Легенда советской разведки - Теодор Гладков

Отряд продолжал расти. Чуть не каждый день приходили новые люди, из некоторых сел сразу по десять и более человек. В середине сентября пришла, к примеру, насчитывающая человек пятнадцать группа Николая Струтинского, в прошлом шофера. Этот небольшой отряд уже был обстрелян, совершил несколько нападений на немцев. Основу его составляла семья Струтинских: отец Владимир Степанович, мать Марфа Ильинична, сыновья Николай, Георгий, Ростислав и младшие дети (первое время они находились в лагере, затем их переправили самолетом на Большую землю). Вместе со Струтинскими пришли лейтенант Федор Воробьев, флотский старшина Николай Киселев, рядовой Алексей Глинко, местный житель Николай Бондарчук и другие товарищи. У Струтинских в Ровно и округе было множество родственников и знакомых. Эти связи оказались чрезвычайно ценными и полезными и были использованы командованием отряда в разведывательных целях. Приход Струтинских помог решить одну важную задачу. Дело в том, что от лагеря до Ровно было около ста двадцати километров. Расстояние серьезное. Для его преодоления разведчикам требовалось не менее двух суток.

Между тем неподалеку от города, на так называемых Кудринских хуторах, находилось хозяйство родственника Струтинских - Вацлава Жигадло, несколько добротных строений. Несмотря на огромную семью - десятеро детей! - и связанный с этим риск, Жигадло предоставил свой хутор в распоряжение разведчиков в качестве промежуточной базы. Здесь постоянно дежурила группа хорошо вооруженных партизан, порой и радисты, чтобы без задержки передать доставленную городскими разведчиками информацию в отряд. Здесь, на "маяке", разведчики отдыхали, приводили в порядок одежду, получали очередное задание от командования, а также, в случае надобности, оружие, боеприпасы, взрывчатку...

Николаю Кузнецову отвели на хуторе отдельную комнату, которую охраняли, когда он здесь находился. Тут он спокойно переодевался в немецкую форму, когда следовал в Ровно, и снимал ее, возвращаясь обратно в отряд.

Впоследствии в разных местах было организовано несколько подобных "зеленых маяков".

Конечно, принять в отряд всех желающих не могли. Но как трудно было отказывать людям, которые, испытав горе, муки, унижения, так и рвались в бой. Дмитрию Николаевичу нужны были разведчики не только в отряде. Он стал их подбирать - надежных и преданных - по всей округе, в селах, местечках, городках, на хуторах, железнодорожных станциях. Эти люди стали зоркими глазами и чуткими ушами его разведки. Некоторые были найдены и среди пришедших новичков.

Делая подготовительные шаги для проникновения в Ровно, Медведев не забывал и о других важных пунктах, прежде всего о Здолбунове. До войны это был маленький, тихий городок. Его уютные улицы летом утопали в зелени каштанов, лип и акаций. Промышленность скромная: цементно-гипсовый, стекольный и пивоваренный заводики, в округе несколько кирпичных. Однако Здолбуново было весьма заметным железнодорожным узлом. Сюда сходились стальные пути от Львова, Ровно, Шепетовки, Киева, Ковеля, здесь же находилось крупное железнодорожное депо.

Через здолбуновский узел проходила значительная часть всех поездов из Германии, Чехословакии и Польши на Восточный фронт и обратно. Понимая, что сразу в Здолбунове не обосноваться, Дмитрий Николаевич решил начать с двух ближайших к лагерю районных центров - Клесова и Сарн. Заняться ими он поручил Виктору Васильевичу Кочеткову, хорошо осведомленному в железнодорожной специфике и опытному оперативному работнику.

Кочетков сумел быстро подобрать в обоих городах надежных разведчиков, которые принесли большую пользу отряду. Особенно хорошо работал начальник станции в Сарнах инженер Мурад Камбулатович Фидаров, уроженец Северной Осетии. Пост он занимал ответственный, поэтому немцы за ним следили внимательно, держали под контролем каждый шаг. И тем не менее под носом у службы безопасности Фидаров создал подпольную организацию. Информация об эшелонах, проходящих через Сарны, поступала в отряд с точностью хорошего железнодорожного расписания.

Через Фидарова Кочетков познакомился с двумя работниками Клесовского лесничества - Максимом Федоровичем Петровским и Константином Ефимовичем Довгером. Дядя Костя, как вскоре стали называть Довгера бойцы, оказался прекрасным разведчиком. Это был уже немолодой человек, по национальности белорус, но вся его жизнь прошла на Волыни, поэтому местность и людей он знал очень хорошо.

По заданию Дмитрия Николаевича Довгер съездил в Ровно, такие поездки входили в круг его обязанностей, поэтому никакого подозрения у немцев эта отлучка вызвать не могла. Константин Ефимович привез из Ровно свежие газеты, объявления властей и точные адреса многих оккупационных учреждений, в том числе резиденции Коха. Довгер переговорил в городе со своими старыми друзьями и заручился их согласием помогать партизанам. В помощницы Довгер привлек и семнадцатилетнюю дочь Валентину. "Дочь" стало ее псевдонимом.

Вслед за Довгером в Ровно побывали два новых бойца из местных жителей - Поликарп Вознюк и Николай Бондарчук, затем Николай Приходько и Николай Гнидюк, а также Николай Струтинский. Почему-то в разведке оказалось много людей с этим именем (вскоре к уже названным присоединился еще один Грачев). Поэтому иногда Дмитрий Николаевич спрашивал Лукина: "Что слышно от Николаев, но не угодников?", имея в виду разведку вообще.

Самым молодым по возрасту из всех Николаев был Приходько ("Павленко"). За свою доброту, готовность в любой момент помочь товарищу, отдать ему последний кусок хлеба он пользовался в отряде всеобщей любовью.

Позднее Медведев напишет о первой командировке Коли в Ровно:

"Посылая его, мы учитывали, что он местный житель, знает город, имеет там хороших друзей, знакомых. Там у него родной брат. Но учитывали не только это. Приходько обладал богатырской силой и выносливостью. Ничто не страшило его, он рвался туда, где опаснее. Если на марше разведчикам приходилось ходить втрое больше остальных партизан, то Приходько ходил больше любого разведчика. Получалось так, что он всегда оказывался под руками, когда требовалось выполнить какое-нибудь срочное задание".

В паре с Приходько обычно работал Николай Гнидюк ("Гид"), уже имевший опыт подпольной работы и отсидевший за это два года в польской тюрьме. Внешне и по характеру чрезвычайно живой и подвижный, с некоторыми авантюрными наклонностями, он был полной противоположностью Приходько.

Разведчики, направляемые в Ровно, должны были все обладать недюжинной выносливостью (это помимо, естественно, профессиональных достоинств). Дорога в оба конца составляла двести сорок километров, и изрядную ее часть приходилось одолевать пешком.

Уже первые выходы в Ровно дали много интересной информации. Установлены были, в частности, места дислокации штаба командующего вооруженными силами на Украине генерала авиации Китцингера, штаба главного интендантства, хозяйственного штаба группы армий "Юг", штаба командующего так называемыми Восточными войсками, многих других учреждений оккупантов. Наконец, были установлены определенные связи, намечены квартиры для конспиративных встреч и ночевок разведчиков и связных.

Перед тем как явиться в Ровно, Николай Приходько навестил свою старшую сестру Анастасию Шмерегу, которая жила в Здолбунове на улице Франко с мужем Михаилом - столяром железнодорожного депо и его братом жестянщиком Сергеем. Оба Шмереги во времена панской Польши подвергались преследованиям за участие в революционном движении. Братья с радостью обещали Николаю оказывать ему и другим разведчикам из отряда любое содействие. Более того, они связали его с местными подпольщиками.