Служу Престолу и Отечеству - Игорь Черепнев

Келлер залпом выпил коньяк, налил себе еще и потребовал объяснений всему происходящему.

– Ну, что же, извольте. Видите ли, Федор Артурович, то, что случилось с вами, да и со мной, не имеет ничего общего с сумасшествием или одержимостью. Это, скорее всего, можно представить как сюжет фантастического романа господина Уэллса «Машина времени». Отличие в том, что из далекого две тысячи первого года в путешествие отправились, а если быть абсолютно точным, были выброшены в прошлое мысли, память, эмоции, в общем – то, что иногда называют душой, трех людей. И волею случая они нашли себе пристанище в некотором роде в аборигенах из тысяча девятьсот пятнадцатого года. Вам, Федор Артурович, досталась матрица сознания (как это называется в будущем) молодого ефрейтора Александрова, который в прошлой жизни мечтал стать если не маршалом, то хотя бы генералом. Во мне сейчас присутствует энтузиаст-исследователь майор Тимин, грезящий о Нобелевской премии. И, как я могу предположить, где-то на фронте сражается некий прапорщик, которому достался старший лейтенант Журов, любитель пострелушек, рукопашного боя и имеющий все задатки боевого офицера.

В общем, каждый из этой троицы попал именно туда, куда подсознательно стремился, плюс еще и эксперимент со временем, который проводил Тимин-Тесла.

Но лично я, академик и лауреат Павлов, подданный Российской империи и православный, уверен, что здесь не обошлось без Божьей воли. А теперь, господа, извольте выслушать то, что предстояло пережить нашей многострадальной России и чего мы допустить не должны любой ценой…

Разговор продлился несколько часов. Говорил в основном Павлов, изредка перебиваемый вопросами или репликами Келлера. Доктор, который уже многое знал от Гурова, ограничился ролью стенографиста.

Когда все трое окончательно выдохлись, раздался телефонный звонок. Иван Петрович снял трубку, выслушал вопрос и ответил:

– Спасибо за напоминание, а то мы здесь заработались. Нет, обед нести сюда не нужно. Через десять минут спустимся в столовую…

Тут же в качестве последнего аргумента о необходимости прерваться за дверью прозвучал голос Прохора:

– Не буду больше ждать, пустите меня немедленно к его превосходительству, а не то…

– Ну-с, господа, – подвел черту Павлов, – на этом пока – всё. Идемте обедать, тем более что ваш бдительный страж, Федор Артурович, уже готов разнести все здание…

После обеда импровизированный триумвират вновь собрался на совет. Но теперь от воспоминаний или, если посмотреть с другой стороны, – предсказаний перешли к поиску ответа на извечный вопрос: «Что делать?»

Келлер с удивлением и не без удовольствия отметил тот факт, что «ефрейтор Сашка» способен давать полезные советы, причем делает это весьма тонко, не нарушая хрупкое взаимопонимание, которое только началось формироваться между двумя сознаниями.

Когда Федор Артурович узнал о трагической судьбе, ожидавшей августейшее семейство в той, иной, истории, то буквально взревел. И лишь своевременное вмешательство Павлова и Голубева, а также генеральский опыт, говоривший о необходимости проведения соответствующей подготовки, помешали порыву генерала немедленно мчаться в Питер и разобраться со всякой «бл…й сволочью в эполетах, фраках и вицмундирах…».

Наутро военный совет продолжился и перешел в практическую сферу, то есть к постановке задач. Михаилу Николаевичу было поручено любой ценой найти «местную реинкарнацию старшего лейтенанта Журова». Причем Павлов не без ехидства поинтересовался у Голубева: «Сами справитесь, голубчик, или к принцу обращаться будем?» Доктор в который раз за эти дни покраснел и пообещал обойтись собственными силами.

Генералу Келлеру предстояло решить гораздо более трудную и ключевую задачу – после прохождения курса лечения и одновременно информирования о будущем найти надежный и постоянный канал выхода на великого князя Михаила и заручиться его поддержкой в деле спасения России.

Иван Петрович ввел присутствующих в курс тех мероприятий, которые уже удалось осуществить, и, в частности, проинформировал о формировании боевой организации «Дети Священной дружины»:

– Да-с, господа, нам необходимо сплотиться. Забыть сословные предрассудки и отказаться от снобизма. В один строй должны встать патриотически настроенные офицеры армии и жандармерии. Мы, подобно Минину и Пожарскому, должны собрать новое ополчение и спасти Россию и ее народ от ужасов революций и братоубийственной гражданской войны. Федор Артурович, я хотел бы вас познакомить с одним замечательным человеком, боевым офицером, который надел жандармский мундир, дабы иметь возможность бороться с внутренними врагами, направляемыми из-за границы.

Келлер, который и сам изрядно пострадал от террористов и прекрасно понимающий их опасность, с готовностью согласился.

Павлов позвонил и попросил соединить с ротмистром Воронцовым:

– Петр Всеславович, если вас не затруднит, подойдите ко мне в кабинет, необходимо посоветоваться.

И затем, уже обращаясь к Келлеру:

– Федор Артурович, я попрошу вас ненадолго перейти в соседний кабинет, дабы я смог подготовить ротмистра к серьезному разговору и знакомству с одним из лучших генералов Российской Императорской армии.

Польщенный такой оценкой, Келлер не стал возражать и вышел.

Ротмистр Воронцов, направляясь к Павлову, по служебной привычке попытался просчитать сценарий предстоящего разговора. Если бы не это неожиданное приглашение, то он сам бы попросил аудиенции, ибо у него накопилась масса вопросов к академику, а предполагаемые ответы, казалось, выходили за грань реальности. И поэтому он решил взять инициативу в предстоящем разговоре в свои руки.

Поэтому не успел еще Павлов проинформировать ротмистра о «повестке дня», как был вынужден сам отвечать на вопрос.

– Иван Петрович, извините, но прошу меня выслушать. Помните ваше поручение о переводе в наш институт некого селекционера Мичурина? Вы еще предупреждали об его неуживчивом характере. Признаюсь, задача была не из легких. Пришлось надавить по всем направлениям, льстить, пугать, но дело сделали. Перевезли его вместе с супругою, предоставили самые лучшие условия, и Иван Владимирович приступил к работе. Причем при самой активной поддержке жены Александры Васильевны. Как вдруг, буквально через месяц, в Козлове, откуда мы их забрали, вспыхивает эпидемия холеры. Люди погибают сотнями. Донская слобода, где они жили, вымерла, почти поголовно. Так он теперь молебен за молебном заказывает за свое чудесное спасение и передо мной извинился за строптивость и благодарит ежечасно. Признайтесь, Иван Петрович, вы и это предвидели? Откуда у вас знания и опыт в сферах, совершенно далеких от медицины и выходящих за грань известного? Я верю, что вы настоящий патриот России, и считаю честью работать рядом с вами, но нам пора объясниться!

– Ну, что же, Петр Всеславович, вы правы. Я, собственно, и пригласил вас, преследуя эту же цель. Но для того чтобы в ходе предстоящего разговора у вас не возникли сомнения в моем душевном здоровье или благонадежности, то при нем будут присутствовать доктор Голубев и прибывший в наш институт для лечения генерал Келлер.