Почти как три богатыря - Николай Шмигалев

– И вам здрасте, мистер!

– Унд вояж, вояж? – не сворачивая на лице улыбку, поинтересовался предупредительный страж.

– Силь ву пле, простите? – не понял вопроса даже Премудрый.

– Я спрашиваю, цель вашего прибытия?

– А-а, это! Мы направляемся в Аркфрику, в экспедицию.

– А, пардон, волка зачем с собой таскаете? – перегнувшись через шлагбаум, потрепал швейцар цыгана за ухо, которому, естественно, не понравились эти «телячьи нежности».

– Какой же это волк? – погладил, успокаивая занервничавшего Якова, Царевич. – Это же самая настоящая ненецкая овчарка, житель севера. Видите, какой у неё мех серебристый.

– А чего это ваш «житель севера» так хвостом нервно машет? – поинтересовался наблюдательный швейцар (а что вы хотите, границу сторожить абы кого не поставят).

– Так он того, на историческую родину рвётся, – нашёлся Иван.

– Значит, ненецкая овчарка? – ещё раз оглядел занимательную троицу швейцар. – О кей! – поднял он перед ними шлагбаум. – Вопросов больше не имею. Предъявите ваши документы и проходите!

Василевс переглянулся с Царевичем, и незаметно подмигнул волку, мол, всё прошло без сучка и задоринки, как планировалось. Богатыри показали свои служебные ксивы и заграничные пачпорта и собрались уже пересечь границу королевства, как их озадачил швейцар.

– Эй, вы куда? А на собаку вашу кто документы представлять будет? Сама она, что-ли?

Шлагбаум так же быстро захлопнулся перед вытянувшимися лицами путников, как и открылся.

– Дак где это видано, документы на псину справлять? – опешил колдун. При упоминании колдуном слова «псина», цыган опять недовольно зарычал, и Василевс поспешил исправиться. – Вы посмотрите на него. Это же первый друг человека, самое умное животное, умней остальных диких тварей из дикого леса, я уже не говорю про домашнюю живность. Умней него только черноморские дельфины.

Царевич и волк утвердительно закивали, мол, истину глаголет Премудрый.

– Это ещё оспорить можно, кто умней, ваша шавка или тунец, – безразличный ко всему, что не касается его служебных обязанностей, сказал швейцар.

Услышав, как его назвали, Сероволк не на шутку разозлился и зарычал на пограничника.

– Вот, пожалуйста, ваш пёс уже готов кинуться на официальное лицо при исполнении служебных обязанностей, – поёжившись от волчьего взгляда, произнёс швейцар. – А вы его без намордника с собой таскаете. Посему, будьте добры, предъявите на собаку идентификационную грамоту, ветеринарный лист, прививочную карту и генеалогическую родословную. Вдруг у неё чумка, ящур, птичий кашель или вшивые блохи? В этом случае придётся её усыпить.

От таких обидных слов в свой адрес цыган в волчьем обличье рассердился не на шутку: шерсть на его холке вздыбилась, зрачки жёлтых глаз сузились в игольное ушко, а сам он принял изготовительную позу к прыжку.

– Вот, сами глядите, кого с собой по миру водите, у неё пена изо рта пошла, а это первый признак бешенства, – кивнул на «овчарку» швейцар. – А лучше сразу кастрируйте, может он такой от переизбытка собачьего тестостерона!

– Фу-у, Яша! Фу-у! – прикрикнул на Сероволка Василевс, видя, как тот нервно заёрзал, присев на задние лапы.

– Ещё и такой кличкой дурацкой наградили, – иронично усмехнулся швейцар, предусмотрительно отойдя от шлагбаума. – Яша, Яша, три стерлинга – и наша.

– Не смейте издеваться над собакой! – выпалил Иван, но было уже поздно.

Сероволк в волчьей шкуре одним прыжком перемахнул через шлагбаум и, встав на задние лапы перед опешившим от ужаса швейцаром, влепил тому передней правой прямой в нос. Удар волчьей лапой, кое-как сжатой в кулак, получился хлёстким, но не нокаутирующим.

– Это тебе за «шавку», «бешенство» и «три гульдена», – с трудом выговаривая неприспособленной для человеческой речи волчьей челюстью, произнёс оборотень, нависнув над севшим на землю швейцаром.

Тот изо всех сил закивал головой так, что брызги струящейся из разбитого носа крови в радиусе нескольких метров окропили землю, в недалёком будущем, многострадального королевства. Да, это была первая, но, по всей видимости, не последняя кровь, пролитая нашими богатырями на неприветливой чужбине.

Но не будем отвлекаться от происходящего, потому как следом за Сероволком незаконно пересекли границу его соратники и подбежали к ним. Иван оттащил цыгана-оборотня в сторону, а Премудрый склонился над находившимся на грани истерики швейцаром.

– Ничего страшного, – сделав осмотр, поставил он диагноз пограничнику. – Перелома нет, нос немного свёрнут вправо, небольшой ушиб и капиллярное кровотечение. Ерунда! Сейчас мы всё исправим.

– Нет, пожалуйста, не надо! – взмолился швейцар, чувствуя какой-то подвох.

– Не бойся, я знаю что делаю, – успокоил его колдун, гипнотизируя взглядом. – Это не больно, клянусь Гиппократом!

Василевс, приложив к распухшему носу расслабившегося швейцара, холодный, словно лёд, набалдашник волшебной трости, начал шёпотом читать лечебно-профилактическое заклинание, поочерёдно массируя свободной рукой виски пострадавшего, приводя того в чувство собственного достоинства и вообще адекватного восприятия мира.

К тому времени, как сеанс магиотерапии был окончен, а к внешности и внутреннему миру швейцара вернулись некоторая симметрия и гармония, отчитанный за несдержанность Иваном Сероволк (ты же не «баклан» тупоголовый! Ты бо-га-тырь! Что о нас иностранные граждане скажут?!), тоже уже обернулся в человеческий облик и ждал возможности попросить прощения у пограничника.

– Извини, братка, не сдержался! – виновато пробубнил, Яша, поднявшемуся швейцару.

Иван благосклонно кивнул, дескать, молодчина, извиняться тоже надо уметь.

– Да чего уж там, бывало и хуже, – ответил швейцар, оглядываясь по сторонам. – А где ваша овчарка бешеная?

Оказывается, он ещё был «не в теме» по поводу Сероволка, так сказать, «не въехал».

– Познакомьтесь! – представил Василевс Якова швейцару, надеясь, что после всего, что между ними было, они уже нашли общий язык с пограничником. – Это Яков Сероволк, тот самый «пёс», в своём человеческом амплуа. Вообще-то он мировой парень, только вспыльчивый.

– А-а, так ты оборотень?! – догадался швейцар. – Первый раз вижу самого настоящего оборотня! – цыган расплылся в довольной улыбке: мало того оборотнем назвали, ещё и «самым настоящим» окрестили. – Приятно познакомиться! – протянул швейцар руку, – меня зовут Йодль!

– Сероволк! Яков Сероволк! – пожал руку цыган. – Знаешь, Йодль, если бы ты нам сразу представился, то я бы на тебя за «дурацкую кличку Яша» даже бы не обиделся, и Василевсу не пришлось бы над тобой колдовать.

– Значит, мне не показалось, ты и впрямь колдун? – обратился швейцар Йодль к Премудрому. – Вы будете смеяться, но я и колдунов у нас в королевстве никогда ещё не встречал. Их ещё до моего рождения всех на кострах да в крематориях по ветру развеяли.