Белая орчанка и оборотень - Li Litvinenko

Каждый раз, засыпая, он тихо шептал, обращаясь ни к кому конкретно и ко всему миру сразу.

— Приснись, приснись, приснись…

Иногда его желание сбывалось, и он встречал её, пусть только во сне, но все же встречал. Она шла всегда немного впереди и оборачивалась к нему, на ходу, игриво улыбаясь. Её образ был нечетким, всегда слегка поддернут белесой дымкой, которая скрадывала очертания и размывала контуры лица Бёрк. Поэтому он почти не помнил, что лицо её было покрыто струпьями. В тех снах он чувствовал, что они с орчанкой не одни. Их всегда сопровождал какой-то тонкий звук, как будто в руках Бёрк звенел маленький колокольчик. После таких снов он просыпался чуточку более счастливым, чем всегда и был готов продолжать жить свою одинокую жизнь дальше.

Белый берег.

Девушка шла по высокой, сочной траве и в задумчивости раскачивала из стороны в сторону пустой корзинкой. Сегодня Оливия собралась втайне от других отправиться на Красный берег. На этот шаг её толкнула совсем не глупость или простое девичье любопытство. Нет, она шла туда с определенной целью, собирать весенний урожай Перхалки, травы облегчающей кашель. Она была потомственной травницей, в её семье из поколения в поколение передавались знания о секретах растений. Когда в их деревню пришел Красный мор, она стала единственной из всей их большой семьи, оставшейся в живых. Это случилось шесть далеких лет назад.

Правоведение сослужило ей хорошую службу здесь, на краю Безысходной топи. До её приезда девушки в обители собирали некоторые, широко известные травы, но пользовались ими в основном как заваркой для чая. Её умение собирать полезные растения и лечить ими, оказалось здесь на вес золота. Её сразу назначили лекарем, и все теплое время года она бродила по лесам и болотам, заготавливая нужные ей корешки, листья и цветы. Оливия сушила растения и складывала из них разные сборы, очень нужных в быту. Витаминные для питья, отхаркивающие для облегчения частых здесь кашлей, подсушивающие и заживляющие для компрессов на кожу. Она у девушек из-за плохого питания была сухая, а рубцы, оставшиеся после язв, часто шелушились и трескались, делая их жизни совсем невыносимой. Приходилось делать примочки и принимать ванны с лечебными отварами.

Так, исследуя однажды берег реки, в поисках нужных растений, она неожиданно наткнулась на старый, полу обвалившийся, каменный мост. Оливия сильно испугалась и в страхе сразу убежала оттуда. Дома она рассказала девушкам о находке, чем вызвала у них многонедельную панику. Эта реакция была вполне понятной, теперь они знали, что с берегом людоедов их соединяет настоящий мост, расположенный совсем близко к обители. Оли категорически запретили ходить к тому месту, девушки боялись что чудища, почуют близкое присутствие человека, взбесятся и, наплевав на Разымающий договор, перейдут границу, чтобы убить их и съесть. Про оборотней среди людей говорили много, в основном это были настоящие сказки, не имевшие с реальностью ничего общего, ими обычно пугали баловавшихся детей. Оборотни для людей постепенно превращались в мифических существ, но не один человек находясь в здравом уме, никогда не перейдёт реку, названную Багровой. Люди помнили, почему она так называется. Это были страшные рассказы, о том, как воды её месяцами окрашены были кровью невинных человеческих жертв, жестоко убитых оборотнями в огромном количестве. И абсолютно все истории о них утверждали, что они людоеды и до отселения, охотились на людей как на дичь, нападая на поселения и пожирая их под покровом ночи.

Но страх страхом, а на другой стороне реки в изобилии росли заветные травы. Евлалия стала очень сильно кашлять прошлой осенью и собранные на зиму запасы Перхалки, помогавшей останавливать приступы, быстро подошли к концу. Оли уже собрала её везде. Везде с этой стороны реки, но на той… Там были целые заросли! Их видно было даже отсюда. Она как хитрая лиса возле курятника, ходила вдоль берега, подходя постепенно день за днем все ближе к древнему строению. И наконец-то решилась.

Сначала за каждым кустом ей виделся огромный волк, мечтающий её съесть. Она бегала на Красный берег короткими, стремительными перебежками, напоминая своим поведением молодого, испуганного зайца. Потом осмелела и на следующий год, уже спокойно бродила по запретной стороне, как у себя в огороде. Пока об этом не узнали остальные прокаженные. Они стояли возле древнего сооружения с обиженным видом и наблюдали, как она осторожно перебирается по неровным камням, обратно на Белый берег.

— Так было нужно! — Не желая оправдываться, заявила Оливия. Она несла полную корзину трав, нужных для обители.

— Понятно. — Спокойно ответила Берта. — Но ты должна пообещать нам, что это в последний раз, и ты больше и тапка не перекинешь через реку.

— Обещаю. — Миролюбиво согласилась Оли, предварительно скрестив за спиной пальцы.

После, она еще много раз застигнутая сестрами за пересечением границы, давала слово больше не рисковать своей жизнью и каждый раз его нарушала. Вот и сейчас она шла через мост, не сказав никому ни слова. И знала, что когда вечером девушки увидят редкие травы, ее будет ждет взбучка. Но что такое жизнь Лали и что, какие-то глупые легенды?

Красный берег.

Амичит шел примерно на десять метров левее Ксинита, двигавшегося по уже протоптанной к реке дорожке. Сбивая сапогами россу, он присматривал себе на будущее заросли малины. Её кусты уже начинали цвести, и Амич запоминал местечко, чтобы вернуться сюда за сладким лакомством, когда ягоды созреют. Оборотни шли на давно запланированную рыбалку, Амичит обещал научить молодого волка ловить красноперку на новую удочку, которую сейчас нес на плече. Из всей стаи Ксинит больше всех общался именно с ним, добродушным здоровяком и относясь к Амичу как к отцу или старшему брату, которого у него никогда не было.

Теплый, весенний ветер, пробираясь сквозь густые деревья, приятно обдувал им лица. Амичит поднял голову и с наслаждением, втянул полной грудью насыщенный лесной воздух. В этот момент его ноздрей коснулся еле уловимый запах. Оборотень застыл на месте как пораженный молнией. Глаза его расширились и пожелтели, зрачки сузились и приняли вертикальное положение. Такими они становились, когда оборотень был либо сильно возбужден, либо находился в ярости. Направив нос по ветру, он опять глубоко и жадно втянул воздух полной грудью. Обоняние оборотней сравнимо было со зрением, оно вырисовывало перед ними как бы картинку, сотканную из запаха. Сейчас Амичит «видел» как сквозь деревья, к нему паря в воздухе, тянулась золотая лиана. На ней пульсируя и завораживая, горели ярче пламени раскрытые бутоны невиданных им раннее цветов. Они и источали волшебный аромат, заставивший оборотня забыть обо всем на свете. Амичит как загипнотизированный, помчался сквозь кусты на этот запах, совсем не соображая и ничего больше вокруг не видя. От захлестнувших его сумасшедших эмоций, самых сильных за всю жизнь, он почти перекинулся в волка и являл собой жуткий вид огромного человека — зверя. Лицо его вытянулось скулы стали еще шире, показались острые клыки. На загривке появилась серая шерсть, а на руках вытянулись и заострились когти.