Судья - Андрей Константинов

— Я лямку на зоне тянула, пока ты в бассейнах трахалась! Теперь моя очередь пожировать!

Зэчка быстро стащила с себя грязный свитер с порванным воротом и вытянутыми на локтях рукавами.

— Давай меняться?

Одной рукой девка протянула Кате свитер, а другой залезла под замызганный бюстгальтер и опять почесалась. Катерину замутило:

Отстань, тебе говорю!

— Вот ты как… — протянула девка. — Брезгуешь? Зона таких не любит… За что попала-то сюда?

От неприятной собеседницы несло, как из мусорного бака. Катя инстинктивно отодвинулась, словно боялась запачкаться, и резко сказала:

— Это мое дело!

— Ух-ты, какая! Ничего, обломаем… Давай кофту сюда, — девка вцепилась грязными пальцами в тонкую английскую шерсть, и тут Катю прорвало. Резко откинувшись назад, она ударила стопой ноги зэчку в подбородок. Девка свалилась с нар на пол и заверещала было, но Катя оборвала этот крик одновременным ударом своих расслабленных ладоней по ее ушам. Удару этому когда-то научил Катю Сергей: «Запомни, Катенок, сначала ладони должны быть вялыми, и только в самый последний момент их надо резко напрячь. Тогда образуются воздушные пробки, бьющие по барабанным перепонкам…»

Девка зашлась от боли и тихо, по-звериному, завыла. Катерина намотала ее грязные волосы на кулак и запрокинула вверх тупое опухшее лицо:

— Сиди тихо, ясно?

Зэчка прохрипела, пуская слюни:

— Сучка ебаная… Я с тобой еще сквитаюсь…

Катя отшвырнула противницу в угол камеры, брезгливо вытерла руку платком и выдохнула:

— Еще раз вякнешь — задушу! Девка с невнятными ругательствами поползла к себе на нары. Катя постепенно успокаивалась. Оглянувшись, она вдруг поймала внимательный взгляд второй сокамерницы. Она дружелюбно улыбнулась Катерине:

— А ты молодец, девонька, в обиду себя не давай. Сидеть-то, наверное, долго придется?…

Катя молча пожала плечами и села на свою койку. Женщина немедленно присела к ней:

— А я вот через пару денечков выйду, ничего они не докажут. Кражу мне квартирную клеют — продавала у булочной вазу хрустальную, мусора задержали, привезли в ментовку, говорят — вазочка паленая… Я им объясняю — продавала, потому что кушать хотела, вазу до того сама с рук купила, откуда мне было знать, что краденая, на ней ведь печати нет… Ничего они не докажут. А ты сюда за что попала?

Катерина вздохнула:

— У меня, я думаю, тоже ошибка. Задержать-то задержали, а за что — не объяснили. Наверное, с кем-то перепутали. Ничего, разберутся… Женщина понимающе кивнула:

— Да, бывает, что и путают… А с кем спутали-то?

Катя покачала головой:

— Я сама не знаю, тетенька. Женщина придвинулась к Катерине ближе и перешла на доверительный шепот:

— А ты, дочка, скажи им: так, мол, и так, не моя это работа, сделал ее тот-то и тот, пусть они и отвечают.

— Если бы знала что, так бы и сказала. Ладно, разберутся. Это их проблема… Добрая соседка сочувственно покачала головой:

— Смотри, милая, бывает, так ошибутся, что… Обидно ведь будет, когда загрузят за чужое…

— Ничего, — улыбнулась через силу Катя. — Бог терпел и нам велел.

— А ты что, верующая? — приятно удивилась сокамерница.

— И верующая, и крещеная.

— На церковь-то, поди, много денег жертвовала?

Катя прижала колени к подбородку и сказала, помолчав:

— Сколько могла — всегда давала… А много — откуда их взять, много-то? Женщина улыбнулась:

— В банке, наверное, деньги держишь? Катерина отрицательно мотнула головой:

— Да какие деньги, откуда… Ладно, тетенька, я, пожалуй, посплю.

— Поспи, поспи, милая, — женщина погладила Катерину по плечу и ушла на свои нары.

Катя закрыла глаза и с облегчением выдохнула. Мысли ее вновь вернулись к Челищеву. Неужели ее подставил Сергей? А ведь больше-то некому… Но почему? За что? Сергей любит ее, это видно… Или любил? Он не мог сделать это просто так, нужна была причина… Когда Челищев снова появился в жизни Катерины, она честно пыталась сопротивляться своему чувству к нему, но тщетно. Он казался ей чуть ли не единственным лучиком света в окружавшем ее все эти годы темном царстве жестокости и расчета. Сергей был другим. Катя это чувствовала, и именно поэтому ему единственному она рассказала о своем сыне, росшем в Приморско-Ахтарске… внезапно ей пришла в голову мысль, что Сергея могли заставить сделать эту подставу. Но кто? Антибиотик? Зачем? Катя знала, что Виктор Палыч время от времени проводил «смену караулов», убирая людей, которые начинали быть слишком самостоятельными, но это касалось в основном братков до бригадирского уровня. К тому же именно сейчас у Антибиотика был дефицит людей, он не однажды жаловался, что работать стало некому, имея в виду прежде всего работу головой, потому что отмороженных-то как раз хватало… Что же все-таки случилось?

«Почему ты предал меня, Сереженька?…» Терзаемая бесконечными вопросами, на которые не было ответов, Катя не заметила, как задремала…

Из больницы, в которой лежал Челищев, Антибиотик поехал к парку Лесотехнической академии, где должна была состояться встреча с его агентом — офицером ОРБ. Офицера этого звали Валерием Черновым, и завербовать его удалось совсем недавно, в ноябре 1992 года, когда Валера еще был обычным опером из Смольнинского розыска. Попался Валера глупо и банально. Отметив на работе с коллегами получение зарплаты, он решил продолжить праздники уже самостоятельно и в конце концов пьяный в муку оказался в кафе с ласковым названием «Аленка», где и упал лицом в тарелку с салатом «Столичный». На беду Валеры в кафе тогда оказался Слава Поленников со своими братками, опознавший в спящем пьяном опера Смольнинского угрозыска. Слава быстро ошмонал бесчувственного Чернова, сняв с него удостоверение и ствол, и тут же поехал к Антибиотику.

Остальное было делом техники. Когда Чернов проспался и обнаружил пропажу пистолета и документов, его затрясло от ужаса, но сидевший напротив какой-то ласковый дедушка вдруг сказал, что все, в принципе, можно исправить… Дед опохмелил Валеру хорошим датским пивом и долго с ним разговаривал… Часа через полтора «случайный прохожий» занес в кафе «найденные на улице» табельное оружие и удостоверение. Дедушка, которого звали Виктором Палычем, дал Валере денег на такси, на выход из «штопора» и заверил, что если Чернов будет умным, то карьера у него будет складываться очень хорошо. Валера быть глупым не хотел, и старик не обманул — уже через месяц Чернова перевели в главк, да не просто в главк, а в элиту, в ОРБ…

Антибиотик вышел из машины на Новороссийской улице и пошел дальше пешком. У ворот парка он кивнул двум своим телохранителям, и те разошлись в стороны, невзначай оглядывая подходящих к воротам людей. Виктор Палыч любил назначать встречи у институтов — в студенческой массе посторонние люди сразу бросались в глаза возрастом и одеждой, соответственно ментам труднее было бы установить наружное наблюдение… Чернов уже ждал, приплясывая на морозце в легкой курточке.