Линия Грез - Сергей Лукьяненко

– Ты не спутал Таури с какой-нибудь другой планетой? –спросил Артур, выбираясь за ним. Холод дружелюбно обнял мальчишку, и онпоёжился.

– Я прожил здесь два года… после каторги. На Таури нет зимы,планета климатизирована по классу «Эдем»…

Артур впервые увидел Кея растерянным, даже напуганным. Еготелохранитель не боялся реальной опасности – Альтоса пугала неизвестность.

– Что это за свет, Кей?

Сквозь падающий снег пробивалось неяркое фиолетовоесвечение. Далёкая стена света, поднимающаяся к небу…

– О дьявол! – Кей захохотал. – Нас угораздило сесть вкомпенсаторе, Арти! – Оптимизм вернулся к нему удивительно быстро. Он подхватилАртура за пояс и спрыгнул в снег.

– Ты что?

– Догадайся с трёх раз.

Из-под капсулы донеслось потрескивание. Обгорелый шардрогнул.

– Понял, – отбегая, сказал Артур. Они стали метрах в десяти,наблюдая, как экспресс-капсула проваливается под лёд. Плеснула чёрная вода,мгновенно застывая. Снег принялся заметать свежий ледок.

– Сможешь пройти пять километров? – спросил Кей.

– Пошли, – пряча озябшие руки в карманы, ответил Артур. Онне нуждался в объяснениях – компенсационные зоны планетарных климатизаторовимели десятикилометровый диаметр. Вечное лето, царившее, по словам Кея, наТаури, обеспечивалось сотней-другой зон вечной зимы.

Вначале они шли быстро. Мешал лишь снег, иногда доходившийАртуру до пояса. Кей выдвинулся вперёд, как бульдозер, проламывая дорогу. Шокот череды быстро меняющихся событий пока ещё не давал ощутить холод в полноймере.

– Ты здорово разделался с силикоидом, – сказал Артур.

– Молчи и дыши через нос, – отрезал Кей. Его фигура впередистановилась всё отчётливее, по мере того как глаза привыкали к темноте, а насерую ткань костюма налипал снег.

Потом им повезло: они вышли на участок, где не было снега –только гладкий, как стекло, лёд. Видимо, эту часть компенсаторной зоны недавноочищали, убирая излишек замёрзшей воды в оросительные системы. Кей упал двараза, Артур трижды. Размахивая руками, Кертис-младший постепенно приноровилсяудерживать равновесие. Но всё равно идти по льду было легче.

Когда они вновь вышли на заснеженный участок, Артурпочувствовал, что онемевшие пальцы его не слушаются. Спрятать руки в карманыстоило немалых усилий, но это не очень-то помогло. Потом он упал – ногипочему-то не хотели сгибаться.

– Кей, я скоро сдамся, – сказал Артур, вставая с пушистогоснежного одеяла. Оно казалось очень мягким, соблазнительно уютным.

– По моим расчётам, ты должен был сломаться на полдороге, –сухо сказал Кей, поворачиваясь. Лицо его было белым, холодным как лёд.

– Встретимся на Терре? – усаживаясь в снег, спросил Артур.

– Вероятно. – Кей Альтос посмотрел на закрывшего глазамальчишку, потом на сиреневое сияние, окружавшее зону компенсации. Оставалосьещё три километра пути.

Артур открыл глаза. Над ним был потолок – белый, с сеточкамипаутины в углах и круглым плафоном на шнуре. Он лежал в постели, раздетый,укрытый тонким одеялом, и солнечный луч тёплой ладонью гладил его лицо.

– Кей? – прошептал Артур.

Комната была очень маленькой. Стены оклеены голубымибумажными обоями, единственное окно полуоткрыто, и из него веял прохладныйвоздух. Из мебели лишь кровать, жёсткий стул с высокой спинкой и широкий низкийшкаф тёмной полировки. Натуральное дерево не вязалось с общей убогостьюобстановки, но Артур повидал много ещё более странных мест.

– Кей? – откидывая одеяло, повторил Артур, уже погромче.Встал, выглянул в окно, откинув лёгкий тюль. Комната была на втором этаже, и онне увидел ничего, кроме деревьев. Тёмно-зелёная листва, похожие на яблокиплоды, жёлтый солнечный свет сквозь ветви… Артур поёжился, то ли от холодноговетра, то ли от дурного предчувствия. Это слишком походило на Терру.

На стуле лежала его одежда. Артур натянул джинсы и подошёл кдвери. Коснулся створок – тоже деревянных, те качнулись. По крайней мере он небыл заперт. Очень осторожно Артур приоткрыл дверь. И замер, услышав незнакомыйголос – надтреснутый, старческий.

– Маретта мне не понравилась, да… Снега и снега, какжить-то? На прошлый год у нас снег две недели лежал. Говорят, из-за новой базы,что в горах поставили. Думали, совсем уж конец пришёл, но ничего… Садыпомёрзли, первый урожай даже собирать не стали, запахали в землю, да и сконцом…

– Что вы говорите! Ужасно…

Артур улыбнулся и прислонился к дверному косяку. Он узналголос Кея.

– Вам-то привычно, ясное дело. Если из отстойника выбрались,что уж говорить. А у вас, поди, и не растёт ничего?

– Как не растёт? Ягельник, снежный виноград, самомуИмператору поставляем.

– Тоже дело, – не слишком-то убеждённо сказал собеседникКея. – Конечно, настоящий фрукт…

– А рыбку нашу куда только не отправляем, – с воодушевлениемсказал Кей. – Если дело выгорит, так и вы попробуете.

– Попробуем, – без энтузиазма пообещал обладательстарческого голоса. – Вы бы вот наши яблоки на Маретте предложили…

– Ещё мы планктона в этом сезоне много собрали! – перебилКей. – И не только верхнего… это вроде червячков маленьких. Протралили дно,столько нижнего за жаркий период развелось! Он такой… как бы тараканчики, но вводе живут. И что приятно – даже высушенные не умирают! Бросишь в стакан сводой, дашь отмокнуть – снова резвятся, черти!

Артур закусил руку, чтобы не расхохотаться. За дверьюнаступила пауза, потом незнакомец кашлянул и робко начал:

– Вот в моих садах…

– Простите, время приёма пищи, – неожиданно строго произнёсКей. – Вера не позволяет мне свершать этот позорный акт в присутствиипосторонних.

– А-а… ну, приятного вам аппетита.

– Унижение не бывает приятным, – грустно сообщил Кей.

Зашаркали торопливые шаги. Потом до Артура донеслось:

– Если сынок ваш захворает, уксусом его натрите. Лучшеесредство от жара, вы уж поверьте.

– Я его замариную, – мрачно пообещал Кей.

Испуганно хлопнула закрывшаяся дверь. Артур трясся отсдавленного хохота.

– Входи, – донеслось из-за двери. – Поунижаемся вместе, покаеда не остыла.

Артур толкнул дверь. Эта комната была куда просторнее, смягким ковром на весь пол, длинным диваном вдоль стены, стеклянным шкафом,уставленным посудой. За круглым столом посреди комнаты сидел Кей.