Ночная Жизнь - Джек Эллис

Он сразу это почувствовал. Те, в переулке, были его обычной добычей. Откуда же взяли они мужество пойти в темноту и искать встречи с ним, спросил он себя, и тут же сам себе ответил: «У Саймона».

Он заставил себя остановиться, вобрал в себя остатки своей тьмы и осмотрелся. Погони не было. Но облегчение было мимолетным, ибо вместе с ним пришло презрение к собственной трусости. Он бежал! А теперь испытывает облегчение от того, что его не преследуют те, от кого он бежал. Трус!

Карниш пробирался в темноте, пока не вышел на хорошо освещенную улицу. На светофоре в ожидании зеленого света стояли машины. В другое время он пожелал бы стать невидимым и даже поиграл бы с сознанием встречных людей, но сегодня он в страхе отступил назад, в темноту. Что, если Саймон рассказал об увиденном в пятницу не только тем шестерым и поверили ему больше людей, чем думал он, Карниш? Что, если на этой улице его тоже кто-нибудь поджидает? Как испуганный ребенок, он стоял в темноте и ждал, пока не переключится светофор и не уедут машины. Только тогда он вышел из темноты на свет и медленно пошел в сторону Николет. Было уже за полночь, прохожие попадались редко. И все же Карнишу стоило больших усилий не замирать в ужасе при виде влюбленной парочки. Он шел, опустив голову и стараясь не встречаться взглядом со встречными. Он чувствовал их любопытство, которое быстро сменялось презрением. Для них он был одним из тех, на кого сам обычно охотился. Ему хотелось закричать, выплеснуть в вопле свою ярость, но он не смел. Его могут заподозрить. Могут распознать его сущность.

Дойдя до Николет, Карниш свернул на север. Он медленно шел по самому краю тротуара. Эта улица была более оживленной, и Карниш физически ощущал присутствие людей, чуял их запах и боялся. Он никогда и ни за что не стал бы на них охотиться, но сейчас он даже не мог поддерживать свою ненависть к ним, теперь он их просто боялся. Почувствовав, что люди, проходящие мимо, чем-то обеспокоены, Карниш остановился и огляделся. Он находился недалеко от поворота на Шестую Южную улицу, а чуть впереди, на мостовой, стояли несколько подростков хулиганского вида. Немногочисленные прохожие нервно косились на них и торопились пройти мимо. Что касается Карниша, то он ощущал не просто беспокойство – он был во власти ужаса. А вдруг они сочтут его подходящей мишенью для своих издевательств? А вдруг они на него нападут? Не раздумывая, он свернул на Шестую улицу, в сторону Хеннепин, и тут же нырнул в темноту переулка. Там, забившись в тень, он постарался успокоиться, делая глубокие вдохи и медленно выпуская воздух. Все хорошо. Теперь он в безопасности. Схватка с Саймоном позади, а если не считать этого, сегодняшняя ночь ничем не отличается от других. Не надо так сильно тревожиться. Не надо бояться. Ночь принадлежит ему. Ночи всегда принадлежали только ему. Вместо того чтобы вернуться на улицу, Карниш повернулся и пошел глубже в темноту переулка. Он почуял добычу. Еда.

Карниш остановился, по-прежнему держась в тени, и прислушался. Впереди, в дальнем конце переулка, мерцали огни Пятой Южной и медленно проплывали редкие автомобили. Позади, на Шестой, все было тихо. А между ними, в переулке, кроме Карниша была еще одна живая душа. Он потянулся к ней сознанием и почувствовал отчаяние, полнее крушение всех надежд. Женщина. Почему, интересно, она не в ночлежке? Пьяная или еще того хуже?

Он подошел ближе. Его одолевал голод, сегодня ему уже пришлось отказаться от добычи, но сейчас появилась другая возможность.

Он увидел ее. Она лежала на земле, рядом с пожарной лестницей, накрывшись картонкой. Ночь была прохладной, ее дыхание вилось над ней светлым облачком. Лет пятьдесят, подумал Карниш, может, чуть меньше. Больное тело, обернутое лохмотьями, в голове – полная мешанина. Такую вряд ли можно чем-то испугать. Но сейчас это не имело для него значения. Он был очень голоден. Карниш сделал еще шаг к лежащей женщине, но остановился. Со стороны Пятой в переулок кто-то зашел. И этот кто-то смотрел на Карниша. Карниш пожелал стать невидимым, но человек продолжал смотреть на него.

Карниш вдруг почувствовал, что его контроль над реальностью ослабевает. Страх, который он почти уже победил, как прилив, захлестнул его с новой силой. Постояв, человек повернулся и скрылся из глаз. Заметил ли он Карниша? Вампир не знал. Женщина, которая лежала, съежившись, под куском картона, еще не увидела его, и внезапно он передумал.

– Это ловушка, – сказал он сам себе.

Они устроили ему ловушку.

Карниш не знал, откуда взялась эта мысль, но никак не мог от нее избавиться. Когда он подошел почти вплотную к своей добыче, у него вдруг возникла уверенность, что они сейчас появятся. Саймон и остальные. Теперь они знают, кто он такой, и на сей раз подготовятся как следует. Никаких фонарей, никаких пистолетов – только то, что действительно может его убить.

Карниш вздрогнул и попятился от бродяжки. Он был к ней достаточно близко, чтобы почувствовать ее мысли, но отпрянул, не смея обнаруживать себя даже таким способом. В глубине сознания он понимал, что его страхи беспочвенны. Саймон просто физически не мог за такое короткое время оповестить большое количество людей, а тем более убедить их в правдивости своего рассказа. А если даже и мог, кому какое до этого дело?

Моей добыче, ответил он сам себе.

Очень медленно он пошел назад и вышел опять на Шестую Южную улицу. Там он собрал себя воедино и, опустив плечи, побрел в сторону Николет. Выйдя на Николет, он миновал ту группу подростков, которая спугнула его раньше. Подростки просто шумели и веселились. От них не исходило никакой угрозы. Карниш испытал облегчение.

Теперь он пошел быстрее, не глядя по сторонам, стараясь держать при себе свои мысли. Так он дошел до Четвертой Южной улицы, свернул на нее и пошел по ней, стараясь держаться в тени зданий. Эдвард стоял, опершись на машину, и снова курия. Карниш кашлянул, чтобы привлечь его внимание. От неожиданности Эдвард подпрыгнул.

– Мистер Карниш!

– Отвезите меня домой.

Карниш сел на заднее сиденье, забился в угол и скрестил руки на груди. Эдвард завел мотор, потом обернулся и посмотрел на Карниша.

– С вами все в порядке, мистер Карниш? Вы что-то неважно выглядите.

– Отвезите меня домой, Эдвард. Не разговаривайте, просто ведите машину.

Эдвард сглотнул, отвернулся и, включив поворот, отъехал oт тротуара. Через несколько минут они уже удалялись от центра города. Карниш откинулся на сиденье, закрыл глаза и начал думать о Саймоне. Он надеялся обнаружить в себе ярость, но обнаружил лишь страх и затрясся от отвращения к самому себе. Голод уже начинал причинять ему боль. Он открыл глаза, но не стал смотреть в окно. Темнота, которая всегда была его союзником, неожиданно и без всяких объяснений стала его врагом.

Саймон наклонился над Ронни, но когда он коснулся ее лица, она ударила его по руке.

– Оставь меня в покое!

– Ронни!

Она была очень бледна, и ужас, застывший в ее глазах, не исчезал. Она отползла от Саймона и села. Бобби опустился рядом на корточки, но не стал дотрагиваться до нее.