Хранители холода - Чингиз Абдуллаев

В стране в это время намечался полный развал. В концедевяносто первого года Уранова отозвали. К тому времени аппарат КГБ ужеразделили на разведку и контрразведку, и Константин приехал на службу вЯсенево, где находилась штаб-квартира бывшего Первого Главного управления. Емуотчасти повезло – несмотря на все реорганизации и сокращения, его оставили вштате и послали в Швейцарию. Но там он пробыл недолго, только полтора месяца.Он завел романтическую связь с супругой австрийского посла, и его сразуотозвали в Москву. Это было не просто обидно. Он знал, кто именно виноват в егоотзыве. Уранову сообщили, что им был недоволен местный резидент в Швейцарии.Который сам встречался с супругой одного из дипломатов. Но ничего доказать былоневозможно. Уранова оставили еще на целый год в Москве. Он понимал, что к немуприсматриваются. Но его деятельная натура искала выхода. Мать к этому временипостарела и жила в основном на даче. Константин уговорил ее сдать их роскошнуюквартиру, а сам переехал к ней на дачу.

У него появились деньги. Большие по тем временам. Он сталпозволять себе пропадать в дорогих ресторанах, встречаться с актрисами. Ваппарате СВР уже не было ни партийной, ни комсомольской организаций, чтобыследить за нравственным поведением своего сотрудника. Но ему сделали замечание,обратив внимание на его разгульный образ жизни. Тогда он объяснил появлениеденег сданной в аренду квартирой, и к нему не было больше претензий.

В девяносто третьем намечалась командировка в Бельгию. Онбыл уверен, что теперь наконец пошлют и его. Но вместо него туда послалидругого сотрудника, который гораздо хуже Уранова знал французский язык, но былплемянником одного из новых членов правительства. Это было не простонесправедливо, это было почти как оскорбление. Константин чуть не сорвался,напившись до истерики в выходные дни, так что матери пришлось вызывать «Скоруюпомощь».

Ему казалось, что все знают о том, как его обошли. О том,как с ним несправедливо поступают. Долгое сидение в Москве сделало его мрачнымциником. К тому же в конце девяносто третьего года начались открытыестолкновения между президентом и парламентом. Константин Уранов даже нескрывал, что его симпатии на стороне парламента. Но не потому, что он считалсебя приверженцем их идей. Уехавший в Бельгию вместо него сотрудник имел дядю,который всецело поддерживал президента. Может, поэтому Уранов и поддерживалдругую сторону.

Парламент был расстрелян из танков, его сторонниковарестовали, предали суду. Уранов, уже получивший звание майора, не сталзаместителем начальника, хотя его документы были уже утверждены. Кто-товспомнил о его излишне радикальных высказываниях, и назначение было отменено.

Узнав об этом, он уехал с работы раньше времени и едва неврезался в другую машину, когда возвращался на дачу. На следующий день онвпервые позволил себе встретиться с американским вице-консулом, про которого онзнал, что тот работает на ЦРУ. Первый разговор был осторожным прощупыванием.

Вице-консул сразу понял состояние Уранова.Неудовлетворенность своим положением, обида, зависть – все эти компонентысмешались в его собеседнике, готовя горючую смесь для предательства. Через тримесяца Константин Уранов согласился работать на американцев. Он начал работать,еще находясь в Москве. На следующий год его наконец послали в Бельгию, отозвавпрежнего сотрудника, проявившего свою полную некомпетентность. Но Уранова уженичего не радовало. Он еще восемь месяцев передавал сведения американцам, покане почувствовал за собой наблюдение. На Рождество, за несколько дней донаступления нового, девяносто пятого года, его отправили в командировку воФранцию. В поезде он обратил внимание на двоих мужчин, которые, сменяя другдруга, следили за ним. Он понял, что это последнее испытание. Ему уже неверили. Он не стал дожидаться, пока его арестуют. На Северном вокзале Парижа,куда прибыл состав, он взял такси и сразу поехал в американское посольство,находившееся на площади Конкордия. Его наблюдателям оставалось только проводитьего долгими взглядами, когда он входил в здание посольства. На следующий деньамериканцы вывезли его в Штаты.

В первое время он пытался быть полезным, вспоминал все своисвязи, исписал целый том воспоминаний о своей работе в Сенегале, Швейцарии иБельгии. Его не интересовала судьба сданных им агентов. В Сенегале четверыхприговорили к смертной казни. В Швейцарии его агент получил двадцать леттюрьмы. Но это мало интересовало Константина Уранова, который привык думатьтолько о себе. И первые два года он провел на специальной базе ЦРУ, где егоохраняли. Но затем он просто исписался. Больше никаких секретов он не знал. Ипоэтому сразу стал неинтересен своим новым хозяевам. Ему выплатили небольшуюсумму денег и разрешили устраиваться там, где он хочет, пообещав выдать новыедокументы. Ему действительно разрешили жить в Америке и даже выдали грин-карту.Через полгода он получил и американское гражданство, но это его не особеннообрадовало.

Сначала Уранов выбрал Нью-Йорк, но там ему не понравилось.Об угрозе со стороны своих бывших коллег он даже не думал. Вся его прежняяжизнь была далеко в прошлом. Огромный и перенаселенный Нью-Йорк вызывал егораздражение. Он пробовал устроиться на работу, но ничего не получалось. Тогдаон переехал в Лондон, который когда-то ему так понравился. В Лондоне за всенужно было платить их паундами – фунтами стерлингов, которые стоили почти в двараза дороже долларов. Он устроился на работу в кулинарный журнал, подрабатывалстатьями о лучших ресторанах города, куда его бесплатно пускали. Он поправился,у него появился второй подбородок, пивной животик, нависавший над брюками.Несмотря на еще молодой возраст, появились и мешки под глазами. Он выглядел навсе пятьдесят, хотя ему шел только тридцать четвертый год.

Из Лондона он снова уехал в Америку. Но до этого успелуговорить свою мать, оставшуюся в Москве, продать их квартиру. Мать все времяболела и не понимала, почему он не может вернуться в Россию. Но квартиру онапродала, получив за нее почти триста двадцать тысяч долларов. В девяностовосьмом, еще до августовского дефолта, это были большие деньги. Уранов даже немог предположить, как обманули его мать, купив у нее пятикомантную квартиру затакую сумму. Она вполне могла получить в два раза больше.

Однако переслать даже эту сумму она не успела. Грянулдефолт, и на все переводы денег было наложено табу. Более того, по новымзаконам не разрешалось вывозить деньги из страны. Никто не имел права взять ссобой даже сто незадекларированных долларов. Константин сходил с ума, сидя вЛондоне и понимая, что ему не добраться до денег. Мать по его совету положиладеньги в банк, уже после дефолта, чтобы не хранить их на даче. Это было опаснои глупо. Но деньги лежали в Москве, а он находился в Лондоне. Тогда он и принялрешение вернуться в Нью-Йорк. Еще полтора года он потратил на то, чтобы найтинужных людей и попытаться получить свои деньги. Некоторые предлагали заподобный перевод выплатить «комиссионные» в размере пятидесяти процентов. Этобыло очень много, и он не соглашался. Наконец он нашел посредников, которыесогласились выплатить ему шестьдесят пять процентов от общей суммы, получив еев Москве. Он был к тому времени в таком положении, что согласился даже на этиграбительские условия.