Дочь двух миров. Испытание - Вера Чиркова

Больше Данерс не спорил, быстро рассовал ониксы и лазуриты по карманам и повел меня назад к подвалу. В этот раз мы свернули в другую сторону и вскоре стояли перед кованой дверью с несколькими хитроумными замками. Даже с первого взгляда сложно было не догадаться, что это тюрьма. И как я начинала понимать, именно для устрашения непокорных она выглядит такой мрачной и непоколебимо надежной.

Ждать, пока магистр развеет охранные заклинания и снимет замки, я не стала, и не от нетерпения. Просто собиралась сделать все возможное, чтобы тут больше никогда и никого не запирали. Поэтому с чистой совестью превратила внушительные и замысловатые запоры в удобные ручки и висевшие над проходом яркие фонари.

Данерс только хмыкнул и широко распахнул дверь. За ней был виден небольшой коридор и новая дверь, с еще более громоздкими и навороченными замками.

Я упрямо поджала губы и на несколько секунд прикрыла глаза. А когда распахнула, никакой двери не было. Вообще.

Теперь перед нами радушно раскрыла проход широкая арка, а по обе стороны коридорчика стояли ажурные кованые скамейки.

Однако все это я рассмотрела лишь мельком, потрясенная открывшимся зрелищем. В мрачной, почти пустой комнате на единственном стуле сидел за металлическим столом Леттенс и угрюмо нас изучал.

– Какая встреча! – В голосе Данерса кипела почти ощутимая ненависть. – Как я мечтал со всеми вами встретиться глаза в глаза!

– И я счастлив, что ты наконец освободился, беспощадный Дерлит, – безо всякой радости буркнул блондин.

– Похоже, ты забыл, что врать мне бесполезно, – прищурился мой спутник, и я поняла, что драка неминуема.

Причем без всяких правил, наоборот, с применением редких и опасных артефактов.

И начинать их уговаривать так же бесполезно, как останавливать ветер. Но я шла сюда вовсе не затем, чтобы любоваться бойней, я вообще не любитель подобных зрелищ. И никогда не поверю в душевное здоровье болельщиц бокса и боев без правил.

Собиравшийся что-то сказать Леттенс успел только рот приоткрыть, как вдруг замер, остановленный станом. С этого мгновения он мог лишь застывшим взглядом, в котором разгорался ужас, смотреть, как с его рук сами снимаются кольца и браслеты, змеями ползут из-за пазухи цепочки, подвески и кулоны. И собираются в плоскую стальную шкатулку, которую я держу в руках.

– Слушай меня внимательно, Леттик! – приторно улыбаясь обольстителю, произнесла я. – Сейчас тебе будет дан единственный и неповторимый шанс сделать выбор. Если тебе нравится твоя нынешняя жизнь и служба, то мигни один раз. Тогда утром ты проснешься за воротами этого замка и можешь идти к своим друзьям. А если в тебе осталась хоть капля совести и в душе еще может проснуться раскаяние, то мигни раза три… для верности. И тогда сейчас пойдешь с нами – освобождать узников, мыть, лечить, кормить и выносить наверх, в лучшие комнаты.

С этими словами я сняла с него стан, захлопнула шкатулку и поставила ее на стол, приварив дном к столешнице и закрыв таким же заклинанием, какое было на моем саквояже. Хотя и ничего не смыслила в том, как именно оно действует, но теперь мне достаточно знать результат.

Леттенс с понимающей усмешкой покосился на шкатулку и принялся усердно мигать, раз пятнадцать, не менее.

А я за это время успела распахнуть следующую дверь. За ней оказался зал, откуда в разные стороны уходили закрытые решетками тоннели. Пришлось звать Котю, охранявшего вместе с мурашами выход.

Он ворвался в комнату черной бархатной торпедой, с любопытством оглядел Леттенса и притих, прислушиваясь. А потом два раза чихнул, глядя влево.

– Можно сказать? – преувеличенно вежливо осведомился Леттенс, отойдя от шока.

– По делу и коротко.

– Кроме меня, никого из команды тут нет. Жетмос сказал, раз я сумел договориться с тобой один раз, то мне и доверят попытаться договориться второй.

– Это интересные сведения, – скупо похвалила я. – Но сейчас меня интересуют только узники.

– Собираетесь создать отряд мятежников? – «догадался» ехидный блондин.

– Лучше его усыпить, – не выдержал Данерс.

– Каждый имеет право на один шанс, – смерив ядовито ухмылявшегося блондина задумчивым взглядом, вынесла я вердикт, – даже самый плохой человек. Потому что любой может ошибиться и осознать свою ошибку. Звучит банально, я понимаю, но такое у меня правило.

– Если даже беспощадный… – Договорить Леттенс не успел, я заткнула ему рот большим чупа-чупсом.

– И еще одно, – процедила, глядя блондину в глаза и стараясь сдержать гнев. – Запомни, повторять не буду. Если ты решил изменить свою жизнь и стать другим человеком, то меняй и стиль обращения. И забудь прежние клички и прозвища! Его теперь зовут Данерс, и никак иначе!

Он опасливо, как бомбу, вытащил изо рта леденец, осмотрел и задумался, явно не зная, что делать с этой штукой.

– Это просто конфетка, – проходя мимо, бросила я и, не вытерпев, тихо добавила: – Пока.

Первый узник, найденный нами, тоже был наг, грязен и худ, и его седая голова мелко тряслась, когда он, ослепнув от внезапного света, пытался нас рассмотреть, стыдливо прикрываясь искалеченными руками.

Я мгновенно поняла, что сейчас бедолага не поймет и не примет на веру ни одно из наших объяснений, и забросила в его желудок стакан бульона с таблеткой снотворного.

Старик уснул почти мгновенно, как засыпают изголодавшиеся младенцы, наконец получившие молоко.

– Что вы с ним делали? – поворачиваясь к спутникам, осведомилась я, и сама поразилась, услыхав свой голос.

Разве когда-нибудь раньше в нем шипели разбуженные ранней весной гадюки, готовые впиться в любое шевельнувшееся существо?

– Могу только догадываться, – мрачно пробормотал Данерс, отвернулся и начал одевать старика в созданную мной пижаму.

– А я вообще никогда сюда не ходил, – огрызнулся Леттенс. – Мое дело было очаровать и уговорить.

– А потом привезти в замок, сдать палачам, – тем же шипящим от ненависти голосом продолжила я, – и спокойно идти спать, не думая о том, что стало с людьми, которые поверили твоей улыбке и внешности!

– Я лишь выполнял приказания! – вскинулся красавчик, что-то рассмотрел в моем взоре и отвернулся, кривя губы. – Как и все остальные… Мы ведь были уверены, что охраняем порядок на Эдинте ради спокойствия жителей.

Я прожгла его яростным взглядом, умом осознавая справедливость оправданий, но сердцем не желая прощать такое бездумное, безответственное отношение к чужим судьбам.

– Варьяна, – позвал инквизитор и, аккуратно подбирая слова, намекнул: – Ты сказала очень правильную вещь – каждый должен иметь шанс на исправление.

– Ладно, – помолчав, признала справедливость замечания. – Перенесите его в тот зал, и идем дальше. Леттенс, ты хоть приблизительно знаешь, сколько их здесь?