Демон плюс - Георгий Зотов

Калашников заботливо протянул Смерти стакан с молоком.

– Действительно, проклятая должность, – посочувствовал он.

– Да не то слово, – отмахнулась Смерть. – Просто издевательство. Ладно бы еще люди. А тут, едва присядешь, так звонок – умерла канарейка, скончался кузнечик, зайчика капкан прихлопнул, рыбка кверху брюшком всплыла. Хорошо хоть, к микробам не отправляют, иначе вообще беда. Ты только присел на лавочку и уже с полмиллиона паразитов задавил. Я бы упарилась.

– А ничего, что ты с нами завтракаешь? – как бы между прочим поинтересовался Калашников. – Работы, небось, невпроворот?

– Ничего, – проглотила кусок лепешки Смерть. – Поначалу и верно было тяжко, но потом мое начальство постановило, что я могу привлекать в качестве помощников гастарбайтеров из разных стран. Теперь у меня по всем государствам есть свои отделы. В славянском департаменте работают полуденицы – души умерших невест, не успевших лишиться невинности. Не найдя покоя в могилах, они бродят по заливным лугам. Когда у меня аврал, мертвые невесты занимаются бумажной текучкой, оформляя клиентов. Вот не будь этих помощниц – я бы, извини за каламбур, от усталости померла.

Малинин больше не вмешивался в беседу повелителя со Смертью, и вообще не подавал знаков своего присутствия в доме. Дай ему волю – он охотно слился бы с тенью, лишь бы его не замечали и далее. Умом казак сознавал, что он уже скоро сто лет, как мертв. Но поделать с собой ничего не мог – глядя, как Смерть терзает лепешку, Малинин испытывал младенческий страх, красочно представляя кадр за кадром – острые зубы из оскаленного черепа впиваются в его плоть, отрывая куски мяса.

Зачем они вообще здесь? Для чего Смерть перехватила их по дороге, завела в домик в апельсиновой роще и угощает завтраком? Да еще и ведет разговоры о тяжести работы? Неспроста это, ох неспроста. Хибарка под стать кладбищу, даже крышу сделать не удосужились, лишь покрыли сверху снопами пальмовых листьев. Внутри все затертое, старое, пыльное – не дом, а могила.

– Эй, рыжий! – раскололась треском Смерть, и Малинин едва сохранил равновесие. – Ты глухой, что ли? Второй раз уже к тебе обращаюсь. – По ее заплесневевшему подбородку, кишащему червями, стекла капля молока.

– Ко мне? – теряя сознание, деликатно переспросил Малинин.

– Ох, и медлительный же ты, – с досадой плюнула Смерть. – Тебя бы за мной посылать. Придвинь-ка сюда вон тот сундучок, который под столом припрятан. – Фаланга пальца неестественно вытянулась, показывая на сосновый гроб, увенчанный изрядно проржавевшим амбарным замком.

«Сундучок» оказался тяжелым, будто его приколотили к полу гвоздями. Путем титанических усилий Малинин все же смог выполнить пожелание Смерти и, не дожидаясь благодарности, ретировался обратно. Смерть опалила его взглядом костяных глазниц, залившись фирменным смехом.

– Боишься? Мне это нравится, мальчик. Меня надо бояться, а не распевать на экране слащавые стихи: «Однажды Смерть– старуха пришла за ним с клюкой, ее ударил в ухо он рыцарской рукой». Ляля– ля– ля, бом– бом. Ненавижу этот фильм. Точнее, через две тыщи лет точно буду ненавидеть.

– Неужели они смеют сопротивляться? – усомнился Калашников.

– Кто? – удивилась Смерть. – Покойники? Не обращай внимания, это все информационная война. Больше всего вреда моему имиджу нанес именно XIX век Взять один лишь гнусный пасквиль братьев Гримм, где я выгляжу легковерной идиоткой. Ах, надо же, смекалистый солдат меня обманул, а я– то и поддалась ему, как лох таксисту в «Шереметьево». Запомни: я прихожу взять жизнь, когда судьба существа уже предрешена, и предрешила ее вовсе не я. Бесполезно обижаться на технического исполнителя. А народ так и делает, словами вот бросается… и с какого боку я старуха? Можно подумать, что если бы я пришла в образе Наоми Кэмпбелл, то всем бы сразу полегчало.

…Сквозь пальмовые листья настойчиво просочились лучи солнечного света. Калашников взглянул на песочные часы, им было пора возвращаться на виллу Пилата. Хамить Смерти не стоит, но как бы так выразиться, дабы тонко ей намекнуть, что давно уже следует перейти от пустых разговоров к делу.

– Спасибо за завтрак, – пролепетал он. – Мы, я, это… ээээ…

– Ой, – спохватилась Смерть. – Признаю – в критике есть капля объективности. Действительно старухой становлюсь, склероз замучил – иногда по два раза за одним и тем же покойником прихожу. Для чего я вас пригласила– то сюда так срочно? Хочу одну любопытную вещь показать.

…Костлявые пальцы скользнули в глубь черной хламиды. Смерть извлекла из– за пазухи изящный ключик – вроде тех, которыми запирают шкатулочки. Амбарный замок с лязгом упал вниз, обсыпав пол мелкой пылью ржавчины. Запустив руки в рассохшийся гроб, Смерть извлекла с его дна толстый альманах в переплете из человеческой кожи. Пролистав истрепанные страницы, она хлопнула в ладоши – вокруг разлетелись брызги желтого гноя.

– Вот! Смотрите. Случай – прямо как с богом Осирисом, только что пшеница из вас не вырастет. Сначала чин по чину. В 2007 году вы у меня оба записаны как мертвые. Потом рррраз – и опять живые. Затем – снова мертвые[38]. Замоталась переписывать из графы в графу. И, пожалуйста: неделю назад, новая катавасия – вы мертвые, после живые, а в самое ближайшее время…

– Мертвые, – прервал ее Калашников. – Да это уже понятно. Понимаешь ли, мы прибыли из Города выполнить ответственное задание для Шефа. В связи с этим в загробной документации случился сбой. Будь в твоем распоряжении не книга бухгалтерского учета, а компьютер – у него бы явно процессор сгорел. Мы мертвые, но раз находимся не в Аду, а на Земле, в телесной оболочке – то считаемся живыми. Хотя до этого умерли уже примерно пару раз. А когда снова попадем в Ад – автоматически определяемся как мертвые. Ты попросту не заморачивайся сейчас, это мозгами понять невозможно.

– Я– то как раз понимаю, – хмыкнула Смерть, захлопнув альманах. – Тут совсем другая закавыка. Вы стоите в моем плане. Ровно через три дня мне положено вас забрать и сопроводить. Но, вопреки ожиданию, вовсе не в Ад.

…Песок в часах остановился, полностью высыпавшись на дно.

…Калашников резко испытал неведомое доселе чувство – словно кто– то прямо над ним услужливо раскрыл холодильник, загруженный тонной льда.

– А куда же мы отправляемся? – прошептал он полумертвым голосом.

Смерть бюрократически пожала костлявыми плечами.

– Neverland, – официально проинформировала она. – То самое НЕБЫТИЕ, куда попадает душа, если найти способ уничтожить ее – в Раю или Аду. Даже я сама не знаю, что это такое. Никогда не была в том мире… если это вообще мир. НЕБЫТИЕ и есть настоящая погибель: умирает не только тело, но и ваша бессмертная душа. Стало быть, в Ад вы больше никогда не вернетесь. Просто потому, что растворитесь, уйдя в Neverland.

…Малинин мешком осел на пол. Раздался вибрирующий звук – Смерть подняла ладонь, просмотрев ее на свет, как денежную купюру. Возле указательного пальца, как бы проецируясь издалека, вспыхнуло изображение пары крохотных скелетов, призывно мигающих зелеными огоньками.