Малахитовый Лес - Влада Ольховская

все-таки решил, что она собиралась его использовать… Интересно, как бы он отреагировал, если бы узнал всю правду?

Оно и к лучшему, что общение прекратится. Градов в помощи больше не нуждается, теперь даже его безалаберность не приведет ни к каким осложнениям. Ну а Тори сможет сосредоточиться на основном задании… Хотя как его выполнить без Градова – пока неясно.

Девушка поднялась и направилась к выходу, но хозяин дома окликнул ее почти сразу:

– Ты куда это?

– Я? В изгнание, – развела руками Тори.

– Какое еще изгнание?

– А разве это не тот момент, когда ты со скорбным видом объявляешь, что я наглая мошенница, которая воспользовалась тобой и делом всей твоей жизни?

– Это тот момент, когда я безо всякой скорби объявляю, что мне плевать, – отозвался Градов. – Во-первых, ты не могла знать, что я свалюсь с дерева, а значит, и рассчитывать на это не могла. Я верю, что тут все спонтанно получилось. Во-вторых, Малахитовый Лес – вовсе не дело всей моей жизни, это просто один из проектов, которые я курирую. Ну а в-третьих, я не считаю всех здешних постояльцев блаженными творцами, которых нужно спасать от мира. Да, здесь есть люди, которым требуется помощь. Но таких меньшинство, многие гонятся скорее за понтами, нам удачно удалось сделать этот курорт модным и уникальным. Им не повредит, если ты поговоришь с ними.

– Поговорю? Это еще как понимать, с чего мне говорить с ними? Да и зачем?

– Я видел, как ты бродишь по поселку, и теперь понимаю, зачем. Рискну предположить, что многих из здешних гостей ты уже видела. И как, помогло, обнаружила нужного?

– Нет, – признала Тори.

– Вот и я о том. Но если у тебя будет возможность познакомиться с ними поближе, поговорить хотя бы десять минут, вероятность того, что вы с этим человеком узнаете друг друга, повысится. Что скажешь?

Он снова изменился. Похоже, разговор был своего рода проверкой, которую Тори умудрилась пройти. И теперь перед ней стоял не тот сумрачный и молчаливый мужчина, к которому она привыкла, а кто-то новый для нее – нравившийся ей гораздо больше.

Кто-то, кого будет куда сложнее предать. Но об этом Тори решила пока не думать – если его план сработает, и предавать никого не придется!

– Я была бы рада попробовать, – кивнула она. – Только я не представляю, как к ним подойти, как познакомиться…

– Эту часть я беру на себя. Должны же быть преимущества у того, что я управляю этим сумасшедшим домом. Прежде чем допустить кого-то в Малахитовый Лес, мы собираем минимальную информацию о нем, условно говоря, личное дело. Там точно не отыскать данные о том, чем этот человек занимался десять лет назад, но кое-что полезное выяснить можно.

– И ты поможешь мне в этом? – Тори все никак не могла поверить, что удача перешла на ее сторону настолько легко – жизнь ее этим обычно не баловала. – Правда?

– Откуда столько удивления? Я не похож на человека, который умеет помогать?

– Насколько я помню, у тебя и своя работа есть.

– Там я несколько завис, – досадливо поморщился Градов. – Думаю, мне и самому не повредит перезагрузка.

– А как же твой брат?

– Эм… откуда тут вдруг всплыл мой брат?

– Надеюсь, до всплытия ему далеко, – фыркнула Тори. – Но очевидно уже, что я ему не нравлюсь, уж не знаю почему. Не думаю, что он одобрит… Вообще все, что мы делаем, пока мы делаем это вдвоем.

– Тогда ему придется жить с этим дальше. Но, полагаю, ты его сильно переоцениваешь. У Льва уровень удержания внимания щенка золотого ретривера. Он не получил тебя, расстроился, но угомонится, когда ему покажут новую игрушку. Так что о нем можешь даже не думать.

Тори сомневалась, что все настолько просто, она слишком хорошо помнила колючий злой взгляд Льва, когда она заставила младшего Градова уйти. Не похож он был на человека, который махнет рукой, отпустит и простит…

Из них двоих права оказалась как раз Тори. Лев не собирался ничего забывать.

Это дело изначально было личным, а теперь – вдвойне. Соседка не нравилась ему как непонятная аферистка. Но после того что случилось у дома Романа, она была мгновенно переведена в категорию омерзительных аферисток. И она, уж конечно, оказалась намного хуже Аллы. Потому что в Алле осталось хоть что-то человеческое. Понятно, что за Романа она планировала выйти по расчету. Но ей не чужда была романтика, она хотела любви, душа у нее была живая. А эта что? Лев не сомневался, что в какой-то момент он понравился этой Виктории. Но когда потребовалось выбрать между выгодой и чувствами, она уверенно предпочла первое. Ей было не важно, как выглядит мужчина рядом с ней, не важно, что он собой представляет. Важно было лишь то, сколько у него денег на счету, и в этом отношении Роман подходил идеально. Эта расчетливая змеюка все-таки догадалась, что с младшим братом ей ничего не светит, и решила придерживаться прежней стратегии.

Вот и как такую пустить в семью, как терпеть ее на праздничных встречах, делать вид, будто она ему симпатична? Не говоря уже о том, что счастливого финала у этой истории не получится. Девица быстренько затащит Романа к алтарю, воспользовавшись его наивной самоуверенностью и тем, что из-за тоски по Алле он эмоционально уязвим. Она даже побудет несколько месяцев для прикрытия приличной женой. Ну а потом начнутся долгие и наверняка публичные судебные процессы – развод, раздел имущества, отступные, вся эта грязь… А если охотница за золотом еще и забеременеть успеет? Она же тогда всю жизнь Романа с поводка спускать не будет! И старший брат, изначально циничный, потеряет последнюю веру в людей.

Поэтому Лев отказался от соблазна отстраниться и позволить Роману получить горький урок. Высоковата цена! Нужно показать брату, что эта девица представляет собой, пока они не покинули поселок, дальше будет сложнее наблюдать за ними.

Вот только как это сделать – Лев не представлял, а желающих помочь ему не находилось. Алла была способна только закатывать истерики и минимум раз в сутки напоминать Льву, что ее разрыв с Романом – это его вина. Ситуация, мол, находилась под контролем, пока он не нарисовался в ее жизни! Лев иногда огрызался, напоминая, кто на кого накинулся и затащил в постель в тот день. Но чаще молчал, понимая, что рыдающая женщина его все равно не слушает.

Дашка, от поддержки которой он теперь, когда все усложнилось, не отказался бы, сразу самоустранилась от этой истории.

– Мне, знаешь ли,