Древняя Греция - Томас Мартин

Сражения при Платеях и Микале в 479 г. до н. э. стали переломными событиями в деле изгнания вторгнувшихся в Грецию сил Персидской державы. Армия и флот персов могли восполнить людские и материальные потери: империя была слишком велика и богата, чтобы такие удары серьезно подорвали ее. Но более важным, пожалуй, оказался упадок духа. Греки, несмотря на то что в решающие моменты их чуть было не погубили страх и распри, смогли соединить решимость и самоотверженность, чтобы не сдаться, и этим сломили дух врага. Таков секрет победы в войнах древности, когда воины сходились в смертельной рукопашной схватке.

Союз, составленный из 31 полиса, был поразительным для греческого мира. Преодолевая громадные трудности, которые союзники сами себе создавали в ходе сотрудничества, они сражались вместе против сильнейшей державы мира, чтобы в конечном счете защитить свою родину и независимость. С военной точки зрения победу можно объяснить тем, что оружие и доспехи греческих воинов оказались лучше, а их полководцы мудро использовали особенности местности, уравновесив численное превосходство противника. Но по-настоящему знаменательным в Греко-персидских войнах было решение граждан 31 города-государства сражаться – и решимость ни разу не покинула их перед лицом сомнений и искушений. Они легко могли сдаться, согласившись стать подданными Персидской державы и спасти свои жизни. Вместо этого греческие воины предпочли вместе выступить против, казалось бы, неодолимой силы. Их храбрость была поддержана теми, кто сам не мог пойти в бой – сражаться и не сдаваться призывали и даже требовали, например, женщины Коринфа, совместно молившие Афродиту даровать победу грекам. Поскольку в рядах греческих войск сражались не только самые обеспеченные граждане и гоплиты, но и тысячи бедняков, служивших в качестве легковооруженной пехоты и гребцов на военных кораблях, борьба с персами сломала социальные и экономические барьеры. Решение греков сражаться – это свидетельство мужества, вдохновленного глубокой преданностью идеалу политической свободы, возникшему в предшествующую архаическую эпоху. Афиняне, дважды позволившие персам разграбить и сжечь их дома и собственность, но не пошедшие на сделку с персидским царем, показали решимость, наполнившую их врагов – и всех вокруг – благоговейным трепетом.

Борьба против персидского нашествия привела к редкому в истории Древней Греции периоду сотрудничества между государствами. Два самых могущественных города-государства, Афины и Спарта, отбросили, пусть и не без труда, взаимную подозрительность, возникшую из-за конфликта времен реформ Клисфена, и совместно возглавили объединенные военные силы греков. Их попытка продолжить это сотрудничество после изгнания персов, однако, потерпела неудачу, несмотря на поддержку со стороны проспартански настроенных афинян, считавших, что два государства должны быть партнерами, а не соперниками. Из этой неудачи выросла так называемая Афинская держава – современное название, придуманное, чтобы подчеркнуть военное и финансовое господство, которое Афины обрели над множеством греческих государств в рамках союза, изначально сложившегося как добровольная коалиция против Персии.

После побед 479 г. до н. э. члены коалиции решили сохранить ее в виде морского союза, предназначенного для уничтожения персидских гарнизонов, все еще существовавших на севере Греции и на западе Малой Азии, особенно в Ионии. Первую экспедицию в 478 г. до н. э. доверили возглавить спартанцу Павсанию, победителю битвы при Платеях. Вскоре его обвинили в высокомерии и в насилии как по отношению к союзникам, так и к греческому населению Малой Азии, особенно к женщинам. Сегодня некоторые ученые считают, что он был оклеветан личными и политическими противниками; какова бы ни была истина, современники Павсания явно с легкостью поверили, что столь возмутительное поведение шло от занимавших высшие посты спартанцев, долгое время находившихся вне дома в дальних военных походах. Вполне можно поверить, что спартанцы после сурового многолетнего военного обучения часто были плохо подготовлены к тому, чтобы действовать и человечно, и эффективно, когда оказывались свободными от оков, ограничивавших их жизнь на родине, где они всегда находились под пристальным надзором всего спартанского общества. Короче говоря, реальной казалась опасность того, что спартанцы, оказавшись за пределами своей страны и действуя самостоятельно, отбросят уважение к традиционным в их обществе сдержанности и самоконтролю.

К 477 г., стараниями афинского политика Аристида (ок. 525–465 гг. до н. э.), другие входившие в союз греки потребовали, чтобы в дальнейшем руководство борьбой с персами в Эгейском море перешло к Афинам. Спартанские руководители решили безропотно отказаться от ведущего места в Союзе, поскольку, по словам афинского историка Фукидида (ок. 460–400 гг. до н. э.), «лакедемоняне никого больше уже не посылали из опасения, что посланные за рубеж полководцы могут быть подкуплены (как это они уже испытали на примере Павсания). Да и вообще лакедемоняне с этих пор уже не желали принимать участия в мидийской [персидской] войне, считая, что афиняне (с которыми они пока еще были в дружбе) вполне способны предводительствовать союзниками»[76]. К тому же спартанцам требовалось постоянно держать свою армию дома, в основном для защиты от мятежей илотов, и потому длительные военные действия за пределами Пелопоннеса были для них рискованны.

Греческий союз против Персии теперь приобрел постоянную организационную структуру под главенством Афин. Государства-члены принесли торжественную клятву никогда не покидать коалицию. В основном члены Союза располагались в северной части Греции, на островах Эгейского моря и на западном побережье Малой Азии – областях, наиболее пострадавших от нападения персов. Большинство независимых государств Пелопоннеса, однако, оставались в долгосрочном союзе со спартанцами: такое положение сложилось задолго до Греко-персидских войн. Таким образом, Афины и Спарта теперь возглавляли отдельные союзы. Спарта и ее союзники составляли коалицию, которую историки ныне именуют Пелопоннесский союз. Его политику определяло общее собрание, но никаких действий без согласия на то спартанских вождей она предпринять не могла. В Союзе, возглавляемом Афинами, также существовало собрание представителей для выработки общей политики. Теоретически члены Союза должны были принимать решение сообща, но на практике все решали Афины, поскольку в союзном флоте они снаряжали больше всего кораблей. Специальное соглашение по финансированию союзных военно-морских операций способствовало господству Афин. Аристид установил разные уровни членских взносов – фороса (сегодня их называют «данями»), – которые ежегодно должны были вносить участники Союза сообразно размерам своей территории и богатству. Казна Союза хранилась на острове Делос в храме Аполлона, под священным покровительством которого пребывал весь остров, и поэтому сегодня этот Союз обычно называют Делосским.

Со временем члены Делосского союза платили все больше и больше, не беря на себя заботы о поставке военных кораблей. Большинство членов Союза предпочитало такой вариант, поскольку не имело возможностей обеспечивать инфраструктуру, необходимую для строительства таких специализированных и дорогих кораблей, как триремы, а также подготовку высококвалифицированных экипажей, способных орудовать расположенными на трех уровнях веслами, направлявшими корабли вперед, назад или в сторону в сложных тактических построениях. В Афинах – значительно более крупном городе-государстве по сравнению с большинством союзников – имелись верфи, где умелые рабочие строили триремы в большом количестве, а также множество мужчин, готовых пройти суровое обучение, чтобы потом служить наемными гребцами. Поэтому Афины строили и обеспечивали экипажами большинство кораблей Союза, а членские взносы использовали как дополнение к своему вкладу. Афиняне, служившие гребцами на этих кораблях, были выходцами из беднейшего слоя общества, фетов, то есть наемных работников, и их бесценный вклад в виде службы на флоте давал им не только средства к существованию, но и повышал их значимость в политической системе афинской демократии, поскольку флот все больше становился главной составляющей ее военной мощи. Афины все так же могли выставить больше гоплитов, чем многие более мелкие полисы, но со временем флот стал их самой серьезной силой.