Эрегинии. Яд для демона - Екатерина Смолина

— Хулиганка! Маленькая, соблазнительная хулиганка! — сдул пёрышко из моих пальцев.

Я рассмеялась и кокетливо повела плечиком, — откуда что взялось? Не умею я соблазнять, оно само, — чесслово!

— Красивая, красивая, — заверил он, счастливо улыбаясь.

— Правда?

— Правда.

Нежное касание кожи. Щекотно. По губам, подбородку, шее, ямочке между ключицами. А я губу закусила, чтобы не вздрогнуть, не нарушить эту чувственную ласку. Он водит пёрышком, не касаясь меня ни пальцем. Все условия соблюдены, демоница Гиибель может пойти и утопиться с горя. А взгляд азартный, не выпускает из плена. Так бы и смотрела…

— Ты на моего отца похож, — задумчиво наклонила голову.

Ласково пробежалась пальцами по его выбившейся чёрной прядке волос. Надеюсь, это не будет воспринято как запретное?..

— Чем? — насторожился.

Забавный. Так хмурит брови, подозрительно уставившись на меня.

— Он нас с мамой очень любил. Дома бывал редко, но мы всегда знали, что даже если он не вернётся, то другого папы у нас уже не будет. Он был удивительным, уникальным…

Анранар заметно расслабился, даже улыбнулся.

— Откуда ты родом? — отложил пёрышко.

— Из Салеха. Это недалеко от Лиллы. Портовый город. Много нелегальной торговли, матросов и государственных тайн…

— Я бывал там по делам. Не самое приветливое место. Тебе тяжело жилось?

Пожала плечами.

— Сложно судить, когда не знаешь другой жизни. У меня была крыша над головой. Хоть с годами она и прохудилась, а починить было уже некому. Были друзья, с которыми можно было драться за ракушки.

— Драться? — удивился он.

— Да, — улыбнулась снисходительно. — Ходила в синяках и ссадинах, но зато мальчишки уважали, и призовые ракушки самые красивые все мои были! А на них у портовых коробейников можно было еду выменять, и даже вещи небольшие!

Он покачал головой, чуть улыбаясь. Задумчиво посмотрел на меня, а я… Потихоньку, под внимательное одобрение, я всё больше рассказывала о себе. Открываться другому человеку оказалось совсем нелегко. Но ему действительно было интересно, и это очень облегчало задачу. Ведь впервые выговориться за столько лет… Оказалось, что мне это нужно.

Анранар тактично не перебивал. Он просто был рядом, слушал. И лишь изредка уточнял, вспоминая истории с похожими ситуациями из его той, другой жизни. И это снова было чудом, — ведь открывался и он!

Я переживала, когда слушала о падении империи Норгеланов, о погибшей семье молодого лорда Аскана, о сгоревшем доме в столице. В какой-то момент я поняла, что мне жаль их, словно это были мои родные. Я горевала о Кайре и маленькой забияке Тассише, чувствовала его боль, словно свою. И к концу рассказа идея об их возрождении и сделке с демонами показалась мне уже не такой безумной, как раньше. Это были безвинно погибшие люди, и они вполне заслуживали второй шанс. Хотя стоило мне представить Анранара и Кайру вместе, как на душе становилось гадко. Будто что-то больно царапало, вызывая желание ощетиниться. Даже змейка беспокойно шевелилась, хотя боли не причиняла. Странное чувство.

— Я много лет просто не интересовался другими женщинами. Мне казалось, что самое главное — возродить Кайру.

— Ты больше этого не хочешь?

— Не уверен, что это ещё так… важно. Когда мы завоевали Татто, один человек перед самой смертью произнёс, глядя мне в лицо стекленеющими глазами: «мёртвые должны оставаться мёртвыми». Никак не могу забыть этого. Я ведь почти привык, что её нет. А тут ещё ты появилась…

Боги! Он такой милый, когда смущается, — так и хочется потискать!..

— Мне очень жаль Кайру и Тассишу. Но, возможно, это хорошая мысль. Папа тоже говорил, что нужно уметь отпускать даже самых близких людей. Потому что они не твои личные вещи ты не имеешь права их удерживать.

— Твой папа был мудрым, — улыбнулся.

— А какой была Кайра? — не удержалась.

Вот просто любопытно же, из-за кого он так горевал!

— Она была хорошей женой и заботливой матерью. Я полюбил её, хотя наш брак был скорее данью аристократическому роду. Кайра была удивительной красавицей: маленькая, смуглая, синеглазая. Вы во многом похожи. Даже не столько внешне, сколько неуловимой лёгкостью.

Вот так дела!.. Так это получается, он меня выбрал, потому что я на Кайру похожа? А не потому что я какая-то особенная для него?.. Кажется, счастье закончится прямо здесь и сейчас.

— Анран… — тихо начала. — Я ведь никогда не смогу стать Кайрой. Ты говоришь, что мы похожи, и возможно, так и есть. Но люди одинаковыми не бывают…

— Сарнай, мы вместе не потому, что ты похожа на неё, — перебил, поморщившись.

А я затаила дыхание и невольно широко распахнула глаза.

— А почему?

— А потому что ты мой птенчик, — снисходительно улыбнулся с нескрываемой нежностью.

Осадок остался, но не улыбаться я уже не могла. Его нежность и откровения растапливали любую обиду, какой бы она ни была! А ещё я теперь точно знала, что Анранар Аскан никогда не поступит со мной так, как мог поступить Тарринар Норгелан. Это ощущалось в каждом взгляде, жесте, интонациях голоса: я была нужна ему, и доказательства были лишними. Оставалось только привыкнуть к мысли, что любовь — это не так уж и плохо.

Когда ушёл Ран, я не заметила. Просто уснула рядом, упоённо уткнувшись в подушку, на которой он лежал. Счастливая, умиротворённая и с улыбкой на губах. И проспала до позднего утра, благо, что никто не удосужился меня разбудить.

Иногда стоит прислушиваться к собственному голосу разума. Собственно, в этом и пытался себя убедить полночи человек, отчаянно рвущий глотки за собственное право вновь называться наследным императором. Отец ведь многое обещал, пока был жив.

Обещал, что как только юному принцу исполнится двадцать пять лет, он отдаст ему престол и уйдёт на покой. Не раз утверждал, что умом и старанием можно завоевать любое сердце, будь то женщина или мужчина. И юный принц верил. Слепо следовал советам мудрого властителя, учился на его ошибках, и с живым интересом участвовал в любом мало-мальски важном деле государства.

Возможно, это происходило потому, что с юных лет принца Норгелана окружали кто угодно: нянечки, фаворитки отца, просто придворные дамы. Но не было матери, потому что императрица умерла, рожая второго наследника. И император был единственным близким человеком, кого безропотно слушался Тарр. Слушался и старался не разочаровать чаяния родителя.

Становясь всё более опытным политиком, молодой принц не забывал и о личной жизни, ища превосходства и там. Унаследовав благородную красоту от матери, преисполненные львиного достоинства манеры и ум отца, Тарринар пользовался невероятной популярностью в высшем свете. Ему благоволили даже самые неприступные дамы, а друзья делали ставки, как быстро падёт к ногам принца очередная недотрога. Завидовали, верно…