Наставления бродячего философа. Полное собрание текстов - Григорий Сковорода

Я признаюся с Авраамом, что я прах и пепел, но посреди пределов моих сыскал я спасение, которое ты сделал посреди земли моей. Сию истину и спасение твое сказал я и другим и не закрыл от народа. Теперь скажу: «Бросьте, о друзья мои, народные вожделения! Возвратитесь в дома ваши, к отцу вашему. Разве не разумеете, что Христос изводит слепца вон из села, в то время открывает очи его. Разве не слышите, что бесноватый не живал прежде сего в храме, лишен одежды нетленной?» Да где же он живал? Гнала его нечистая сила по пустыням, а водворялся в гробах. Похотения наши суть то гробы наши. Гонимся за пустошами мира, ища в них вожделенного блаженства и удовольствия. Но послушай, что плененная невеста говорит: «Восстану и обойду в городе. Искала его и не нашла его». А для чего? Для того, что искала на торжищах и на улицах. Улицы сии не иное что, как путь или совет безбожников, которые, кроме тленных видимостей, ничего не понимают и на них укрепляются. А ищут всего вне себя земленных земленностей. Сии-то волнуются и почить не могут, как прах колесный, бурею возносимый, о которых сказано: «Как бренность путей, поглажу их». Вне дома Божиего, на улицах ищут те, о которых Давид: «Не оскудеет от улиц его лихва и лесть». Да для чего ж ты обходишь город, как написано: «Вокруг нечестивые ходят?» Для чего внутрь не входишь? Чаешь ли насытиться околицею? Но не слышишь ли, что сие есть лихва, не сущность, прелесть, а не истина? Не слышишь, что такая мудрость есть меч в устах сердца твоего? Поверь, что взалчешь, сколь долго будешь околичничать. Из сего-то села, из сих улиц выводит слепца небесный учитель.

Возвратимся же и мы с ним в дом наш. Не в наш же еще дом, но в дом Божий. Есть в теле нашем две храмины: одна перстная, вторая небесная, нерукотворная. Она погребена в храмине нашей земной. Не останавливаемся в нашей, проходим сквозь нашу к божией с Давидом: «Войду к дому Божию, к Богу, веселящему юность мою». Пока мы в нашей внешней сидим, дотоль глупо и грубо ищем с невестою. Она искала на ложе своем, да не нашла. Но вот Иеремия что кричит: «Почто мы сидим? Совокупитесь, и войдем во грады твердые, и повержемся там». Да где ж там? «Перед Господом, сотворившим нас». Там, где Павел говорит: «Вышних ищите». Там, высоко! Там! По ту сторону Иордана. В новой нагорной земле. Там, где Христос, справа от Бога. А на улицах еще и пуще не сыщем. Если тело наше – тьма, то околичность его гораздо крайнейшая и погуще тьма.

Тут-то мы стараемся сыскать. Но уже невеста искала в ночи, да не нашла. Что ж она делает? Не бойся! Она не остановилась на пути грешных, на которых путников с ужасом вопиет приточник: «О оставившие пути правые, вы ходите в путях тьмы». И о коих Иеремия: «Упраздню от городов Иудиных и от путей иерусалимских голос радующихся и голос веселящихся, голос жениха и голос невесты». Затем-то и несчастная Магдалина плачет, по кривым околичностям бродит, между мертвецами во гробе ищет, да еще тогда и тьма была. Пожалуй, хоть тысячу лет или веков ищи, не сыщешь. Ведь разве по сию пору ушей не имеешь? И не слышишь, что такое молниевидный ангел вопиет: «Нет здесь!..» Да притом и путь ей очищает, камень отбрасывает, дает сигнал. А какой? «Там его увидите!» Как Исайя: «Идите вратами моими, и путь сотворите людям моим, и камни, которые на пути, разметайте; воздвигните знамение на язычников». А дабы Магдалина путем идолопоклонничьим искать не пошла, поднимает ее в гору Галилею. Да где ж Галилея? «Пойду себе к горе Смирной и к холму Ливанскому». Да где ж Галилея? «Беги, брат мой, уподобясь серне или юнцу оленей, на горы Ароматов». Да скажи мне, где Галилея? Ошибешься, если начнешь вне себя ее искать. Слушай! Ангел Исайя не разделяет горы от дома. «Слово, бывшее от Господа к Исайе, сыну Амосову. Будет в последние дни явлена гора Господня и дом Божий на вершине гор, и возвысится превыше холмов, и придут к ней все язычники». Знаешь, что и Авраам восходит, куда высоко восходит! Да он был там с Исааком. Где там? «Обретя тебя вне, целую тебя, и к тому не уничтожат меня». Где там? «Возьму тебя, введу тебя в дом матери моей и в ложе, зачавшее меня, там меня научишь, там дам тебе сосцы мои». Где там? «Под яблонею возбудил тебя, там родила тебя мать твоя, там поболела тобою, рождая тебя». Где там? «Положи меня, как печать на сердце твоем, как печать на мышце твоей. Потому что крепка, как смерть, любовь…» Постой! «Крылья ее – крылья огня». Постой! «Вода многая не может погасить любви». Пожалуй, постой, я не разумею, где там? «На месте злачном, там». «Под яблонею». «Обращающий море в сушу; в реке пройдут ногами: там возвеселимся в нем». «В церквах благословите Господа». «Там Вениамин». «Там явился Иакову Господь». «Там взошли поколения Израилевы». «Да не сотворите там все, поскольку вы творите здесь сегодня, каждый угодное перед собою». «Гора Сион сия, на которой вселился ты». Разумеешь ли гору? Не разумею. «Правда Твоя, как горы Божий, судьбы твои – бездна великая». Хочешь ли постигнуть гору? Узнай правду. «Правда твоя, как горы Божий». Хочешь ли постигнуть правду? Узнай царство Божие. Хочешь ли постигнуть царство? Узнай себя самого. Есть в тебе гора твоя, есть там же и Божия. Раздели себя всего, все твое скотское тело надвое. Раздели, если ты Израиль, если имеешь жезл. Раздели на хвост и на голову. Ударь по всему телу, бей по всем членам так, как велит некоему пророку: «Не щади ни волоса».

Вот как гневается Бог на тех, что смешивают. «И было слово Господне ко мне, – вопиет Иезекииль, говоря: – Сын человеческий. Се был мне дом Израилев, смешанные все с медью и железом, и с оловом чистым, и со свинцом. Сего ради скажи! Сие говорит Адонай-Господь: понеже вы были все в смешении единое, сего ради се я приму вас, как приемлется серебро, и медь, и железо, и свинец, и олово чистое в средину печи, и дуну на вас в огне гнева моего, и слиянны будете среди него, и жрецы его отверглись закона моего, и осквернили святыни мои, между святым и оскверненным не различали, и между нечистым и чистым не разделяли, и от суббот моих покрывали очи свои, и оскверняли меня посреди себя…» После сего излияния называет князей иерусалимских хищниками, а помазующих пророков – волхвами, о суетной лжи глаголющими. Вот чего Бог требует! А Господь о сем и не мыслил никогда.

Так вот. Раздели же, друг мой, церковь Божию надвое. Не имеешь ли жезла? Оставь же все. Все продай, да купи меч Иезекиилев: «Сие говорит Адонай-Господь: – Скажи! Меч! Меч! Изострись и разъярись, да иссечешь сечения. Изострись, и да будешь в блистании и готов на рассыпание. Секи, уничтожай, отвергни всякое дерево…» Разделить, рассечь и рассудить – все одно. И сего-то суда единственно ищет от тебя Бог. А ищет, желая тебя блаженным сделать. «Ибо живо есть слово Божие и острее всякого меча». Ищи, ступай в двери, мети хорошенько дом. Рой в нем. Перебирай все. Выведывай закоулки. Выщупывай все тайники, испытывай, прислушивайся – сие – то есть премудрейшее и вселюбезнейшее любопытство и сладчайшее. , затем, что нигде ей не обучаются. А предревняя потому, что самонужнейшая. Где ты видел, или читал, или слышал о счастливце каком, который бы не внутри себя носил свое сокровище?

Нельзя вне себя сыскать. Истинное счастие внутри нас есть. Непрестанно думай, чтоб узнать себя. И сие-то есть молитва, то есть разожжение мыслей твоих к сему. Сей вопль твой, вопль тайный, сей один входит в уши Господа Саваофа и наподобие благовонного жертвенного дыма, происходящего в блаженной Аравии, восходит и услаждает обоняние Божие. Ведь не до одного только Иеремии так речет Господь: «Возопий ко мне и отвечаю тебе, и возвещу тебе великое и крепкое, которых ты не разумел».