Самоубийство исключается. Смерть в аренду - Сирил Хейр

Если Мартин отправлялся на митинг в Консервативный клуб в предвкушении возможной схватки с «большевиками», то его в этом плане ждало разочарование. Да, город Мидчестер считался «красным» в том смысле, что большинство избирателей здесь переметнулись к лейбористам. Но этот факт также способствовал тому, что представители разных партий занимались в основном своими проблемами и почти не обращали внимания на оппонентов. И если бы Мидчестер неожиданно посетил сам сэр Освальд Мосли[2], то в его сторону в лучшем случае швырнули бы всего несколько кирпичей, и тем бы дело ограничилось. Так что, как Стефан и опасался, митинг в Консервативном клубе вылился в скучное и довольно вялое мероприятие. Прежде всего пришло не так уж много народу, и Стефан с Мартином получили возможность расположиться в переднем ряду, откуда был хорошо виден подиум со столом и расставленными вокруг него стульями. Определенно местные члены Консервативной партии, серьезно занимавшиеся политикой, невысоко оценивали здесь свои шансы на успех – как, впрочем, и социалисты. Поэтому мероприятие началось с оглашения длинного списка с извинениями от партийцев, которые в силу различных причин не смогли явиться на митинг. В клубе, разумеется, присутствовали и так называемые радикалы, бледные, оборванные люди, выглядевшие так в основном из-за «недостаточного питания» – как представители правительства стыдливо именовали голод. Нечего и говорить, что у этих несчастных просто не хватило бы сил ни для манифестации, ни тем более для потасовки. Они, понятное дело, не верили ни единому слову, произнесенному с подиума, но почти не реагировали на происходящее, и даже сообщение о последовательной борьбе правительства с безработицей вызвало с их стороны лишь несколько слабых протестующих выкриков и реплик, которые, по идее, должны были казаться саркастическими, но производили впечатление меланхоличных. Никто не мог взять в толк, зачем они вообще притащились на это мероприятие – разве что по привычке, – до такой степени всем было ясно, что никакая политическая платформа или программа не способны возродить у них хотя бы тень надежды на светлое будущее.

По контрасту с ними сидевшие за столом президиума мужчины и женщины выглядели на редкость здоровыми и румяными и, безусловно, не могли считаться людьми, страдающими от «недостаточного питания». Пост председателя занимал розовощекий полный и лысый человек – образ председателей всего мира. Кандидат от партии, активный молодой человек, проявил активность и здесь, выступив с инициативой сохранить места за отсутствующими и считать их как бы присутствующими за дополнительный взнос с их стороны в кассу местного отделения. Остальные члены президиума, расположившиеся за столом на подиуме, казались все на одно лицо с одинаковым выражением скуки, с которой из-за приверженности своим партийным обязанностям и долгу перед партией они переносили процедуру собрания. Стефану не потребовалось много времени, чтобы распознать среди них человека, которого он искал. Не надо быть опытным детективом, чтобы понять, кто является почетным секретарем на такого рода сборищах.

Чтобы окончательно удостовериться в своей догадке, Стефан, не дожидаясь, когда начнут читать речи, обратился к своему соседу с вопросом:

– Скажите, тот, кто сидит слева от председателя, и есть секретарь?

– Совершенно верно. Наш милейший мистер Парсонс. А вон тот молодой парень – мистер Тернер, кандидат в депутаты. Неплохой человек.

– Какой-то у него больной вид, – заметил Стефан.

– У кого? У мистера Тернера?

– Нет, у мистера Парсонса.

– Ах вот вы о ком! Действительно, выглядит неважно. Нервничает все время. А ведь собрание еще не началось. Уж и не знаю, с чего ему волноваться, учитывая то обстоятельство, что…

Сосед по лавке не закончил фразу, поскольку в этот момент председатель поднялся с места, опоздав всего на четверть часа по сравнению с заявленным временем, и собрание началось.

Стефан посвятил бóльшую часть времени на изучение мистера Парсонса. Его лицо было бледным, как у безработных, сидевших в дальнем конце зала. Правда, это была бледность иного рода – от напряженной работы. Его лоб и щеки покрывала сетка глубоких морщин, под глазами темнели мешки неприятного грязно-серого цвета. Но более всего Стефана поразило владевшее секретарем беспокойство. Его руки то приглаживали седые волосы на голове, то перекладывали лежавшие перед ним на столе бумаги, то теребили золотую цепочку карманных часов. При этом его взгляд безостановочно рыскал по залу во всех направлениях. Кроме того, он уделял значительно меньше внимания произносившимся речам, чем следовало бы секретарю Консервативной ассоциации.

Впрочем, то, что Парсонс при всех этих странностях находился в здравом уме, стало ясно довольно скоро. После того как кандидат завершил свое выступление и ответил на несколько заранее подготовленных вопросов, председатель подозвал секретаря для выполнения ряда формальностей, в частности для подписания протокола. И Парсонс весьма быстро и умело справился со своими обязанностями, после чего произнес небольшую речь, касавшуюся правил голосования. И все же по крайней мере один наблюдатель мог сказать совершенно точно, что секретарь, делая свою работу, думал о чем-то другом, поскольку, вернувшись на место, снова начал бесцельно рыскать глазами по залу и перебирать звенья цепочки.

Когда собрание закончилось и люди потянулись к выходу, Стефан, обратившись к сидевшему рядом мужчине, заметил:

– Неплохая речь.

– Согласен, – ответил тот. – Он и как кандидат, похоже, неплохой.

– Я имел в виду речь мистера Парсонса.

– Иначе и быть не могло. Тут нет ничего удивительного, поскольку у него большая практика. Он, знаете ли, занимается политической деятельностью уже довольно давно… Хм… Прошу извинить, но мне пора идти. Доброй ночи.

С этими словами местный консерватор удалился, но любопытство Стефана, касавшееся личности, деятельности и образа жизни мистера Парсонса так и осталось неудовлетворенным.

Интересно, что, пока шло собрание, Мартин, отдалившись от Стефана в прямом и переносном смысле, принимал в этом мероприятии самое деятельное участие. Громко хлопал в ладоши, если сказанное нравилось, крича, как в парламенте: «Слушайте, слушайте!» – или свистел и топал ногами, выражая несогласие с редкими выпадами диссидентов. Так что, когда все закончилось, Стефан встретил его у выхода, занятого оживленной беседой с господином, курировавшим в местной организации пропаганду и рекрутинг новых членов.

– Какого черта, Мартин… – начал было Стефан с явным раздражением.

– Подожди минутку, старина. Уже иду, – бросил Мартин через плечо, забирая у агитатора пачку листовок и горячо пожимая его руку в знак благодарности за интересный разговор.

– Послушай, Стив, – воскликнул он, присоединившись наконец к Стефану, – тебе речь кандидата понравилась? Согласись, он задал-таки перцу социалистам. Уж против этого ты, надеюсь, возражать не будешь? Жаль только, что аудитория оказалась такая малочисленная и неактивная…