Фельдмаршал. Отстоять Маньчжурию! - Михаил Ланцов

- Возможно, я буду банален, но все же спрошу. Вы жить хотите?

- После того, как мои люди убили вашу жену и сына, этот вопрос выглядит весьма сатиричным.

- Евно Фишелевич, вы меня держите за дурного? Или считаете, что умные люди обижаются на нож, а не на того босяка, что им машет? Вы – нож. Какой вам гешефт со смерти бедной женщины и ребенка? Да, было бы не дурно, если бы вы постарались предупредить Александру Михайловну. Но, полагаю, времени и возможностей для этого у вас попросту не было. Да и зачем так подставляться? Кто я вам? И так подозрений по партии хватает. Что молчите? Или я что-то не то говорю?

- То, - мрачно кивнул Азеф.

- Вот и не стройте тут даму низкой социальной ответственности или как принято говорить? Нетяжелого поведения? Не набивайте цену, словно мы торгуемся за карасиков. Вы хотите жить или мне позвать следующего?

- Хотеть-то хочу, но вам, простите, не верю. – Усмехнулся Азеф. – Но, в любом случае – разговаривать много приятнее, чем прикармливать червей.

- Резонно, - кивнул Куропаткин, отвернув лампу так, чтобы она не светила визави в глаза. – Мне нужно, чтобы вы собственноручно дали правильные показания.

- И что писать? О чем вы хотите знать?

- О, вы меня не так поняли, - отмахнулся Куропаткин. – Я уже все придумал. Вам нужно только все переписать да дополнить или поправить, если где-то что-то напутано. Уверен, вам есть что добавить пикантного и предельно неприличного.

- Возможно, - расплылся в улыбке Азеф. – А если я откажусь?

- Я передам вас моим китайским друзьям, которые умеют убеждать. В случае же непредвиденного случая у меня есть кое-какие связи с нужными людьми в Китае и образец вашего почерка. Так что показания я все равно получу. Но при сотрудничестве, вы не только выживете, но и обретете свободу. А в случае отказа – получите долгую и мучительную смерть. И да – гарантий никаких. Только мое слово.

- А вы знаете, это очень заманчивое предложение, - чуть подумав, произнес Азеф. – Всегда жаждал предстать в амплуа литератора.

- Я не сомневался в вашем благоразумии…

Прошло пять часов.

Азеф устало бросил перьевую ручку на подставку и откинулся на спинку стула.

- И что дальше? – Поинтересовался он, поморщившись. – Сейчас ваши ребята выведут меня и расстреляют?

- Не буду скрывать – это было бы предусмотрительно. Поводов мстить у вас более чем достаточно.

- И что же вас останавливает?

- Слова одного мудрого человека. Рекомендуясь, он заявил, что в молодости шалил, думал…. Потом поумнел - стал соображать. Понимаете, к чему я клоню?

- Я вам еще для чего-то нужен? – Повел бровью Азеф.

- Видите кофр? Вот у стены. Там разряженный «бульдог», пара десятков патронов россыпью, ваши документы и те деньги, что были при вас. Как мы закончим – вас аккуратно выведут по темноте. Выбираться будете сами, не маленький. Я уверен в ваших силах. Доберетесь до Владивостока. Сядете на пароход и пересечете Тихий океан. Прибыв в Штаты – обоснуетесь и выйдите на связь с общиной. Но осторожно, чтобы вас не сдали Лондону. Думаю, пойти на опыты джентльменам вы и сами не горите желанием. Нужным людям же объясните, что пришло время заканчивать жизнерадостно макаться головой в навоз. Как что-то прояснится, дадите телеграмму мне с пометкой «На деревню дедушке».

- Я вас не вполне понимаю.

- Все вы понимаете, - скривился Куропаткин. – Или вы думаете, что я случайно составил ваши показания, старательно избегая упоминания участия Яши Шиффа и неких забуревших Ротшильдов? А рядовых евреев я тоже позабыл? Таки считайте это авансом в нашем торге. Или не ясно, что тем я вас прикрываю от погромов. Хоть как-то. Хотя дураками земля полнится. Этим только дай повод. А Яша пусть подумает, как он долг отдавать будет. Понимаю, что так легли звезды, но он мне должен за жизнь жены и сына. И не делайте такие круглые глаза, они у вас и так не щелочки. Я хочу поговорить. А он уже пусть думают, о чем и в какой твердой валюте мы станем беседовать.

- Вы знаете, за что убили Плеве?

- А что такого? Все знают. Ну, кто с умом, а не с портянками под волосами. Вся эта история с погромами и прочей пакостью уже порядочно всех достала. И да, вы не думайте о себе много. Тот же Яша или молодняк Ротшильдов сами ведут себя как босяки с привоза. От их выходок российским евреям только больнее. Если они не понимают, как надо делать дела, то пусть обратятся к опыту старшего поколения. Как старый Ротшильд и его сыновья получили свой вес во Франции и Великобритании? Бомбами? Террором? Демаршами? Ха! Но ладно. Если я выживу, что не факт, дела сами видите – воняют дурно. Вон, охочих до моей крови уже пулеметами стригу, что ни в какие ворота не лезет. И дальше вряд ли будет лучше. Так вот. Если выживу – поговорим за то, как убрать к чертям собачьим и черту оседлости, и прочие глупости. Вы поняли меня?

- Понял, - кивнул Азеф, внимательно смотря в глаза генералу.

- Тогда потрудитесь подождать здесь еще пару часов и уже езжайте. И да – смените внешность. Отпустите там бороду, отрежьте нос или еще чего. Помните – я опубликую эти показания в скором времени, чем возбужу до крайности очень многих. В ваших же интересах не доверять им даже на подержать свои гениталии. Оторвут. Будьте благоразумны.

С этими словами Алексей Николаевич Куропаткин вышел, прихватив папку с бумагами и оставив Азефа в довольно задумчивом состоянии. Минут десять он посидел. Потом подошел к кофру. Осмотрел его содержимое. Револьвер зарядил, но положил обратно. А дальше погрузился в свои мысли, откуда его и выдернул окрик от двери. Неприметный китаец в Имперской форме. Говорил с акцентом. Пистолет в кобуре.

- Время, - повторил китаец.

- Да-да, - кивнул Азеф и поспешил за провожающим.

Дорога до Владивостока прошла спокойно. И только там, уже в городе, его настигло известие, что после грандиозного захвата эсеров те предприняли попытку бегства. Но прорваться удалось только лидеру боевой организации, остальных застрелила охрана. Евно нервно сглотнул комок, подошедший к горлу и промокнув обильно выступивший пот со лба. А потом поспешил на пароход. Хоть какой-нибудь. Лишь скорее подальше отсюда…

27 июля 1904 года, восточная Маньчжурия

Ранним утром, еще по темноте, остатки кавалерийского корпуса Ренненкампфа перешли в наступление на японские позиции. Внезапно. Без артиллерийской подготовки и прочих наблюдаемых подготовительных операций. Прорвав довольно слабую оборону возле грунтового шоссе Ляоян – Ичжоу они вошли в прорыв и, перестроившись в походную колонну, устремились по вполне неплохой дороге к мосту через реку Ялу. Там проходил единственный канал снабжения армии генерала Куроки. Севернее шли горы. Южнее – широкая и глубокая вода реки.