Святая простота. Рассказы о праведниках - Владимир Михайлович Зоберн

Прокопий построил на свои средства новый храм в обители, все, что имел, раздал нищим и посвятил себя служению Богу. Но Хутынская обитель была многолюдна, в ней трудно было найти ту тишину, которую искал Прокопий. Много людей приходило в обитель: и князья, и бояре, и торговые люди, и простые крестьяне. Они приходили помолиться, посоветоваться с игуменом, найти у него утешение. Часто среди них возникали разговоры о Прокопии.

— Знаешь, что сделал этот человек? — говорил один другому. — Он был славен и богат, но добровольно отказался от всех благ мира, оставил родных и друзей, чтобы всецело отдать себя Богу.

И все прославляли его смирение и готовность терпеть ради Христа самые тяжелые лишения. Эти речи смущали Прокопия, он чувствовал их опасность для себя, боялся возгордиться. Он знал, что враг человека, дьявол, не дремлет и только ждет удобной минуты, чтобы смутить душу подвижника и погубить его. И вот он, получив благословение игумена, решил покинуть Хутынскую обитель и найти такое глухое место, где бы его никто не знал. Однажды после вечерней молитвы, когда иноки разошлись по своим кельям, Прокопий, никем не замеченный, оставил обитель.

Еще раньше он слышал от своих товарищей-купцов о диком крае, расположенном на востоке от Новгорода. Месяцев семь в году его земля была покрыта глубокой снежной пеленой, а реки скованы льдом. Когда в апреле вся эта масса снега и льда начинала таять, реки и озера выходили из берегов и на огромном пространстве затопляли окрестности, причиняя много бед людям. Зато в короткие летние месяцы все преображалось: лесные поляны и мшистые болота покрывались ягодами, а осенью — грибами.

Прокопий шел на восток. Путь его был опасен и тяжел. Ему приходилось переплывать реки, вязнуть в топких болотах, продираться сквозь непроходимую лесную чащу. Скоро от его одежды остались одни лохмотья, ноги были изранены. Но Прокопий как будто ничего не замечал. Так он прошел не одну сотню километров, пока не добрался до Великого Устюга, небольшого города, лежащего на высоком берегу при слиянии двух рек.

В Устюге Прокопий поселился в полуразвалившейся, заброшенной хижине. Большую часть времени он проводил, прося милостыню около храма. В этом диком краю никто не слышал о молодом иноземном купце, добровольно отказавшемся от земных благ. Да и кто бы смог узнать в этом нищем молодого красавца-купца?

Но для его смирения и этого казалось мало: Прокопий принял на себя подвиг юродства во Христе. В грязном рубище, с босыми ногами, посиневшими от стужи, с длинными, спутанными волосами, без шапки Прокопий ходил по городу, вызывая у одних жалость, а у других грубые насмешки и издевательства. И чем хуже обходились с ним, тем радостнее и светлее становилось у него на душе. Он благодарил Бога за каждое новое оскорбление и тайно молился за своих обидчиков. Свой ум и знания он тщательно скрывал от людей. Следуя обычаю юродивых, Прокопий поселился на паперти соборного храма. Ночью, когда никто не мог его видеть, Прокопий преображался: его лицо становилось одухотворенным, в глазах отражался глубокий ум, уста возносили хвалу и благодарения Богу. Он молился Создателю не только о себе, но и за весь христианский мир, за жителей Устюга, забывших Бога, погрязших в суете и грехах, за своих обидчиков.

В то время в городе жила одна бедная вдова. У нее не было дров, и она совсем замерзала со своими детьми. Плохо бы им пришлось, если бы не святой Прокопий. Он забежал во двор к богатому купцу и закричал:

— Вот и он! Вот и он! Он ее согреет!

— Кого это? — спросил купец.

— А бедную вдову… напротив тебя живет! Дашь ей дров, дашь!

— Купит, тогда дам, — ответил купец.

— Так дай, так! Тебе же легче… тебе же легче будет!

— Не пойму, что ты говоришь, — произнес купец.

— Дай, дай! — проговорил Прокопий, — зачем тебе столько? Ведь тебя же ими палить в аду будут… меньше дров, меньше огня, тебе же легче!..

Юродивый убежал, а купец задумался над его словами.

«Все говорят, что безумный… а кто его знает, может, и правду предсказывает», — и купец послал вдове две сажени дров.

Стояло жаркое лето. Однажды в ночь под воскресенье Прокопий, утомленный долгой и усердной молитвой, задремал. Вдруг он услышал голос: «Прокопий, молись, молись за грешных людей Устюга, да не поразит их гнев Божий!» Придя в себя, Прокопий понял, что ему было послано откровение свыше. И когда к обедне храм наполнился народом, он стал громко восклицать:

— Братья, покайтесь в ваших прегрешениях! Если не покаетесь, то все погибнете, ибо приближается гнев Божий!

Люди удивились, но не обратили внимания на слова блаженного.

— Это юродивый, — говорили в народе, — он сам не знает, что говорит!

Прокопий вышел из храма, встал на паперти и умолял народ покаяться в грехах. Так он стоял день и ночь, молясь и рыдая, но никто не слушал его. На третий день он пошел проповедовать покаяние на улицах города, восклицая со слезами:

— Покайтесь, плачьте и рыдайте о грехах! Молите Господа, чтобы Он отвратил Свой праведный гнев и не погубил город, как некогда Содом и Гоморру!

Но опять никто не обратил внимания на слова юродивого, и многие смеялись над ним. А он, вернувшись на паперть храма, умолял Господа о спасении народа и города.

В следующее воскресенье около полудня страшная черная туча показалась над Устюгом, и началась гроза. Вдруг стало темно, как ночью. Раскаты грома оглушали испуганных жителей. Только тогда все поняли, что об этом им говорил святой Прокопий, и побежали в церковь. Пришел и блаженный в соборный храм Пресвятой Богородицы и стал со слезами молиться перед иконой Благовещения. Вместе с ним молился народ. Вдруг от иконы стало истекать миро. В это время гроза утихла, а мрачная туча стала удаляться и в стороне от города в пустынном месте разразилась страшным каменным градом, который снес вековые деревья. Устюг был спасен. Во всех церквах служили благодарственные молебны. Многие больные получили исцеление от мира, истекавшего с лика Богоматери. Вокруг Прокопия теснился народ, его называли спасителем города, целовали ему руки, каждый хотел прикоснуться к его одежде. Юродивый, над которым еще недавно издевались, вдруг стал первым человеком в Устюге. Его завалили подаяниями: кто умолял принять рубаху, кто