Русалка в золотой чешуе - Владимир Колычев

– Тебя это не удивило. А почему? Потому что ты все знал. Истомин тебе сказал. Да и в больнице ты не был. Мы все обзванивали, тебя искали.

В глазах у Алика что-то дрогнуло.

Матвей врал. Он не обзванивал больницы и не говорил с Истоминым на эту тему. Алик не знал, что его берут на пушку, но мог догадываться, поэтому завис в раздумье.

– Ты ешь. – Матвей взглядом показал на тарелку.

– Да, конечно. – Алик закивал, цепляя вилкой кусок яичницы. – А насчет больницы ты зря.

Он облизнул вилку, но, вместо того чтобы вернуться к трапезе, в стремительном рывке направил ее в глаз Матвею. Тот готовился к примерно такому выпаду, но, увы, от удара уйти не успел. Он лишь чуть-чуть отвел голову в сторону, и острие вилки чиркнуло по шишке, набухающей на виске.

От боли у него на мгновение померкло в глазах, но все-таки Матвей смог поймать ударную руку и взять ее на захват. Но и Алик успел занять выгодную для себя позицию, смог вырваться из захвата, потом ударил коленом.

Матвей закрылся от удара, но Алик с силой давил на него, не позволял подняться и опрокинул на спину. Самойлов лежал на полу вместе со стулом, который не позволял ему опереться на ноги. Повернуться на левый бок и подняться он не мог, потому что с этой стороны напирал Алик. Оставался только один путь – через поворот влево, но противник предугадал этот маневр. Одной рукой он успешно блокировал движение, в другой держал вилку, нацеленную Матвею в глаз.

Алик оказался серьезным и опытным противником. Он находился в выгодном положении. Да и вилка в руке – серьезное оружие. Матвей пытался сдерживать его, но вилка продолжала опасное сближение. Сначала Алик выколет ему глаз, затем возьмет на удушающий прием.

Тускло поблескивающие стальные зубцы уже коснулись ресниц Самойлова, когда в дело включилась Дана. Сковорода застыла в точке, на которую девчонка смогла вознести ее, потом с размаху с глухим протяжным звоном опустилась Алику на голову. Тут же последовал второй удар. За ним третий. Дана била, пока Алик не завалился на бок.

Матвей вывернулся и уложил его на спину.

– Он живой? – Дана стояла, в смятении глядя на Алика.

Сковорода готова была выскользнуть из опущенной руки. Масло капало с нее на пол.

Алик лежал без движения.

– А если я его убила?

Матвей приложил пальцы к шее парня. Пульс не прощупывался.

– Нашатырь неси!

Дана быстро принесла склянку с нашатырем и ватку.

Матвей смочил ватку, поднес ее к носу Алика, но тот не реагировал.

– Черт!

Он умел делать искусственное дыхание, но, как ни старался, сердце парня так и не заработало.

– Я «Скорую» вызову! – Дана бросилась к телефону.

– Поздно!

Девчонка остановилась, застыла, беспомощно раскинула руки.

– Как поздно?

– Все, нет больше Алика.

– И что теперь делать?

Матвей покачал головой. Он и сам искал ответ на этот вопрос.

В схватке за жизнь не бывает правил. Если не хочешь умереть или лечь под насильника, бей всем, что попадется под руку. Кирпич с земли подними, если надо, ткни в глаз карандашом. Даже каблук может стать оружием. Так учил Алик. Про сковородку он ничего не говорил, но, возможно, подразумевал. Знал бы, что эта наука обернется против него самого!

– Что делать? – повторила девушка, в ужасе глядя на покойника.

А может, Алик все-таки жив? Дана изо всей силы три раза ударила его по голове. Если она проломила ему череп, то должна быть кровь. Ее нет, значит, Алик жив.

– Да он же притворяется! – Она просветленно улыбнулась. – Алик, ты ведь живой!

Матвей даже не шелохнулся, с мрачным видом глядел на нее. Хоть бы моргнул для приличия.

– Я серьезно! – Дана готова была поднять его на смех.

Строит тут из себя крутого, а сам ни черта не понимает. Алик притворяется! Сейчас он оживет и ударит Матвея в спину. Но в этот раз Дана за сковородку не схватится. Сам пусть выкручивается.

– Руки развяжи ему, придурок! – Дана расхохоталась.

Смех становился все громче, и вдруг Матвей ударил ее. Пальцы скользнули по щеке легонько, слабо, но тряхнуло Дану изнутри сильно. Хохот заглох в глубине утробы. Сознание, сдвинутое в область искусственного света, вернулось в темноту, вызванную шоком. Она посмотрела на Алика страшными глазами. Он мертв, Дана убила его. Какой тут может быть смех?!

– Он что, никогда не оживет?

– Он пришел, чтобы тебя убить. – Матвей смотрел на нее спокойно, но слова чеканил жестко.

– Убить меня? Да, это правда, – согласилась Дана.

Ей даже стало легче. Но не намного.

– Сейчас ты лежала бы на его месте.

– А почему ты с ним не справился? – На нее накатывал новый прилив истерики.

– Прозевал момент.

– Он тоже. А я попала. Конкретно! – Дана нервно топнула ножкой.

– Он не прозевал момент, с самого начала работал на Истомина. – Матвей покачал головой.

– Он предал меня?

– Предал.

– И ты предашь меня!

Матвей промолчал, выражая свое несогласие.

– Все меня предали! Одни уроды вокруг! Ненавижу!.. – Дана сжала кулаки, напрягла мышцы плеч, шеи так, что аж в глазах потемнело.

Все-таки она увидела, как пришел в движение Матвей, испугалась, шарахнулась от него.

– Что с тобой?

Оказывается, он всего лишь собирался повернуться к ней спиной, а она испугалась и отпрянула от него. Этот страх сбил истерический приступ.

– Ты же не предашь меня? – мотнув головой, спросила она.

– Нет.

– Меня же не посадят в тюрьму?

– Постараюсь, чтобы этого не случилось. Тебе нужно успокоиться.

Матвей подошел к бару, достал оттуда бутылку коньяка, до краев наполнил бокал и чуть ли не силой заставил ее выпить. Потом он посадил Дану на диван, сходил на кухню, принес сырную нарезку, чуть погодя подал кофе. Самойлов ухаживал за ней с таким видом, как будто в нескольких шагах от нее не лежал человек, которого она убила.

– Может, позвонить в полицию? – спросила она.

– Ты же не хочешь в тюрьму, да?

– Не хочу. Я там никого не знаю. – Из груди у нее совершенно непроизвольно вырвался идиотский смешок.

Дурацкая шутка, но лучше уж так, чем страдать и рвать на себе волосы.

Алик действительно работал на Истомина, который заодно с Натали. Сегодня он пришел, чтобы убить Дану. Она всего лишь опередила его. И правильно сделала. С врагами только так.