Бандитский брудершафт - Валерий Шарапов

Помимо главной задачи, у него имелась и вторая, чуть менее значимая — поиск девушки для совместного ужина в ресторане. Впрочем, второстепенной эта проблема оставалась до поры. Ведь поход в «Гранд» намечался на завтра, и времени до обозначенного часа оставалось все меньше и меньше.

«Где же взять девчонку по имени Трэй? — раздумывал молодой человек. — Надо же мне было умудриться назвать Разгуляю корейское имя! И вправду, какого черта?! Вокруг ходят тысячи прекрасных русских девушек. Сказал бы Раиса, Тамара или Лидия. Сейчас каждая вторая девушка в Советском Союзе носит одно из этих трех имен».

Сокрушаться было поздно. Найти в Москве молодую женщину по имени Трэй — все равно что искать в корейской кухне хлебный квас или бурлацкую уху. Ким хорошо это понимал. Как и то, что наилучшим вариантом стало бы знакомство с любой девушкой из Средней Азии. Такие в столице, слава богу, встречались.

Он просидел на лавочке под акацией около двух часов, пролистал от корки до корки весь конспект и на самом деле неплохо освежил в памяти короткий курс русской литературы. Служебная дверь периодически открывалась. На крыльцо выходили незнакомые люди, судя по одежде — официанты, повара, мойщики. Майора Василькова среди них Костя так и не увидел.

Он вздохнул, поднялся, машинально отряхнул шаровары, одернул водолазку, сунул тетрадь под мышку и направился по переулку в сторону Мещанской улицы.

«Кажется, успел», — возрадовался Васильков, вернувшись в «Шкатулку».

Бандитский разговор теперь вяло крутился меж распределением ролей и действиями в магазине.

— Шарабан лучше оставить в Рощинском проезде, в квартале от лавки, — со знанием дела проговорил Вофти. — Там малолюдно. Да и такие же похоронные шарабаны целый день ездят.

— Это где ж такой Рощинский проезд? — поинтересовался водитель, высокий нескладный мужик по имени Рогуля.

— Вдоль Даниловского кладбища тянется от Духовского переулка до Серпуховского Вала.

— Ага, запомнил, — сказал этот простоватый дядечка.

Александр поставил на стол два полулитровых графина с водкой, распечатал, раскрыл и положил рядом с главарем пачку «Казбека». Исполнив заказ, он с почтением отступил назад и на несколько секунд замер, чуть склонив голову.

Других заказов не последовало. В таких случаях официанту полагалось покинуть «Шкатулку» и дежурить за дверью. Но тут на счастье Василькова молодой долговязый бандит по имени Жига задел локтем бокал, разлил по столу нарзан. Александр тотчас бросился устранять это досадное недоразумение.

А в разговор меж тем вмешался главарь.

— Короче, так. — Он ковырнул вилкой меж передних зубов. — Серебро не берем. Чистим ювелирку и по-быстрому уходим. Рогуля ждет в шарабане в Рощинском. Полушка, Синий и Жига стоят на стреме. Татарин заходит первым и закрывает легавого. Антип, ты напрямки в подсобку, шаришь там. Если кого встречаешь, кладешь. Мы с Вофти чистим витрины. На все про все у нас будет две минуты.

— Что с марушками? — напомнил о молодых продавщицах Татарин.

— И марушки на тебе. Только без шуму-визгу. Чтоб тихо все было.

— Сделаю.

Александр пропитал разлитым нарзаном льняную салфетку, выдернул из кармана еще одну, расправил ее и ловко расстелил на промокшей скатерти. Осталось заменить бокал и наполнить его свежей порцией нарзана. Свою работу официант выполнял проворно, бесшумно, не отвлекая гостей от важной беседы.

«Ну же! Назовите дату и точное время налета, граждане бандиты! — молил он, наливая из бутылки искрившуюся пузырьками воду. — Неужели вы успели определиться со временем, покуда я бегал за водкой и папиросами?! Если так, то…»

Уже не раз он задавался до отчаяния простым вопросом: «Зачем вообще нужны все эти сложности с внедрением, если теперь доподлинно известно, что здесь собирается та самая опасная банда, за которой гоняется весь МУР? Чего ради?! Да, бандиты появляются в разное время, постоянно тасуют свой состав и заваливаются в ресторан то вчетвером, то вшестером. Сегодня и вовсе пожаловали аж восемь рыл. Вот они, голубчики, все довольные, сытые. Почему мне, к примеру, не подойти сюда с пистолетом и не положить всех, кроме главаря? Чтобы произвести восемь выстрелов из «ТТ», мне понадобится три секунды. Сычу прострелить для острастки руку, да и дело с концом. Сколько их всего в банде? В усадьбе я насчитал десяток. Сразу же нагрянуть туда и взять всех остальных».

Васильков негодовал, но при этом понимал, что подобные простые вопросы являлись следствием его усталости. Ванька Старцев, обладающий куда большим опытом сыскной работы, не одобрил бы такого исхода.

«Какая стрельба, Саня?! Ты спятил? — наверняка возмутился бы он. — О твоих навыках обращения с оружием я прекрасно знаю. Но поверь, среди бандитского отребья тоже попадаются еще те умельцы. Они и с двух рук палят, и на звук садят, и восемь дырок в ростовой мишени без натуги сделают. Помяни мое слово, пока ты положишь первых трех, пятеро остальных уже стволами ощетинятся. Понял?» «Понял», — согласился Васильков, наполнил бокал нарзаном и снова отступил на шаг назад.

— Лавка когда открывается? — задумчиво поинтересовался Сыч, глядя в стену.

— В десять утра, — ответил Вофти.

— Значит, завтра в одиннадцать мы туда и нагрянем, — сказал главарь банды и зашуршал папиросами.

Александр захватил с собой пустой поднос, мокрую салфетку и выскользнул из «Шкатулки». Информация о готовящемся налете была добыта. Теперь ее надлежало поскорее передать товарищам в управление.

Костя покончил с утренним дежурством у ресторана и в дурном расположении духа направился в Екатерининский парк. Александра Ивановича он так и не увидел. Гениальных мыслей относительно знакомства с девушкой за это утро в голову ему тоже не пришло.

Некоторое время Ким проживал с родителями недалеко от этого парка, на углу Новой Божедомки и переулка Достоевского. В летний зной, проходя по каким-то делам мимо, он непременно сворачивал на тенистые парковые аллеи, устроенные вокруг большого пруда, замедлял шаг, любовался густой зеленью, наслаждался прохладой. Это были дорогие сердцу местечки его детства и юности.

Идти от Крестовского переулка было недолго. Ким преодолел несколько кварталов и ступил на территорию парка со стороны Екатерининской улицы. Здесь было так же тихо и удивительно спокойно, как и всегда. Густая тень, легкий летний ветерок, колыхавший молодую листву, далекий и беспечный птичий щебет. Парень выбрал лавочку на аллее, присел, машинально раскрыл конспект по русской литературе и, глядя в ровные строчки, принялся репетировать первую фразу, которую он произнесет при встрече с воображаемой дамой сердца.

Мимо него иной раз проходили пожилые люди или молодые мамы с детьми. Однажды, куда-то торопясь, прошмыгнула симпатичная девушка, и Костя с сожалением посмотрел ей вслед.

Он ведь даже не умел знакомиться с девушками. Когда ему было этому учиться? До сорок третьего года он сидел за партой в мужской средней школе, потом курсы при Центральной школе милиции и сразу, без передышки, работа в МУРе. С Таней, погибшей на фронте, Костя общался только потому, что проживали они в соседних подъездах. С ней все вышло просто и само собой. Вначале парень и девушка проходили мимо друг друга молча, потом начали здороваться, впервые разговорились, встретившись в районной библиотеке. Уже после они несколько раз бегали в киношку, вместе ездили на трамвае в Сокольники.