Двурогий. Попаданец к Александру Македонскому - Юрий Корчевский

В начале большой войны, когда воинство только переправлялось через пролив, была ясная и понятная всем, от военачальников до последнего погонщика ишака в обозе, задача – отомстить персам за многолетние обиды, а по возможности и вовсе разгромить армию персов, чтобы долго, на десятилетия не могла представлять собой серьезной угрозы и силы. Удалось, хотя у многих были сомнения. Но после значимых побед при Гранике, Галикарнасе, Гавгамелах, смерти Дария, захвата многих земель и огромных трофеев армии стала непонятна цель дальнейшего похода. У Александра и его военачальников уже десятки тысяч талантов золота и серебра, дворцы. Простые воины захватили столько, что, вернись они сейчас домой, могли бы не трудиться до конца дней. Кроме непонимания целей было еще внутреннее противление возвышению в ближайшем окружении персов. Старые военачальники хотели отдыха и покоя в окружении своих семей, на родине. Но Александр после покорения Вавилона провозгласил себя царем четырех сторон света. Ведь не зря же на македонских монетах, золотых, серебряных и медных, на аверсе всегда присутствовало солнце в виде диска с лучами – символ македонских царей, а отныне и власти над миром. И с каждым месяцем Александр все больше отдалялся от старых соратников: наряжался в пышные персидские одежды, перенял персидский церемониал, завел себе гарем из трех сотен красавиц из всех захваченных земель. А еще приблизил детей Дария, приставил к ним учителей для обучения. Поражались военачальники: ведь Дарий – давний и жестокий враг.

Александру доносили доброжелатели, что в армии зреет недовольство. Однако его заботило еще и положение в Греции. С его уходом на восток в городах Греции остались лишь малые гарнизоны. И этим не преминула воспользоваться Спарта. В 332 году до н. э., когда Александр надолго застрял при осаде Тира, спартанцы, а именно Агис, собрали на Крите всех недовольных правлением македонян. К ним присоединились восемь тысяч греческих наемников, служивших Дарию и уцелевших в битве при Иссе. Обученные, опытные, вооруженные, они помогли Агису захватить Крит. Первая же победа прибавила союзников, к Спарте присоединились Пелопоннес, Фракия. Александр смог направить туда часть войска только после взятия Тира. За это время вождю восстания Агису удалось собрать двадцать тысяч пехоты и две тысячи легкой конницы. Афины колебались, и их нерешительность сыграла для восставших роковую роль. Антипатр сначала подавил мятеж во Фракии, затем двинулся против Греции во главе сорока тысяч македонян. Сражение было ожесточенным. Греки потеряли пять тысяч триста воинов, а главное, пал в бою их вождь Агис. Македоняне потеряли три тысячи пятьсот воинов и сохранили боеспособность. Начались казни и преследования участников мятежа. Спарта отправила к Александру в Персию посольство с нижайшей просьбой о прощении. Вымолить прощение и благосклонность у Александра удалось за сто двадцать талантов и заверения, что мятежи впредь не повторятся.

Так что Александр не мог быть спокоен и уверен, что в своем государстве его не свергнут и армия поддержит его в самый нужный момент.

О мятеже в Греции Алексей узнал даже раньше Александра. Торговцы из Библа, посещавшие близкий Крит и Грецию, о волнениях узнали быстро и сразу разнесли известия по городу. Алексей даже раздумывал, что предпринять. То ли грузиться всем лохом на корабли и отправляться на Крит, дабы подавить бунт в зародыше. То ли ждать развития событий. Как военачальник, пусть и небольшого ранга, без приказа он не должен проявлять самостоятельность. Он не мог знать, что предпримет Александр. Может быть, к Криту уже плывет флот с гоплитами для подавления мятежа. Александр вполне мог принять самостоятельность Алексея за попытку присоединиться к мятежникам. Тогда кара суровая была бы неизбежной. Алексей раздумывал, ждал приказа, медлил. Но и подумать не мог, что эти события коснутся и его. В один из дней в палатку вошел раб Крис и доложил, что Алексея спрашивает незнакомый грек.

– Гонец? – предположил Алексей.

– Он не представился.

На гонца не похоже. Те сразу заявляют, что направлены Александром, и расталкивают охрану. Никто не имеет права задержать гонца, за это следует обязательное наказание.

– Ладно, зови.

Вошел грек – прилично одет, умащен маслами, борода аккуратно оправлена, а на теле ни одной волосинки. Ухожен, стало быть, имеет деньги. На пальцах перстни – как подтверждение.

Склонил голову в приветствии, поднял правую руку. Открытая ладонь свидетельствовала о мирных намерениях.

– Рад приветствовать тебя, Алекс! Меня звать Илларион.

– Присаживайся, раздели со мной трапезу.

На столике – сушеные фрукты, орешки, кувшин вина. Разговаривать о деле буквально с порога неучтиво. Сначала следует поговорить о погоде, здоровье, а уж потом плавно переходить к цели посещения. Алексей как хозяин плеснул вина в чаши, провозгласил тост за знакомство. Пригубили, отдали должное фруктам, оливам.

Короткий разговор, больше для проформы. Потом гость заговорил о многострадальной Греции, о том, что она на второстепенных ролях у македонянина. Благоразумно не прозвучало ни одного имени. Если кто-то вздумал подслушивать, то и зацепиться не за что. Алексей сразу оценил предосторожность гостя. Умен, предусмотрителен. При любом исходе переговоров его нельзя ни в чем обвинить. Все иносказательно, но понятно. А потом и вовсе предложил прогуляться:

– Засиделся я что-то, ноги надо размять.

И жестом указал на стенки палатки. Они в лучшем случае защищали от солнца, ветра и дождя, но звуки проникали легко как снаружи, так и изнутри. Алексей понял: последует серьезное предложение. О чем – он и гадать не стал. Захочет гость – скажет. Не для того пришел, чтобы молчать.

Вышли, не спеша пошли от палатки, но не в сторону лагеря. Нарочито неспешно. Когда уже на полсотни метров отошли и подслушать никто не мог при всем желании, Илларион сказал:

– Ты слышал об Агисе?

– Предводитель мятежников?

– Можно и так сказать. А можно назвать патриотом. Каждый честный грек должен бороться за свободу.

– Не забывай, что я на службе у македонянина.

– У тебя весь лох – греки. Кому как не им влиться в наши ряды. Александр сейчас далеко, завяз в боях. Ты не хуже меня знаешь, что он продолжит поход и скоро на родину не вернется. Самое время сбросить оковы. Все города станут свободными.

– Вас разобьют, это вопрос времени.

– За жизнь свою боишься?

– Вовсе нет. Если бы боялся, сидел бы в лавке, торговал оливками или финиками.

– Это твое окончательное слово?

– Конечно. Я не большой поклонник Александра. Но я приносил клятву верности, и быть клятвопреступником не хочу.

– Хм, не в трофеях ли дело? В борьбе против Александра ты не обогатишься, ведь вокруг будут греки, твои соплеменники.

– Именно поэтому не хочу причинять им страдания. Подумай, что с ними будет, если Агис проиграет? А именно так и будет, потому что у Александра громадная армия. Раздавит мимоходом и не почувствует, как слон букашку.