Желание босса - Ксения Черногорская

— В его кабинете?

- Да.

— Корпорацию ему отдал.

— Чего? — не поняла я.

— Если отец захочет передать дела мне, я уговорю его передать их брату.

— Ты это всерьез? — прошептала я.

— Абсолютно.

— Но почему?

— Потому что взял с брата слово, что отец не узнает об этом инциденте. Чтобы тебя не дискредитировать. Брат запросил свою цену. Я согласился.

Кровь у меня то ли прилила к щекам, то ли отлила от них, я не понимала.

— Но почему? — спросила я.

— Ну, так вот, — уклончиво ответил Родион.

— Тебе трудно говорить о чувствах, да? — прищурившись, спросила я.

Сердце колотилось от волнения. Я ушам своим не верила. Неужели это тот самый Шерхан? Человек-гора… Владелец бизнесов… Руководитель компании, в которой я так долго работала…

— Да, трудно. У меня история такая… Личная жизнь, в общем… Я не знаю, как объяснить… Но я не думал, что так получится. Я думал, что я женоненавистник.

— Кто-кто ты? — удивилась я.

— Ну… это неточное определение. Я скорее женщин презирал. Всех скопом. Презирал, да. Это точное слово. Если бы не ты, так бы и дальше было.

— А почему ты так относился к женщинам? — спросила я.

— Ну… — он вздохнул, — Опыт дерьмовый. Причем весь. Возможно он был во многом из-за моего отношения к женщинам. Предвзятого. Но я действительно просто пользовался бабами и все. Прощался и — нахер их. Я — сам по себе. Так думал. Так жил. Если понимаешь, о чем я. Я и познакомился с тобой когда — к тебе так же относился. Но… потом… не знаю, как сказать. Малявка, я не мастер в таких беседах. Мне как-то… неловко, что ли, все это говорить. Просто поверь на слово — я тебя воспринимаю иначе. Совсем. Ты котеночек в ладонях. Знаешь, надо чесать, гладить, целовать там. Кормить. И как-то вот хорошо с ним. И хочется беречь и охранять и просто… Ну в общем, заботиться. Не знаю, как объяснить.

Я не знала, что на это ответить. Слушала это и таяла просто…

— Понимаешь, вот есть Огонек, да? — продолжал он. — Вот ты меня спросила — почему он у меня один. И потом еще много думал над твоим вопросом. Вот я тебе расскажу случай один. Огонек не всегда таким был ласковым. Он кусался. И больно. Когда злился и когда нервничал тоже. Боялся и кусался. И был такой момент, когда я взял его на руки, а он вцепился мне в ладонь. Ты видела, какие у него зубы острые?

— Да, — тихо сказала я.

— Ну и вот. Очень больно было. Возникло желание ему врезать. Но я понимаю, что я бы его убил бы вообще. А он мне дорог. Мой хорек, понимаешь? И вот я терпел. Тихонечко его оттаскивал, старался ему зубы разжать. Но так, чтобы не навредить. Получилось. А потом я долго ладонь лечил. Не заживала никак. Я просто понял, что я его не обижу, понимаешь? Вообще не обижу. И в обиду не дам никому. И вот ты… ты у меня вызываешь такие же чувства. Я тебя не обижу. Вообще. По крайней мере буду очень стараться. Я сильный не против тебя, а за тебя, понимаешь? Ты только постарайся мне тоже больно не делать, ладно? Просто тебе это несложно сделать. Другому — хер там, а тебе — несложно. Ты меня тоже береги, хорошо?

Я хотела сказать "Хорошо", но не могла вымолвить ни слова. А потом заплакала.

— Ну е-мое, — простонал он. — Чего ты опять, малявка? Че я не то сказал-то?

— Все то… — прошептала я. — Все то…

Мы стояли на нижней палубе и смотрели на то, как мимо проплывает освещенный огнями Кремль. Огней в центре столицы было так много, что небо над Московой казалось чернорыжим, как хвост лисицы. Внизу за кормой тихонько шумела вода и это был очень уютный звук. В зеркальной поверхности реки дублировалось все то множество фонарей и фонариков, которые освещали здания и дороги.

Других пассажиров на этом "речном трамвайчике" не было. Родион арендовал его полностью, будто бы под банкет. Весь этот прогулочный теплоход на пару часов принадлежал только нам. Конечно, был еще и персонал, но он редко давал о себе знать, а потому создавалось впечатление, что на этом теплоходе плыли только мы вдвоем.

Родион крепко обнимал меня сзади и я всем телом чувствовала, как нужна ему. Прижимаясь спиной, грелась об него и терлась затылком. А он целовал меня в макушку и молчал.

Недавний теплый воздух сменился прохладным ночным ветерком и Родион накинул мне на плечи свой пиджак. А потом отошел в сторону и закурил сигару.

Я смотрела то на проплывающие мимо виды Москвы, то на черную, ярко бликующую белым и оранжевым воду, то на него, задумчиво смотрящего перед собой и облокотившегося на круглый металлический бортик.

— О чем ты думаешь? — спросила я.

— О том, что… — он осекся, а потом спросил: — Скажи, Наташ, ты хотела бы жить со мной?

— Да, — тихо ответила я.

— Это не так просто, как кажется на первый взгляд, — сказал он. — Я часто бываю в разъездах. У меня очень много работы. И иногда я буду приезжать домой только чтобы упасть на кровать и заснуть. А иногда и вовсе приезжать не буду. Понимаешь?

— Да, — ответила я. — Понимаю. Ты деловой человек, так что это неудивительно. Но я буду тебя ждать. Буду готовить тебе еду. Буду тепло тебя встречать. А потом мы будем спать вместе, в объятиях друг друга.

— А сексом заниматься будем? — ухмыльнувшись, спросил он.

— Если у тебя на то будет хватать сил, почему бы и нет? Ты очень желанный мужчина. И сам это прекрасно знаешь.

— Звучит здорово, но мне страшно.

— Страшно? — удивилась я. — Тебе? Почему?

— Ну… мой опыт семейной жизни мне не понравился. Было много ругани, упреков, ссор, хлопанья дверьми. Я типа мало уделял внимания. А я вряд ли смогу уделять его намного больше. Есть множество процессов, которые мне необходимо контролировать. Я привык спать с телефоном, а то и с двумя. Все время на связи и редко действительно расслабляюсь.

— А пойдем наверх, я тебе массаж сделаю? — предложила я.

— Массаж? — удивился он. — Это я люблю. А ты умеешь, да?

— Ну как сказать… — ухмыльнулась я. — Будем считать, что я тебя умело потискаю и поглажу.

— Слушай, звучит заманчиво.

— Тогда пойдем, — весело сказала я.

Массаж в каюте постепенно превратился в петтинг, а затем в нежный и неторопливый секс с множеством поцелуев. Это было настолько непохоже на нашу первую ночь, где он принялся ковать из меня женщину-вамп, покорительницу мужских сердец, что я заплакала после оргазма от переизбытка чувств. А он не спрашивал, почему я снова плачу. Просто гладил по спине и голове, пока я лежала на его бедрах, обняв его могучую мускулистую талию и думал о чем-то своем.

А потом мы вышли из каюты и спустились в ресторанчик, где для нас давно уже был заново накрыт стол. Проголодавшиеся и довольные, мы уплетали самую разную вкуснятину, пили классное вино и танцевали под лирические французские песни в огнях цветомузыки.