Сбежавший тролль - Мэтт Хейг

Но Сэмюэль понимал, что если Тролль-сын в ближайшее время не поест, бурчащий желудок его выдаст. Поэтому он снова сел на кровати, положил кусочек сыра на хлебец и закинул его в рот. Тролль-сын очень внимательно посмотрел на то, как он это делает, и затем сделал то же самое. Но вкус показался ему отвратительным. Однако худшее открытие его ждало, когда он, повторяя за Сэмюэлем, отхлебнул апельсинового сока. Его лицо скривилось, и он выплюнул сок обратно в стакан.

— Фу! Фу! — повторял он и скреб пальцами язык, пытаясь избавиться от ужасного вкуса.

— Чшш! — прошипел Сэмюэль. — В чем дело? Это просто апельсиновый сок.

— Это ядовитое?

— Нет. Это апельсиновый сок. Из апельсинов.

— Апельсинов, — повторил Тролль-сын. И затвердил: — Апельсинов, апельсинов, апельсинов…

— Это фрукты, — сказал Сэмюэль, всерьез начиная сердиться.

— Это хуже, чем черви, Сэмюэль Блинк.

Теперь пришла очередь Сэмюэля удивляться.

— Ты ешь червей?

Тролль-сын кивнул и потупился. Он был совершенно сконфужен.

— Я ем червей и траву.

Внезапно странная норвежская еда, которую приходилось есть Сэмюэлю, показалась ему не такой уж ужасной.

— Но как насчет кроликов?

— У нас закончились…

Сэмюэль жестом попросил Тролль-сына замолчать. Он услышал шум подъезжающей машины и, подойдя к окну, заметил красный джип, который видел вчера. Это был мистер Мюклебуст, который на полной скорости ехал по направлению к дому. На три часа раньше. И кроме того, в машине был не только мистер Мюклебуст. С ним был кто-то еще. Мужчина, разглядел Сэмюэль, хотя толком рассмотреть его он не мог.

Он быстро задернул шторы.

— Назад под кровать! — скомандовал он Тролль-сыну. — И оставайся там. Лежи тихо!

Как только Тролль-сын разместился в своем убежище, Сэмюэль вышел на лестничную площадку. Он слышал голоса тети, дяди и девочек, раздававшиеся с кухни.

— Нет, — услышал он голос Корнелии. — Давай не пойдем гулять у фьорда. Давай останемся здесь. Мы можем поболтать в твоей комнате, пока не приедет мой папа.

Потом раздался стук в дверь: три тяжелых твердых удара.

— Кого это принесло в такое время? — сказала тетя Ида.

— Это, должно быть, почтальон, — предположил дядя Хенрик. — Да, это, скорее всего, Йоханнес. Я пойду извинюсь перед ним за мой забавный припадок на днях.

Сэмюэль, стоя на лестничной площадке, слушал, как дядя идет открывать входную дверь. Через деревянные перекладины перил он тихонько посмотрел вниз.

Это был мистер Мюклебуст, а рядом с ним стоял полицейский.

— Магнус, — сказал дядя Хенрик мистеру Мюклебусту, — мы не ждали тебя так рано. Мы как раз завтракаем.

— Ну, Хенрик, боюсь, я уже тут. А это мой очень хороший друг, мистер Томассен, начальник полиции.

Болтовня и стук столовых приборов внезапно смолкли.

— Хенрик? — позвала тетя Ида. — Что-то не так?

— Нет, — ответил Хенрик. — Я уверен, что все в порядке. Итак, мистер Томассен, чем я могу вам помочь?

Мистер Томассен был довольно старым, и у него был такой сморщенный и недовольный рот, словно он постоянно жевал лимоны. Его усталое, изможденное лицо составляло странный контраст с опрятной, идеально выглаженной формой.

— У меня есть ордер на обыск этого дома, мистер Крог, — сказал он, снимая фуражку.

— Для чего это? — возмутилась тетя Ида, выходя в холл.

— Ах, да, — сказал мистер Мюклебуст, — я должен был предупредить тебя, Томас. Они очень хорошо умеют хранить тайны.

— Да как вы смеете! — воскликнула тетя Ида.

— Ну, ну, Ида, — сказал дядя Хенрик. — Я уверен, что здесь просто какое-то недоразумение.

Мистер Томассен без приглашения вошел в дом; у него была такая сердитая и кислая мина, что никто не осмелился возразить. Он прошел в гостиную и, прищурившись, начал оглядываться, сканируя взглядом вазы, картины, стол, кресло-качалку, пустую собачью корзину и двух девочек.

— Мне жаль, Хенрик, — сказал мистер Мюклебуст, сдерживая улыбку, — но я не мог подвергать мою дочь опасности. Мне совсем не хотелось привлекать полицию, но поскольку я заботливый родитель, у меня не было выбора.

— Заботливый родитель? О чем ты вообще? И, мистер Томассен, почему вы открываете все наши шкафы? — сказала тетя Ида.

— В этой стране есть множество древних законов, — сказал мистер Томассен медленно и осторожно. — Множество законов, созданных в менее просвещенные времена и с тех пор никогда не менявшихся.

— Я не понимаю, — сказал дядя Хенрик.

— Существует закон, например, против укрывания нелегальных существ.

— Нелегальных существ?

— Да, нелегальных существ.

Мистер Мюклебуст решил помочь.

— Пикси… томте… хюльдр… троллей…

Мистер Томассен, повернувшись, смерил его суровым взглядом. Видите ли, как и большинство людей его возраста, живших во Фломе, мистер Томассен никогда не любил мистера Мюклебуста. Мистер Мюклебуст действительно навсегда запомнился всем как «человек-снежок» — и именно таким его до сих пор видел мистер Томассен: человеком, который перекатывался через всех, кто вставал у него на пути, становясь все больше и сильнее и не заботясь о том, кого или что он сокрушил по дороге. Но тем не менее, если мистер Мюклебуст был прав и Ида с Хенриком действительно скрывали потенциально опасное существо, он должен был что-то сделать.

— И если кого-то поймают за укрыванием подобных существ в их владениях, их ждет очень серьезное наказание, — отчеканил мистер Томассен.

— Пожизненное заключение, — уточнил мистер Мюклебуст.

Дядя Хенрик и тетя Ида одновременно побледнели и переглянулись.

— Да, спасибо, Магнус. Думаю, я должен изложить им факты, — сказал мистер Томассен.

Тетя Ида попыталась сделать вид, что все это кажется ей смешным, но ее смех прозвучал совершенно неубедительно:

— Ну, я не понимаю, как мы можем прятать существо, которого не существует!

— Отличная попытка, — сказал мистер Мюклебуст. — Но моя дочь никогда не врет.

Мистер Томассен посмотрел на Корнелию.

— Для ее же блага надеюсь, что это так.

Корнелия ответила на холодный взгляд начальника полиции не менее ледяным взглядом.

— Я не вру. Тролль наверху. В спальне, которая выходит окнами на север. Он прячется под кроватью.

Марта была в замешательстве. Поскольку она не знала ни слова по-норвежски, она не могла следить за разговором. Но она понимала, что полицейский обыск в доме не был нормальным событием во время завтрака.