Бальдр и Тёмный бог - Ярослав Титарев

— Ух, Бальдр, ты как горный тур, проклятье! — из-за его спины высунулся его задыхающийся друг. — Ну, и как нам теперь его спускать, Руал?

— Либо сам пойдёт, либо вниз полетит! — проговорил первый, пожав плечами. — Что бы Вали с нами потом ни сделал — третьего не дано…

Воин по имени Руал перевязал мне рану на ноге, чтобы я не терял больше крови, потом мрачно поглядел в лицо. Я видел, что парень он был неплохой, и что умирать не хотел… Я положил руку ему на плечо, упёрся в него и поднялся на ноги.

Воины помогли мне спуститься со скалы, Руал придерживал меня всё время, чтобы я не сорвался. Когда мы оказались внизу, кривоносый Лидуль положил мне на голову тяжелые руки и пригнул к земле. Лицо укололи мокрые камни, на зубах заскрипела земля. Я был настолько обессилен, что не мог сопротивляться. Меня связали и потащили к причалу. Я несколько раз терял сознание и вис на руках тех, кто меня тащил. Меня пинали ногами в рёбра, и я очухивался. Но потом стало совсем темно…

* * *

Брызги ледяной воды ударили мне в лицо, вода затекла в нос и в рот. Мне показалось, я тону в море, захлёбываюсь. Я открыл глаза и завертел головой.

— Очухался! — раздался довольный голос Лидуля. — Ну, вот, привезли живым, как ты и просил, Вали.

Я поморгал и огляделся по сторонам. Я лежал на палубе ладьи, вокруг было много воинов. Небо было тёмным — наступил вечер.

— А жена конунга? — произнёс Вали.

Я повернулся на голос и увидел, что брат стоял у меня над головой и вертел в руке цепочку с амулетом Маргрет, которую, видимо, отнял у меня.

— Удрала, — ответил Лидуль.

— Как баба могла уйти от дюжины моих лучших хирдманов?!

— Вали, — замялся воин, — Бальдр напал на нас! Он убил шестерых! Ты сказал, он раненый и немощный, но он дрался, как зверь! Он стал сильнее, чем был когда-либо прежде!

— Ладно, поднимите его и привяжите в мачте.

Двое воинов выступили из толпы, ухватили меня за плечи и подняли, а затем поволокли, не давая самому встать на ноги. Я чувствовал, что был измотан, слаб, голоден и очень хотел пить. Губы растрескались и болели. Одежда была мокрой, мне было холодно.

Меня придавили спиной к широкому стволу мачты, завели руки назад и крепко связали верёвками.

Вали подошёл ко мне медленно, извлекая нож из искусных ножен на поясе. Лезвие блеснуло в свете лампы, подвешенной у меня над головой.

— Скажи мне, где Эйсир, брат? Или я выпущу из тебя кишки, — Вали провёл ножом перед моим лицом.

— Иди к Хель! — прошипел я — и тут же получил в ответ удар локтём в скулу.

Голова чуть не треснула. Ох, наверное, я зря испугался днём упасть со скалы, теперь меня будут пытать… Хотя, нет-нет, я жив, а быть живым лучше, чем быть во Тьме. Туда я всегда успею…

Вали фыркнул мне в лицо зловонным дыханием и, поддев лезвием мою рубашку, распорол её. Холодная сталь упёрлась в живот. Я стиснул зубы. Страх запульсировал в висках. Боги… Да что ж вы меня так мучаете?..

— Говори, или сам к ней отправишься! — рявкнул Вали.

Он надавил на лезвие, погрузив его в мою кожу и мышцы, и повёл вверх. Я скорчился от режущей боли и ещё крепче сжал зубы. они захрустели. Тёплая кровь обильно потекла на штаны и башмаки. Мне уже не было так холодно. Но мне стало очень страшно в предстоянии перед смертью: вновь ощутить весь этот холод и мрак, одиночество и непроходящую боль… Нет, больше я этого не хотел!

Вали отнял нож и с любопытством поглядел на меня: начну болтать или нет. Я так злился на него, что собрал в пересохшем рту остатки слюны и харкнул ему в рожу.

Брат спокойно отёр лицо.

— Ты так сильно хочешь стать Бессмертным? Хочешь сам стать героем и убить Хассера? — покачал головой Вали. — Но ведь ты не уйдешь отсюда живым, брат. Я обещаю!

— Что значит стать Бессмертным? — прохрипел я.

— Разве ты не знаешь? — заржал Вали и склонился ко мне. — Разве мать не рассказала тебе, ведь ты был её любимцем?!

— Нет, — покачал я головой.

Вали взял моё лицо в руки, словно в тиски и прижался к уху.

— Перед тем, как Мать уплыла, — прошипел он, брызжа горячей слюной, — она поведала мне, что Хель, ее сестра, на заре времён наградила Хассера Бессмертием за его к ней любовь. Но, как и все нормальные мужчины, он знал многих женщин. Хель заревновала и создала меч Эйсир, который мог бы убить Хассера. Она отправила с ним героя. Герой конечно погиб, Хассер завладел мечом и это продолжалось много веков, пока наш отец не украл его, чтобы покорить нашу Мать… Тот, кто убьёт Хассера, получит его Бессмертие, Бальдр… — Вали отстранился от меня и выкрикнул в лицо: — Скажи мне, где меч, братец!

— Лучше я отправлюсь к Хель, чем скажу! — выдавил я из последних сил.

— Ох, Бальдр, — тяжело вздохнул Вали, подняв остриём ножа мой подбородок. — Брат, ты же понимаешь, когда я найду Маргрет, я отдам её своим воинам, они отымеют ее, каждый, а потом отдам воинам конунга Олава. А потом, когда она будет лежать обессиленная, избитая и такая влажная, я отдам её псам, чтобы и они тоже отымели её.

Я что-то крякнул в ответ — уж не смог сдержаться, и Вали криво ухмыльнулся, ожидая, что я сейчас разговорюсь. А я молчал. Я поглядел на брата с лютой злобой, и заметил, как он вздрогнул, сглотнул, испугался… Если бы верёвки не удерживали меня, я бы вцепился в глотку брату и зубами порвал ему горло. Пальцами достал бы его проклятое сердце и разорвал на части.

— Что ж, — просипел Вали, отодвинувшись от меня на несколько шагов, и кивнул воину, стоявшему неподалёку, — займись им, Актеву, мне уже противно.

«Посмел бы ты, ублюдок, угрожать ещё Лейфу, если бы знал, что он мой сын — никакие верёвки не удержали бы меня!» — подумал я.

Ко мне двинулся воин с плечами, шириной достойными йотуна, и закрыл собой весь свет. Моя голова находилась примерно на уровне его груди. Руки были толстые, как брёвна южных лесов, а лицо узкое, с низким лбом, раскрашенное рунами. Пахло от него тухлой рыбой. Запах был так силён, что на миг я позабыл о страхе и думал лишь о том, чтобы меня не стошнило.

В руках Актеву был нож. Я поглядел в глаза своему палачу. Меня затрясло, плечо нервно задёргалось, и я не смог унять предательскую судорогу.

Я продолжал сверлить палача взглядом и видел, что и он, и я понимали: это нормально. Нормально дёргаться, когда тебя режут. Актеву зашёл мне за спину, вывернул ладонь, и я ощутил обжигающую боль — он принялся медленно вырезать мне ноготь.

— Су-ки, — простонал я.

— Ярл Вали! — донёсся крик воинов у борта. — К нам идёт лодка конунга Олава!

Воины зашумели, готовясь к встрече посланников. Я был рад гостям, потому что меня ненадолго оставили в покое. Актеву убрал нож за пояс и прилежно вытянулся, увидев гостей.