Драконья сага. Легенды: Драконоборец - Туи Сазерленд

Наконец, на пятую ночь драконы пришли.

Закатное небо в далеком окошке из багряного сделалось пурпурным. На кухне весь день суетились: повара метались туда-сюда, рыча, гремя горшками и мисками, еще больше рыча, роняя что-то, и жарили мясо. Явно боялись опоздать к сроку.

Открылся люк, и в яму спустилось три дракона. Листик поднялся на ноги и принял грозный вид, чтобы его наверняка отобрали на арену. «Берите меня! Я устрою вам незабываемый бой! Только дайте меч и покажите мне дракона!»

Самой крупной среди троих была одноглазая самка цвета запёкшейся крови. Её морду уродовал шрам от удара, из-за которого она, видно, и лишилась глаза. На рогах и шее у драконихи поблескивала золотая цепь, символ власти. Понятно, значит, на кухне главная она.

Одноглазая тем временем указала подчиненным на метавшихся в панике животных.

Дракон желтовато-красного цвета, у которого на лапах не хватало нескольких когтей, спикировал на барана и, схватив его, вылетел в люк. Второй, тёмно-красный с желтыми глазами, улетел, прихватив оленя.

«Что, и все? – подумал Листик. – У королевы просто ужин?»

Однако вскоре драконы вернулись и прихватили бобра и козу, потом ещё раз прилетели – за лисой и воющей рысью. Они прилетали и улетали, пока не вынесли из ямы почти всех животных.

– Говорил же, – произнес Кардинал, ссутулившийся у стены. – Нас приберегли для пира. Похоже, у королевы день рождения. – Он прыснул со смеху.

– Ну да, конечно, – отозвался его угрюмый напарник, – драконы помнят свои дни рождения. Смешно.

Толокница был долговязым и угловатым, тёмные волосы носил, собирая в хвост до пояса. Разговаривал он немного – видно, смирился с участью драконьей пищи, а из-за того, что почти всё время спал на корове, пах хуже остальных пленников.

– Может, к ней гости прилетели, – сказала Рябинка. – Я недавно видела в окно дракона, у которого шкура не такого цвета, как у местных.

– Такой бледно-желтый? – припомнил Тимьян. – Я тоже видел его.

– Наверное, песчаный, – сказала Рябинка Листику.

«Как тот, которого убил Драконоборец. Может, их проще заколоть?»

«О-о-о-о, давай выясним, так ли это!» – с азартом предложила Ласточка. – «Переколем ВСЕХ, а потом составим ТАБЛИЦУ, поделим драконов на мягеньких и тех, которых бьёшь, а они такие: ДЗЫНЬ ГР-Р-Р, и съедают тебя».

Листик посмотрел на парившую под потолком одноглазую дракониху. Он почти не сомневался, что она прилетела набрать еды – угощение к пиру, как утверждал Кардинал. Вряд ли драконы станут смотреть, как лиса бьётся с бобром на арене, да еще в темноте. Так что на бои сегодня никого не выгонят. Однако людей осталось всего шестеро, и на кухню их, скорее всего, не заберут. Может, завтра их всех отправят на игры?

Вернулись двое носильщиков. Главная прорычала им что-то, указав на Тимьяна. Не успел никто и дёрнуться, как оранжевый дракон спикировал на него и, сцапав, вылетел назад. Просто и незатейливо, как будто барана унес.

– ТИМЬЯН! – закричала Клюковка. – Нет! Тимьян! Эй, верните его! ВЕРНИТЕ ЕГО!

Поражённый, Листик даже не мог закричать. Просто пялился туда, где только что сидел его друг.

«Его не убьют.

Не может Тимьян окончить как гарнир на столе у драконов. Я пришёл спасать людей, а не терять их».

Когда дракониха снова зарычала, он будто не слышал её. И лишь когда его окликнула Рябинка, а рёбра ему сдавили когти, Листик сообразил, что одноглазая назначила ещё жертву.

Выбрала второго человека на ужин. Его.

Лиана

Самым трудным в поисках драконьих сокровищ оказалось то, что после рождения Лианы никто не видел и малой его доли.

Это девочки узнали не сразу. Фиалка обошла всех купцов в Доблести и так невинно, как только умела (то есть не очень), поинтересовалась, платит ли Драконоборец золотом, самоцветами или еще чем таким.

Купцы хихикали и беспокойно отмахивались, мол, топай отсюда, девочка, а если отвечали, то почти одинаково: Драконоборец – не обычный горожанин и не обязан платить за всё, что берёт! Он же владыка Доблести и денег у него как у драконьей королевы! Мы в его платёжеспособности не сомневаемся, ха-ха!

– Нет, вы погодите, – не уступала Фиалка. – Когда он в последний раз платил?

Тут люди принимались мямлить, нервничали ещё сильнее, а Фиалку выпроваживали из лавки, не говоря больше ни слова.

В городе, напомнила Фиалка, негласно действует принцип «услуга за услугу». Если, скажем, Драконоборцу понравится работа какого-нибудь портного, он всем похвалит мастера, и вскоре его лавка станет самой преуспевающей в Доблести. Или если какой-нибудь свечник изготовит свечи с особенным ароматом «Драконоборец», то вскоре наверняка переберётся в одну из самых просторных пещер-лотков на рынке.

– Если не ошибаюсь, твой отец расплачивается не монетой, а влиянием, – пояснила Фиалка.

– Ха, – сказала Лиана. – Тогда … где деньги? На что они ему, если он их не тратит?

– Складывает, наверное, в пещере и купается в них, – предположила Нарцисса. – Не то чтобы я сама распорядилась бы горой золота и самоцветов именно так …

Лиана рассчитывала увидеть золото хотя бы мельком в следующий раз, когда отец прикупит что-нибудь крупное. Однако у почитателей Драконоборца, видимо, не нашлось ничего стоящего, на что он потратил бы деньги.

Нарциссу же отправили к её бабке, старейшей жительнице Доблести.

Прошло не слишком гладко.

– Бабуля спросила, куда делись мои жёлтые банты, – возмущенно доложила Нарцисса. – Еще она сказала, что моя форма унылая и совершенно мне не идет. Потом раз так восемьсот тысяч, наверное, велела сидеть смирно и спросила, с какой стати я вообще интересуюсь нападением драконов на старую деревню. Золота она, разумеется, не видела – она-де не настолько бестактна, чтобы разнюхивать о таком, что бы я о ней ни думала! – но вообще один раз видела добычу Драконоборца, когда тот прискакал из пустыни и объявил о своем подвиге на площади.

– Вот! – оживилась Фиалка. – Ты расспросила её об этом подробнее?

– ПЫТАЛАСЬ. Бабуля сказала, что было здорово, колокола звенели, и все так восхищались отрубленным жалом, ликовали … Но потом как ЗАВЫЛО, да как ЗАГРЕМЕЛО, ЗАРЫЧАЛО, раздался ТРЕСК … Все загорелось, тетя Лепесток увела бабулю в спасательные тоннели, и знала бы я, как сильно любит бабуля тетю Лепесток, больше остальных своих детей, которым до Лепестка далеко.

– Она этого не говорила, – возразила Лиана.

– Ещё как говорила. Прямо при маме! Клянусь, тетя Лепесток порой не лучше Маргаритки. Короче, как бы там ни было, больше бабулю про сокровище разговорить не удалось, как я ни пыталась, да вообще, мне стало скучно и я ушла.