Десант в Забайкалье - Александр Юрьевич Силаев

но Толика на посредничестве кинул, тот обиделся, я его пожалел, на работу устроил. С Профессором ещё две сделки провёл, каждый раз в качестве пароля для начальника золотоприёмной кассы он мне выдавал золотой перстень с нефритовым драконом. У меня такой же, но я его получил из рук Лены. Она сопровождала бригадира артельщиков в кассу, да кто-то навёл Карачуна, устроили бандиты засаду, всех перебили, бригадир перед смертью передал Лене опознавательный перстень. Ей удалось скрыться с ящиком золотых слитков, но тут же потеряла, набрела на нас, и мы его нашли. Перстень я у неё конфисковал. Замойский тогда Ленкой увлёкся и о нас вроде как забыл, — сдали мы металл на своих условиях, без его участия.

Даша выслушала, не перебивая, правда, в конце уточнила:

— Мне отец говорил, что авантюра — это, когда дело провалилось, а у тебя ведь хорошо получилось, значит, была удача.

— Не скажи, дело продолжается, и ещё не известно, чем оно закончится. Толик меня смущает, ты сразу заметила, что характер у него нестойкий, от себя добавлю: жадный, вон как золото выцарапывал, не лидер, мне представляется, чтобы реализовать свои желания, будет искать покровителя, не исключено, что опять под Замойского ляжет, первая дружба или любовь, если не на равных, они, как силки, без посторонней помощи не развяжешь.

— А ты в силках уже побывал? — спросила Даша, надеясь услышать правду.

— У меня дружба на равных, — отсёк дальнейшие расспросы Сергей. — Давай лучше о деле: — Проследи за Толиком.

— Я постараюсь, Серёжа, но и ты свой аналитический компьютер не ставь на сон.

Она выпрыгнула из кузова, немного постояла, прислушиваясь, и направилась к своей палатке. Села перед входом на чурбачок… Посмотрела на звёзды… из памяти всплыл кадр: освещённый луной проезд к руднику, прыжки по пням… «Тогда сбоку и сзади ни с того ни с сего что-то два раза хрустнуло. А если это был человек? Случайно наткнулся? Увидел меня, отпрянул и на ветку наступил. Толик? Но зачем ему ночью по тайге шастать? Одно ясно: он резко изменился после этого случая».

После разговора с Дашей Сергей ощутил ещё большее беспокойство и ускорил работу. Чтобы не останавливать конвейер ни на минуту, он заменял всех, но азарта хватило только на три дня, к тому же ему не терпелось узнать, остался ли в силе договор с золотоприёмной кассой или о нём напрочь забыли.

Ночью Сергей заперся в кузове, включил ночник, достал цилиндр с сокровищем, судя по наполнению, уже намыли больше килограмма. Особенно результативными оказались последние дни и не только потому, что возрос темп работы, но ещё из-за того, что содержание металла в россыпи увеличилось.

«И что дальше, — задал он себе вопрос, — продолжить или довольствоваться малым? — Для Сергея будущее в самом процессе добычи выглядело прекрасным, но его омрачали и изматывали риски. Он понимал, что залётные москвичи для старателей-старожилов — конкуренты, случайная помеха, которую надо выдавить, значит, от них жди неприятностей, а от местных бандитов конкретного налёта и не исключено, что со стрельбой. Сергей терялся в догадках: — Но почему бандиты выжидают? Не хотят размениваться на мелочи. И что отсюда следует? А то, что эту версию надо проверить как можно скорее — завтра же начнём плавить намытое!»

Утром Сергей распорядился, чтобы Дима и Юра вместе с Толиком сосредоточились на наружных работах, затем позвал Дениса в палатку с концентрационным столом, зашторил окно, зажёг свет, достал из рюкзака цилиндр и, улыбнувшись, пошуршал его содержимым возле уха помощника, открыл муфельную печь, вынул две изложницы, наполнил их до краёв золотыми зёрнами и вернул в пазы. Включил нагрев, молча показал, что температуру надо медленно повышать до точки плавления, потом выключить печь и ждать, когда металл остынет. Денис по профессиональной привычке понимал знаки с лёту, слова ему были не нужны.

Сергей выскочил наружу, чтобы попеременно сменять Толика, Диму и Юру. Когда по его подсчётам процесс плавки закончился, вернулся в палатку. Выждал, пока металл охладится, и точными, натренированными ударами молотка, как это проделывал сотни раз при откалывании образцов горных пород, сбил всплывший на поверхности слитков шлак. Взвесили — каждый из них потянул на семьсот граммов. Сергей спрятал их в барсетку и с облегчением сказал:

— Вот и всё. — Однако тут же добавил: — По крайней мере, на этом этапе.

Денис, соглашаясь, кивнул, поднял оконную шторку… но всё же спросил:

— Сергей Михайлович, почему вы ребят не позвали, их опасаетесь?

— Их — нет. Но береженого Бог бережёт, главное сомнение в Толике, он бы за ними увязался, а так спокойней, хотя это временно, наверняка этот жлоб догадался, чем мы здесь занимаемся.

— А Даша?

— Я ей верю! Кстати, она его из вида не выпускает, наблюдает издали, если он попытается какой-нибудь финт выкинуть, пресечёт немедля. Денис, хорошо, что и ты не расслабляешься, ведь золотые слитки — это сгустки энергии, они, как ядерный реактор, эксперименты с ними или небрежность чреваты… сам знаешь, к чему приводят. А у нас на пользу пойдут, и мы осторожны. Согласен?

— Само собой, я — сапёр, нам ошибаться смертельно.

— Похвально, вот и прикрепи к муфельной печи замок, Толик думает, что это сейф, проверим, как он закрутится.

За ужином Толик разнылся:

— Еда плохая, я, бригадир, имею право хоть раз вкусно поесть, надо за хорошёй съездить.

Денис утешал:

— Моя мамаша ещё перед отъездом об этом беспокоилась. Отец обещал кабанчика заколоть, думаю, они уже колбасок всяких набили, а уж сала насолила шматков десять, не меньше.

Сергей тут же воспользовался случаем:

— Вы правы, ребята, завтра и отправимся. — Про себя подумал: «Как удачно получилось: и металл сдадим, и деликатесами разживёмся, я к губернатору загляну, скажу, что обещание выполнил: внёс первый взнос в благотворительный фонд».

По сложившейся традиции перед сном забили «козла». Сергей дождался, когда все разойдутся, и полез в кузов. Заперся, зажёг яркий свет, достал из тайника карабин, разобрал и тщательно протёр детали, собрал, поставил на предохранитель и снова спрятал, из другого тайника вынул барсетку со слитками, опоясался, затем извлёк из специального отделения городской костюм, примерил — вроде не топорщится, и повесил на плечики.

Он уже спал, когда кто-то настойчиво постучал в борт кузова. Сергей отодвинул засов и открыл дверь.

— Михалыч, это я, Юра, — раздался взволнованный голос, — срочное и чрезвычайное сообщение. — Юноша оглянулся, попросил выключить лампочку и проворно взбежал по лесенке. Отрывисто, не спрашивая разрешения, сказал: — Я закрою. Так надо!

— Не части, говори спокойно, — попытался снизить градус возбуждения Сергей.

— Михалыч! Не тормози. Ну, прямо,