Соня и ведьма - Даха Тараторина

— Я не твоя девушка! — я попыталась скинуть наглеца, но, кажется, он куда больше преуспел в домогательствах, чем я в борьбе с ними.

— Моя.

— Я на такое не подписывалась!

Дэн убрал с моего лица мешающие волосы и заключил:

— И теперь мы плавно подошли к теме беседы. Я люблю тебя. Это не обсуждается.

Как будто из комнаты выкачали весь кислород. Глотаешь воздух — а его нет. Как рыба, выброшенная на берег, или как перепуганная девчонка под водой.

«Падай в обморок, живо! — скомандовала Нели. — С мужиками всегда срабатывает».

Но я лишь судорожно открывала рот, не понимая сути сказанного.

Дэн наклонился ниже с явственно неприличными намерениями, но при виде напуганного лица сморщился, как будто у него заболели зубы.

— Успокойся, — попросил он, но, не получив желаемого, добавил в просьбу колдовства: — Ты спокойна. Дышишь размеренно и не паникуешь, ясно? Отвечай.

— Да, — повиновалась я. Если рыжий именно так видит романтические отношения, то я пас. Что ждёт нас с подобным подходом через тридцать лет? «Налепи на ужин пельменей, таково мой слово?». Нет, магия Дэна — худшее, что может случиться с парочкой.

— Не приказывай мне больше, — не то попросила, не то велела я, против воли справляясь с нервами. Стоило послушаться Нели и плюхнуться в обморок.

— Не поддавайся паническим атакам, — парировал колдун.

— Не распускай руки!

— Не прячься от меня, как от прокажённого.

— Не ставь меня в двусмысленное положение!

Одной ладонью он закрыл мой рот, а второй прикрыл собственный, пока зевал:

— А чего-то более вразумительного ты не скажешь?

— Например?

— Например, «я тоже тебя люблю, Галвин».

Я уточнила:

— Это единственный правильный ответ, чтобы ты меня отпустил?

— Нет, — лис коснулся губами моей шеи. — Ещё можешь сказать «я тоже люблю тебя, Дэн».

Впервые в мою маленькую кучерявую головку закралась мысль, что Дэн — не просто непосредственный очаровашка. Он вполне себе полноценный психопат. И оказаться с ним наедине в запертом помещении как минимум небезопасно.

«Спокойно, малышка, — подбодрила Нели, — Ты не одна и уж точно не беззащитна»

Я не одна. Я теперь уже никогда не буду одна. Кажется, соседство с мёртвой ведьмой — не самое неприятное событие в моей обделённой приключениями жизни.

Я отпихнула Дэна, не заботясь об аккуратности и последствиях.

— Мне надоело выбирать слова и быть вежливой…

«Так его!»

— А, так это ты вежливая была? — удивился парень. — Сделать вид, что не расслышала и прятаться по закоулкам, когда тебе признаются в любви — это вежливо?!

И всё-таки разозлившийся мужчина — не самая лучшая компания, даже если у тебя в защитницах опупенно сильная ведьма…

«Попрошу заметить, что не просто опупенно сильная, но ещё и умная, хитрая и красивая»

Тебя сожгли на костре, Нели. Несмотря на всю твою магию.

«Тогда, по крайней мере, просто красивая», — смирилась ведьма.

— Ты вообще меня слушаешь?! — вспылил Дэн.

Я хотела извиниться и попросить его повторить монолог. Но к чему эта излишняя корректность?

— Нет, — я вызывающе уперла руки в бёдра. — Я тебя не слушаю, не слышу и не слышать не желаю! В любви признаются не так!

Он тяжело заходил по комнатушке от одной стены к другой, из-за размеров помещения походя на запертого в клетке зверя. Когда-то очень давно я видела такого: вёрткий лис, которого сунули в клетушку метр на метр и выставили на середину зала, чтобы все пришедшие поглазеть на животных детишки могли рассмотреть. Зверь паниковал из-за яркого света, злился на шум и, цепляясь коготками за решётку, носился по периметру клетки, включая потолок и стены. Он походил на Уробороса, пытающегося сожрать собственный хвост. А дети, которым хотелось ещё и ещё необычного зрелища, пинали ловушку и трясли прутья, чтобы растормошить зверька, как только он уставал и прятался в углу, прикрываясь облезлым хвостом.

Я ощущала себя именно таким жестоким ребёнком. Дэн сходил с ума, бегал, пытаясь схватить нечто, что находится так близко, но всё ещё недостижимо. А я лупила по тонким стенам его психического здоровья, наблюдая невиданное доселе зрелище.

Ерунда! Я не такая. Я не умею быть жестокой. Мне бы радоваться, что красавчик запал на серую мышь, благодарить. Стоило сходу броситься рыжему на шею…

«Так почему же ты не сделала этого?»

Мы слишком мало знакомы.

Мы из разных миров. Буквально.

Дэн — самоуверенный яркий болтун, а я — тихоня-ботаник.

«И?» — подсказала Нели.

И ещё, как бы хорош он не был, я не люблю его. Возможно, когда-то сумела бы полюбить. Но не сейчас. Не так. И не здесь.

— … или нужно устроить банальное свидание на крыше, под луной и звёздами? Так ты хочешь? Не молчи! Проклятье, почему ты опять молчишь?!

— Дэн, мы знакомы какой-то месяц, — осторожно начала я.

— И что? Что с того? Правда считаешь, что это слишком мало, чтобы влюбиться? — он бросился ко мне, упал на колени, сжал мои ладони и прижал к губам, словно рыцарь, умоляющий прекрасную даму отдать ему на память платок. — Неужели ты не чувствуешь? Мы не месяц знакомы, нет. Прислушайся к сердцу! Разве оно не кричит, разве не убеждает тебя, что мы провели рядом целую жизнь, что мы давно любим, что нуждаемся друг в друге?

«Твоё кричит? Моё — нет», — спросила и тут же ответила Нели.

Боже, ну за что мне это?! Чудесный, весёлый, привлекательный мужчина с горящими шальными глазами. Он сходит с ума, смотрит на меня восторженно, с обожанием, которого я не читала в глазах ни одного человека за все свои годы! Ну почему, почему же я не чувствую ничего в ответ?!

Я опустилась на колени рядом с ним, вырвала руки, но только для того, чтобы обвить ими шею Дэна.

— Нет. — прошептала я, крепче стискивая его. Только не смотри мне в глаза, не надо! В них слишком много жалости. А ты не достоин её. Ты достоин не жалости, а любви. Искренней, сильной. Я не хочу, чтобы ты увидел горечь и равнодушие, поэтому я так крепко обнимаю тебя. — Прости, Дэн, но я не чувствую, что мы знакомы, не чувствую той страсти, которая есть в тебе. И, честное слово, мне очень жаль, что это так. Если бы ты дал мне время… Если бы ты не наседал так и не…

— Замолчи, — голос прозвучал приказом, и я покорно заткнулась, не в силах противиться колдовству. — Не хочу, чтобы ты извинялась. Ты не должна извиняться.

Он с силой оторвал мои руки и поднялся. Теперь на коленях стояла я. Хотелось сказать что-то ещё, но язык не слушался: приказ молчать всё ещё действовал.