Крыло ангела - Олег Маркелов

Повисла тишина. Первой ее нарушила Эйра. Она фыркнула как кошка и огляделась, будто проверяя реакцию остальных.

— Если бы что-то похожее сказал любой другой, я всадила бы в него свою лучшую стрелу. Но это говоришь нам ты… Тебя здорово ударили во время боя, господин?

— Что? — переспросил удивленно Алексей.

— Ты только что сказал нам очень обидные слова, мой возлюбленный господин, — тихо заговорила Эльви. — Можно сказать, усомнился в нашей способности быть людьми. Быть кем-то отличным от диких зверей, без верности и чести и живущих лишь своими желаниями и инстинктами. Я слышала, что в Забытом мире многие считают, что можно оставаться человеком и «просто жить», не служа ничему и никому, кроме себя самого, своих желаний и инстинктов, но не могла и представить, что когда-нибудь услышу подобное от тебя. Нас никто не ведет в путах. Мы по своей воле следуем за господином. Я даже не знаю, есть ли смысл все это говорить, или мне лучше просто пойти поплакать от обиды…

— Не обижай впредь верных слуг своих такими словами, господин. — Гном покачал головой. — По крайней мере, постарайся воздержаться от этого до тех пор, пока понимание не вернется к тебе вместе со связью с Сутью.

— Не о чем тут больше говорить, — заявила Эйра излишне бодрым голосом. — У нас впереди множество дел. А раз уж даже в мире таров на нас умудрился наткнуться отряд этих мерзких кровососов, представляю, сколь много охотников идет по нашим следам. Стоит поторопиться, господин.

Двигались слишком медленно, позволяя Зуру набраться сил, да и Лийни не был способен на марше сравняться с самым слабым из них. Поэтому на полпути к городу пришлось встать на ночлег. Весь день шли молча либо тихо беседуя между собой и избегая не то что обращаться к Алексею, но даже встречаться с ним взглядом. А он шел, мучимый жутким чувством стыда и ощущением обиды. Ведь он же хотел как лучше! Но затем мало-помалу пришло понимание того, что это «как лучше» — отголосок представлений его старого, Забытого мира. Мира-ссылки. Мира-тюрьмы. В котором, как и в любой тюрьме, не так-то много верного и честного…

К вечеру его чувства немного улеглись. Как, вероятно, и у остальных. Потому что, едва разложили костер, к Алексею подсела Эльви. Некоторое время они молча сидели рядом, потом она тихонько произнесла:

— Я… должна предостеречь тебя, господин.

— От чего? — машинально спросил он.

— От ошибки.

— Да я и… — начал было Алексей, но Эльви не дала ему закончить:

— Нет, господин, я не об утреннем разговоре. Я вижу, что ты многое понял и раскаиваешься в своем слепом порыве, а что не понял сейчас — поймешь позднее. Я о… мече.

— О мече? — недоуменно спросил Алексей. Уж с мечом-то по крайней мере все было совершенно понятно.

— Да, господин, — кивнула колдунья. — Мне показалось, что, когда он появляется в твоей руке, ты чувствуешь себя почти всемогущим. Или как минимум более сильным, чем раньше. А это не так.

— Не так? — переспросил Алексей.

— Нет, господин, — обеспокоенно мотнула головой Эльви и поспешно пояснила: — Напротив, пока ты стал заметно слабее, чем был до того, как нашел свой меч.

— Как это? — озадаченно спросил Алексей.

— Ты сам меня учил, господин, — терпеливо заговорила Эльви, — ни одна вещь не может сделать тебя сильнее. Даже самая могущественная и магическая. Ибо ты силен только тем, что можешь сам. А пока в схватке именно меч ведет тебя, а не ты его. И пока будет так — ты будешь слаб. Сильным ты сможешь стать, если сам будешь вести силу.

— Но… — начал Алексей и сразу же осекся.

Ему отчего-то вспомнилось, как он пришел после учебки в свое первое отделение. Из восьми человек личного состава трое были дембелями. Из них двое, Ахмет и Тимур, — кавказцы. Ахмет — чеченец, а Тимур — лакец. И прежде чем он по-настоящему стал командиром отделения, много всего случилось. В том числе и ночной махач в туалете. Зато когда уже стопроцентно его дембеля уходили на дембель, Тимур протянул ему руку и совершенно серьезно произнес:

— Ну пока, командир. Удачи тебе.

Они вообще ушли на дембель первыми со всего отряда. Даже раньше блатных и всяких там поваров, художников и водителей. Потому что не было в отряде лучших нарядов, чем те, что выходили из его отделения. Причем во многом благодаря этим троим. Ибо он действительно овладел их силой и смог повести их за собой. А вот его однокашника по сержантской школе Колю Давиденко, обладавшего куда как более внушительной фигурой и ростом, дембеля подмяли. И потому ровно через три месяца погоны Коли вновь стали девственно чисты. Начальник заставы был мужиком серьезным и не терпел, когда человек занимал «не свое» место.

Кстати, с Ахметом они потом пересеклись в Москве. Уже когда у Алексея был свой кое-какой мелкий бизнес, к тому моменту, впрочем, уже поднявшийся настолько, что им заинтересовались достаточно крутые люди. И Ахмет приехал во главе «бригады», которая должна была объяснить несговорчивому лоху коммерсанту, что с крутыми нельзя разговаривать так, как он себе позволяет. Алексей тогда сидел в своем закутке, разбираясь с какими-то накладными, как вдруг дверь в подвал, который они снимали под склад, с грохотом распахнулась — и внутрь ввалилось несколько дюжих кавказцев. У него екнуло под ложечкой, но кроме него в подвале находились только две женщины и Макарыч, пятидесятипятилетний водитель-экспедитор. Поэтому Алексей торопливо сграбастал валявшийся у стены именно на такой крайний случай обрезок водопроводной трубы и выскочил из закутка. Он уже занес трубу для удара (а чего ждать — и так все ясно), как вдруг его остановил изумленный голос, отчего-то показавшийся знакомым:

— Командир, ты?!

Между тем Эльви продолжила:

— Могущественную вещь можно лишь использовать, для того чтобы научиться чему-то такому, чему без нее научиться невозможно. И таким образом стать сильнее. А иначе вещь может овладеть тобой и просто подчинить тебя, привязать к своей силе настолько, что без нее ты окажешься намного слабее, чем был до того, как ее обрел. И чем вещь сильнее, тем больше эта опасность.

— И что же мне делать? — растерянно спросил Алексей.

— Овладеть его силой, — просто ответила Эльви.

— Но… как?

— Об этом спроси у него. Он же твой меч. И потому не меньше слуга тебе, чем любой из нас…

Город таров встретил путников полуденным великолепием. Ночь и утро прошли спокойно, и теперь хорошо отдохнувшие за ночь и подкрепившиеся остатками запеченного мяса косули путники уже к середине дня оказались у городской стены. Тем более что ночь как бы отделила, стерла вчерашние позор и обиду, и Алексей снова стал чувствовать себя вместе со всеми.

Едва показались пики города, как тар выдвинулся вперед, обогнав всех. Он шел семенящим шагом маленького ребенка, спешащего за взрослыми. Вид родного города придал ему, казалось, новые силы. Лийни уверенно взял на себя роль гида и вскоре, к всеобщей радости, вывел отряд к черному квадрату ворот.