Блеск жемчуга - Кэтрин Стоун

Его родственники утверждали, что все принадлежит им по праву и ничего не принадлежит девушке, которая не является родственницей ни Вивьен, ни ее мужа.

Они утверждали, что Джулиана Гуань - чистой воды авантюристка, простая охотница за наследством. «Причем, - добавляли они, - не столь уж чистая: она родила ребенка с зелеными глазами, постыдное свидетельство ее порочной природы». И это еще одно доказательство против нее: девять месяцев назад Джулиана была в постели со своим любовником, а не рядом с Вивьен, и только после ее появления было изменено спорное завещание. Очевидно, эта аморальная и ловкая девица воспользовалась тяжелым состоянием умирающей, обещая ей ухаживать за ней. И за это нарушить тысячелетнюю китайскую традицию оставлять состояние в семье, а не отдавать его посторонним!

Так как состояние Вивьен было очень значительным, семья мужа сделала все, чтобы заполучить его. Они наняли Майлса Бартона, очень дорогого и известного английского адвоката; они заклинали его решить дело как можно быстрее - до начала нового года по лунному календарю.

По китайской традиции, начало нового года - первый день первого лунного месяца, когда солнце входит в созвездие Водолея, - это время возрождения и нового начала. В него надо вступить чистым - в новой одежде, в прибранном доме и с чистой совестью. Перед началом нового года должны быть выплачены все долги, улажены все ссоры и споры.

В течение недели Гонконг будет являть зрелище символического процветания: все будут есть засахаренные арбузные семечки, фрукты, стебли лотоса, шоколадные монеты. Родственникам, коллегам и друзьям будут дариться ярко красные коробочки со «счастливыми деньгами», повсюду будут раздаваться поздравления и пожелания радости и процветания.

А за неделю до праздников гонконгцы будут стараться обеспечить себе процветание в новом году, заручаясь поддержкой Цзао Гуаня - Бога очага.

Обязанность Бога очага - внимательно наблюдать за поведением семьи, в которой он живет, отмечать все проступки и подвиги домашних, чтобы потом представить соответствующий список Нефритовому Императору на Небе. Неблагоприятный доклад неминуемо приведет к неудачам в Новом году, а благоприятный - к новому процветанию, поэтому предпринимаются особые усилия, чтобы ублажить Бога очага и получить хороший отзыв о себе.

Семидневная командировка Бога очага с отчетом на Небо начинается на двадцать четвертый день двенадцатого месяца. Перед его отбытием к его табличке или статуэтке складываются жертвоприношения - обычно сладости, - чтобы его рассказ о семье был сладким. К его ногам, а иногда и губам, прикладывается сахарный тростник, а иногда его подкрепляют опиумом, чтобы затуманить воспоминания о семье и сделать их более приятными.

В доме Вивьен Жун в Долине Счастья стояла изящная фарфоровая статуэтка Бога Очага. Обычно Вивьен украшала ее цветами, а при приближении Нового года воскуривала благовония и наполняла вазы символическими цветами, олицетворяющими счастье и благосостояние. Однако никогда она не сластила губы фигурки: «Он сам знает, что мы вели себя хорошо, - пояснила она Джулиане. - Он знает, что у нас царит любовь».

Джулиана не нарушила заведенную Вивьен традицию: приготовила красивые букеты из хризантем и цветов персика.

Джулиана так и не поняла - может быть, цветов было недостаточно? Когда Бог Очага находился только на полпути к Небу, был объявлен арест на имущество. Завещание Вивьен Жун было объявлено недействительным. Все перешло родственникам ее умершего мужа.

- Мисс Гуань.

Джулиана сразу узнала этот голос: он принадлежал Майлсу Бартону, человеку, нарисовавшему столь убедительный портрет Джулианы - бесстыдной соблазнительницы, что судья решил дело не в ее пользу. Благодаря этому ловкому адвокату, в то время как весь Гонконг готовился отмечать самый веселый и радостный праздник, ее семья - она и ее любимая дочка - остались без дома, денег и еды.

Решение судьи вступило в силу всего лишь десять минут назад, но Джулиана уже брела по Харкорт роуд, так же запинаясь, как тогда, когда она впервые ступила на сушу. Она снова была на чужой территории, лишенная опоры и с кружащейся головой, и ее окликал человек, чья изощренная речь лишила ее всего, как когда то тайфун.

Джулиана покрепче прижала к себе месячную дочку и продолжила свой путь. Но через секунду Майлс Бартон оказался перед ней, преградив ей дорогу и возвышаясь над ней столь же грозно, как черные горы Китая.

- Я не враг вам, мисс Гуань. Гонконгские судьи просто обязаны следовать букве закона. У них нет выбора. Даже если бы вас защищал лучший адвокат колонии - даже если бы вас защищал я сам - семья Вивьен Жун выиграла бы это дело.

- Но это не то, чего хотела Вивьен, - сузились глаза Джулианы. - Разве вы этого не знаете?

- Я согласен с вами. Вот почему я предлагаю вам помощь, Джулиана.

Джулиана была настолько потрясена этим предложением, что даже не обратила внимания ни на то, что он назвал ее не по фамилии, а только по имени, ни на то, каким ласково соблазнительным был его тон.

- Никогда, - прошипела она тихо, - никогда я не приму вашей помощи.

«Никогда, никогда, никогда». Эти слова эхом отзывались в ее мозгу, словно заклинание, в то время как ноги предали ее - они несли ее к его офису на Уиндам стрит, и хотя прошло уже четыре недели, ее чувство равновесия не улучшилось: теперь его нарушал голод.

Февраль был необычно холодным и сырым; удивительно, как она продержалась целый месяц. Джулиане удалось выручить немного денег за одежду, которую ей позволили унести с собой. Ей дали гораздо меньше того, что стоили эти платья на самом деле, но этого хватило на теплую одежду и пеленки для Мейлин.

Они спали на улице, иногда в щелях между зданиями, иногда на Пике Виктории, а днем Джулиана искала работу. Но никто не хотел брать на работу молодую мать, которая заботилась бы прежде всего о своем младенце. Какое внимание она будет уделять работе? - интересовались потенциальные работодатели. Сможет ли она разжать объятия, в которых нежно держит свое дитя, и освободить руки для работы, за которую ей будут платить?

Потогонные заведения были для тех, кто готов был работать в ужасных условиях, не считая часов. Многие видели по глазам Джулианы, что она на это способна, и если бы не ребенок, они тут же наняли бы ее. Но в такой ситуации никто не хотел брать ее на работу, абсолютно никто за четыре недели непрерывных поисков.

Джулиана давно не была в тепле, и еще дольше не ела. Но не ради себя она пришла в офис Майлса Бартона на Уиндам стрит - ради Мейлин.

Четыре недели Джулиане удавалось согревать и кормить свою драгоценную малютку. Несмотря на то, что она сама ничего не ела, у нее хватало молока для Мейлин - избыточный вес, который она набрала за время беременности, превратился теперь в пищу для ее ребенка, а когда избыточные фунты кончились, тело умудрялось все равно находить энергию для молока, пожирая само себя. Каждая клеточка в ее теле сделала свой вклад, отдавая все, что могла, но очень скоро у нее не останется ничего, что можно было бы превратить в молоко.