Zombie Fallout. Чума на твою семью - Марк Тюфо

Томми подошел ко мне и с опаской посмотрел на лестницу.

Я рассеянно поправил винтовку у себя на плече. По моему телу медленно поползла тревога.

– Что такое, Томми? – спросил я как можно невиннее.

Томми повернулся и очень серьезно взглянул мне в глаза:

– «Кит-Каты» не там.

Мою тревогу тотчас как ветром сдуло. Я прыснул и смеялся до тех пор, пока из глаз не потекли слезы, а из носа – прошу прощения за подробности – сопли. Томми протянул мне обертку своих загадочных «Поп-Тартов». Предложение утереть нос тонкой фольгой рассмешило меня пуще прежнего. Унять свой хохот я был не в силах.

Николь вышла из машины, чтобы узнать, что тут смешного. Заметив мое состояние, она даже не стала задавать свой вопрос.

– Фу, пап… Какая мерзость. Найду тебе бумажное полотенце.

Я продолжил хохотать – наверное, всему виной были подавляемые эндорфины. Гермофобия передалась от меня и моей дочери. У нее был не столь запущенный случай, как у ее папеньки, но определенные проявления все же случались. Меня позабавило, как она поморщилась, увидев меня. Черт, да если бы я не хохотал до посинения, мне бы и самому стало противно! Верная своему слову, секунд через тридцать Николь притащила мне полрулона бумажных полотенец. Меня начинало понемногу отпускать. Вот блин, оказывается, мне много-то и не надо! Подумав об этом, я едва не пошел на второй круг, но потоки соплей меня остановили. Томми не сводил с меня глаз и рассеянно вытирал нос, возможно надеясь, что я последую его примеру.

– Фу, пап! Возьми уже! – воскликнула дочь, вкладывая бумажные полотенца мне в руку.

– А как же поцелуй для папочки? – Я сделал вид, что приближаюсь к ней, и она пулей убежала от меня, как от вонючего бомжа.

Я чуть не лопался от смеха. Пазухи ныли от всей той жидкости, которую я через них пропустил. Я даже описать не могу, как обрадовался, когда Мэгги чуть позже вытащила аптечку, в которой был «Бенадрил».

Заверив Томми, что он скоро получит свои «Кит-Каты», я объяснил ему, что сейчас нам нужно познакомиться с нашими хозяевами. Похоже, это его немного успокоило – по крайней мере, его нижняя губа перестала дрожать. Томми первым поднялся по лестнице. Мне кажется, он сделал это специально, чтобы побыстрее покончить с ритуалом знакомства и перейти к трапезе. И снова действия Томми помогли мне понять, что здесь безопасно, хотя я все еще не мог забыть о том, что всего пару минут назад обитатели этого мотеля еще держали меня на мушке.

Когда ты находишься в центре событий, а по венам струится адреналин, ты не слишком отчетливо понимаешь, в какой пребываешь опасности и как близок ты к тому, чтобы двинуть кони. Только тогда, когда ты перегораешь, а опасность минует, в голове все постепенно начинает устаканиваться. Не бывает травматического стрессового расстройства – только посттравматическое. В бою нет времени на эмоциональные срывы. Те мои друзья, которые переставали правильно реагировать в Ираке… Что ж, я их всех похоронил.

Но теперь, когда миновал последний кризис, я почувствовал слабость в коленях и тяжело задышал. Перед глазами у меня стояли образы безутешных жены и дочери, смотрящих на мое бездыханное тело. Что до ребят, я знал, что они бы стойко вынесли эту потерю. Я хорошо их подготовил. Все было бы в порядке даже с Томми. Он обладал уникальной способностью видеть мир в лучшем свете и не замечать всей той темноты, которая нас окружала. Неужели розовые очки так сильно влияли на восприятие действительности? Нет, я в очередной раз сказал себе, что в нем таилось нечто гораздо более сильное, чем я был готов признать. Генри, конечно, погрустил бы, если бы меня не стало, но, в конце концов, я для него исполнял лишь роль поставщика еды.

Если вам не выпало чудесного шанса подружиться с бульдогом (не будучи его хозяином), то вы точно упустили одну из главных прелестей жизни. Я никогда не встречал такой породы собак, которой было бы присуще такое большое количество прекрасных человеческих качеств вроде способности любить и привязанности, при отсутствии множества неприятных черт вроде агрессии и жестокости. Да, сомневаться не приходилось, Генри почувствует мою потерю. Он не сможет понять, куда я подевался: будем надеяться, он решит, что я отправился доживать остаток жизни на какую-нибудь огромную человеческую ферму. Да, именно такие мысли и проплывали у меня в голове, пока я ступенька за ступенькой поднимался по черной лестнице.

Когда я оказался на площадке, Томми уже вовсю знакомился с новыми людьми. Мужчина, который всего несколько минут назад собирался проделать во мне нехилое вентиляционное отверстие, схватил меня за шиворот и подтянул наверх. В обычных обстоятельствах я бы, наверное, стряхнул его руку, но сейчас я расходовал последние крохи энергии из своих запасов, поэтому от помощи не отказался. Брендон, Би-Эм, Тревис и Джен остались у машин, расположившись широким полукругом, чтобы их в случае чего не могли перестрелять за секунду. Джастин так и не вышел на улицу, а Трейси и Николь заняли водительские кресла. Учитывая продуманность всех этих тактических маневров, можно было сказать, что мы уже поднаторели в искусстве выживать. Впрочем, выбора у нас не было. Ставки были слишком высоки.

Только я оценил нашу расстановку, как мужчина из мотеля обратился ко мне.

– Простите нас за такой прием, – сказал он мимолетно, невесело улыбнувшись. – В наши дни осторожность не бывает лишней.

Я кивнул, как болванчик. Мне хотелось сломать ему челюсть.

Мужчина понял, что я не отвечу стандартным: «Ничего. Я понимаю, что вам пришлось наставить на меня ружье и обещать превратить в фарш все мои внутренности. Я все понимаю, все в порядке, давайте будем друзьями. Можно мне только челюсть вам сломать?» – и продолжил:

– Вот. Меня зовут Денмарк, а вон та дамочка, которая обнимает здоровяка, – моя жена Мэгги.

– А кто хотел меня пристрелить?

Он наклонился чуть ближе ко мне:

– Это сестра Мэгги, Грета. Та еще стерва.

– Я заметил.

Денмарк рассмеялся. Мне хотелось к нему присоединиться, но я был еще не готов.

Мэгги разомкнула объятия, сияя, посмотрела на Томми и задала ему всего один вопрос, прежде чем повернуться ко мне:

– Почему деревья из брокколи?

– Его мама говорит, чтобы он ел больше овощей, – ответил я за парня.

Подойдя ко мне, Мэгги протянула руку. Я пожал ее исключительно из вежливости.

– Добро пожаловать! – сказала она, сильно тряхнув мою ладонь.

Из-за плеча Мэгги выглянула ее угрюмая сестра. Судя по выражению лица, Грета все еще считала, что Денмарку следовало меня пристрелить. Мне хватило одного взгляда на Грету, чтобы я понял, почему она «та еще стерва». Им обеим было сильно за пятьдесят, причем Мэгги была на пару лет старше сестры. На этом их сходство заканчивалось. Даже сейчас было видно, что у Мэгги привлекательности не отнять, хотя ее красоту и не пощадили годы. Грета же, видимо, чем-то не на шутку прогневила Бога, и он наградил ее внешностью, которой и врагу не пожелаешь. Мэгги была высокой и стройной, а Грета – низенькой и толстой. Корявые черты Греты только подчеркивали королевскую стать ее сестры. Должно быть, расти в тени Мэгги для нее было сущим адом.