Почетный пленник - Владимир Привалов

– Да, Хранитель.

– Что ты увидел, когда приехал на пастбище?

– Так это… Овцы сбились, собаки не давали им разбрестись, Хранитель. Как меня увидели, овцы жалобно заблеяли, их не доили, господин… Хранитель, – поспешно поправился он. – А собаки радостно залаяли.

– А люди, пастухи?

– Никого не было, Хранитель. Я покричал, немного проехал вокруг. Увидел прогоревшие угли. Они там вечеряли.

– С чего ты взял?

– Так это… – совсем как отец, растерянно сказал Ойдар. – Котелок в жиру, немытый, рядом. Кошмы расстелены у костра. Бурдюки пустые рядом…

– Что за бурдюки? – встрял в разговор Хоар.

Парень растерянно перевел взор на нового дознатчика, но Хродвиг пристукнул посохом. Парень вновь посмотрел на Хранителя и ответил:

– Пивом с них пахло…

– И что, ты кричал, звал – в ответ ничего? А следы смотрел? Собак пускал?

– Я и не кричал особо… – удивился в ответ парень. – И следы не смотрел.

– Почему?

– Так известно почему, – ответил Ойдар и понизил голос: – Всем известно…

– Что всем известно, клиббы вас всех задери! – вспылил Хранитель.

Парень сжался, и за него вступился отец:

– Дозволь мне ответить, Хранитель!

Хродвиг лишь нетерпеливо пристукнул посохом.

– Джогу-Вара, – пояснил староста. – Рядом владения Джогу-Вара.

Хранитель и Хоар переглянулись. А Ули хотелось кричать и крутить колесо, но предупреждения Хоара и боязнь того, что его выгонят, удержали от подобной неосмотрительности.

«Джогу-Вара! Хозяин гор! Волосатый, длиннорукий и длинноногий! Про него кормилица рассказывала сказки на ночь! Он может разорвать заблудившегося охотника на части, а может одарить, и удача целый год не покинет счастливчика!»

– Джогу-Вара… – устало повторил за старостой Хранитель. – Джогу-Вара. Чего еще я не знаю в этой истории? – Хродвиг вцепился в свой посох двумя руками и уставился на старосту. – Отвечай мне, Эйдир! Я и Великое Небо, меня пославшее, ждут от тебя ответа!

– Все, господин! Все! – староста был готов бухнуться на колени. – Мы рассказали все!

Дальнейшие расспросы прервало появление одного из чернобурочников. Он проскользнул сквозь приоткрытые ворота и коротко поклонился Хранителю.

– Все наши здесь? – спросил его Хоар.

Тот кивнул в ответ. Хоар повернулся к Хранителю, ожидая распоряжений. Тот опять спрятал лицо в ладонях, круговыми движениями растирая уставшие закрытые глаза. Наконец, убрав руки, он посмотрел на старосту и спросил:

– С той стороны Ойдеты, – он махнул рукой в противоположную от их недавней стоянки сторону, – где кончается село, далеко ли кладбище?

– Так это… – привычно начал староста, почесывая макушку. – Околица, пустырь, потом перепутье. Налево, значит, на пастбище скот гонят. А направо – кладбище недалече. Где баб хороним. Чего ноги зря бить…

– Сейчас ты выйдешь к людям и скажешь, что суд будет на пустыре за околицей. И если, как мы выйдем, хоть один камень, хоть один комок грязи полетит в нас – ответ держать будешь ты. Как староста. По закону гор. Ты понял меня, Эйдир? – спросил старосту Хродвиг.

Тот тяжело вздохнул и кивнул.

Вся пятерка охраны собралась во дворе. Хоар посмотрел на них, серьезных и решительных, и спросил:

– Немой остановился напротив выхода? Дверь в дверь?

– Как обычно, – кивнул один из охранников.

– Значит, и мы, как обычно. Выходим, прикрываем с боков. Ты открываешь дверь. Первым иду я. Потом – она, – Хоар указал на обвиняемую. – Потом Ули, затем Хранитель. Это понятно? – Он внимательно осмотрел всех.

Они вышли. Толпа поредела – большинство отправились на пустырь. Усаживаясь последним, Хродвиг велел вознице:

– Не гони, мы еще не все обсудили.

Немой кивнул и пустил мулов шагом.

Хродвиг устроился рядом с Ули, а напротив них сидели Эйда с Хоаром. Хранитель прижал к себе Ули и стал гладить по голове. Ултер хотел оттолкнуть Хродвига, но старик незаметно ткнул его под ребра, и мальчик понял, что сейчас не время.

– Вот, Эйда, смотри – это Ули, славный мальчуган. Добрый и отважный. – Старик продолжал гладить Ултера по головке, как маленького.

Ултер понял, что это игра, и сидел смирно.

– А как зовут твоего сына, который ушел в горы? – ласково спросил старик.

Эйда завороженно наблюдала за движениями сухой морщинистой руки старика, гладившей Ули. Вот она сама погладила кого-то воображаемого и произнесла:

– Ой-кон… – Голос ее внутри повозки прозвучал глухо и сипло.

– Это к нему ты ходила ночью? – продолжил свой мягкий допрос Хранитель.

Эйду затрясло, но она кивнула:

– Ой-кон хороший… Ой-кон хороший…

Хродвиг кивнул ей:

– Сейчас мы приедем. Остановимся и выйдем. Там будут твои соседи, твои односельчане.

Эйда сжалась.

– Они будут шуметь. Они будут кричать. Но мои люди сильнее, они не позволят сделать тебе больно. Ты понимаешь меня?

Эйда часто-часто и быстро-быстро закивала.

«Так и голова может оторваться», – подумал Ули.

– Когда я буду спрашивать, тебе нужно отвечать, ты понимаешь?

Эйда опять закивала.

– Она не сможет говорить, – сказал Хоар.

– Я вижу, Хоар, – ответил ему Хранитель. – Ты понял, что нужно сделать?

– Найти Ойкона, – кивнул помощник. – Послать Немого?

– Да. Немой кого хочешь отыщет, – подтвердил Хранитель. – Но не посылай его одного.

– Не мало ли охраны останется? – нахмурился Хоар.

– Пустое, – отмахнулся старики. – Про Джогу-Вара что думаешь?

Ведьма вдруг завозилась, услышав про Джогу-Вара, замычала, показывая что-то руками, как будто сворачивая курам шеи. Потом замычала громче, показывая руками то себе в рот, то вперед, в ту сторону, куда они ехали.

– Что? – попытался угадать Хоар. – Джогу-Вара впереди?

Женщина яростно замотала головой, отрицая. Колтуны ее хлестнули по лицу Хоара. Увидев это, она испугалась и забилась в угол. Понять ее было невозможно.

Повозка слегка дернулась и остановилась. Стал слышен ропот толпы. Потом послышалось, как кто-то выдвинул лесенку из-под днища. А затем дверь открылась. Толпа загудела растревоженным ульем. Первым выпрыгнул Хоар. За ним показалась Эйда, и гудение сменилось злым жужжанием.

– Ведьма! – крикнул кто-то.

А потом полоснуло бабьим визгливым воплем:

– Отродье косоглазое!