Старуха Кристи - отдыхает! - Дарья Донцова

– У Миши работало даже то, что давно умерло. Вот почему один из приятелей Этти и попросил мужа перегнать ему из-за границы иномарку, пообещал очень хорошие деньги. Миша согласился и выполнил работу отлично, на заработанное он мне купил шубку из натурального меха! Понимаешь, какой у меня был супруг? Не себе что-то приобрел, а жене подарок сделал.

Гри хмыкнул.

– Нормальные мужики так всегда поступают, эка невидаль.

– Ладно, – кивнула я, – не стану спорить, только очень я радовалась обновке, но не долго. Миша во время дороги сильно простудился, заработал грипп, тот дал осложнение, ну и понеслось. Никто из врачей сказать не сумел, отчего мужу плохо, вроде лечили, а Миша загибается, начали думать об онкологии. Потом вдруг Мише стало лучше, кашель прошел, муж повеселел, мы решили, что он избавился от болезни, и буквально возликовали, да еще одна радость привалила. Этти ухитрилась пристроить меня на необыкновенное место работы, помощником секретаря к одному очень богатому бизнесмену.

Зарплату положили такую! Одна беда, график напряженный, да еще мой хозяин решил стать депутатом, пришлось с ним поехать в командировку, в Хабаровск, на месяц. Я очень скучала по дому!

Внезапно по щекам покатились слезы.

– И дальше что? – тихо спросил Гри.

Я кое-как справилась с рыданиями.

– Каждый день звонила Мише, долго мы не разговаривали, связь дорогая, просто говорили друг другу: «Все хорошо, скоро встретимся». Но потом.., потом…

– Что?

– Меня вызвала начальница, правая рука хозяина, Анна Михайловна, ей все помощники подчинялись, вручила билет и велела: «Ближайшим рейсом лети в Москву, у тебя муж умер».

– И от чего он скончался?

Я вытерла лицо.

– Оказывается, проводив меня в командировку, муж снова угодил под дождь, болезнь вернулась. Этти живо вызвала врачей, те уверили ее, будто опасности нет, и свекровь с Мишей решили мне ничего не сообщать, волновать не хотели. Да и ничто не предвещало беды, она разразилась внезапно. В понедельник утром Этти ушла на работу, в обед Миша позвонил матери, и они спокойно поговорили, а вечером она нашла сына в коматозном состоянии. Ночью мой муж, не приходя в сознание, умер.

– Бред! – воскликнул Гри.

– Так случается, – тихо сказала я, – Этти заставила врачей сделать вскрытие, онкологии не обнаружилось, у Миши случился инсульт.

– Да уж, – пробормотал Гри, – не повезло тебе.

Я внезапно ощутила гигантскую усталость и еле слышно завершила рассказ:

– Страшнее тех дней я и вспомнить не могу. Вылететь из Хабаровска не сумела. Над областью разразился буран, настоящее стихийное бедствие, шквальный ветер, ураган… Посрывало крыши с домов, оборвало провода…

Две недели просидела, как в осаде, самолеты не летают, поезда не ходят, на автомобиле до Москвы не доехать, трасса завалена снегом. Мишу хоронили без меня. Все заботы упали на плечи Этти, я увидела лишь фото супруга в гробу и могилу. Прости, мне очень трудно говорить.

– Ступай отдыхать, – отчего-то зло сказал Гри, – у меня работы полно! Кстати, о белом арапе…

– О ком? – вынырнула я из пучины воспоминаний.

– Помнишь, мы говорили о смерти Никиты Дорофеева и словах, которые он успел нацарапать на сигаретной пачке.

– Да, – кивнула я, – что-то типа «Ищите белого арапа».

– Не так откровенно, но суть подмечена точно. Скажи, как ты думаешь, белый арап совсем не смуглый? Ну, допустим, итальянцы, испанцы выглядят всегда загорелыми, а финны нет. Белый арап ближе к кому будет?

Я пожала плечами.

– Право, не знаю. Может, Никита имел в виду не араба, не негра, а, допустим, человека, который сильно отличается от остальных, как белый арап от прочих людей, ну там косой, горбатый, кривой, с тремя ногами…

– Очень ценное замечание, – обозлился Гри, – в особенности последнее, про количество конечностей.

Вали спать, тетеха, никакой от тебя пользы, кроме неприятностей.

Утро мы с Этти провели в конторе, торгующей недвижимостью. Я уже упоминала, что у нее полно знакомых, поэтому нас приняли прекрасно, риелтор по имени Оксана старалась изо всех сил, показывая проспекты и альбомы с фотографиями.

В конце концов я ткнула пальцем в один снимок и спросила:

– Сколько такое стоит?

– Бетон сорок пять тысяч, с отделкой шестьдесят три.

– Не поняла, – воскликнула я, – какой бетон?

Оксана улыбнулась.

– Если берете без обоев, паркета, сантехники, то сорок пять.

– А как же потом, без унитаза? – растерялась я.

– Поставите, какой захотите, наймете рабочих. Люди, когда въезжают в новые квартиры, чаще всего ремонт затевают, меняют плитку, линолеум… Поэтому и начали жилплощадь без отделки продавать, лучше сразу под себя сделать.

– Вот здорово, – обрадовалась я, – надо брать такую! Дешевле намного!

– Ерунда, – фыркнула Этти. – Естественно, покупаем полностью готовую, тебе жить негде!

– Но тогда придется больше платить!

– За ремонт тоже возьмут бешеные деньги! Не станешь же жить без паркета.

– Но…

– Не спорь! – стукнула кулаком по столу Этти. – Давай, Оксана, выписывай ей пропуск, поедет хоромы смотреть, на месте и определимся.

Риелторша оживилась.

– Сейчас бланк принесу.

Мы с Этти остались в комнате одни.

– Ты такие деньги на мою квартиру потратишь, – прошептала я.

Этти хмыкнула – Покупаю-то на себя, получается, что я тебе десять кусков должна.

– Но жить ведь там я буду.

– Конечно, на законных основаниях, по прописке, – улыбнулась Этти, – кстати, помнишь мой гарнитур из столовой?

– Стенку с диваном?

– Да. Нравится?

– Шикарная мебель!

– Она твоя.

– С ума сошла!

– Вовсе нет. Еще получишь кухню и прихожую.

Я разинула рот.

– Я ремонт начинаю, – пояснила Этти, – меняю все, а старье тебе скину. Разбогатеешь, выбросишь.

– Ничего себе старье, – пробормотала я, – отличная мебель, словно новая глядится.

– Ну мы-то знаем с тобой, сколько ей лет, – рассмеялась Этти.

Я глубоко вздохнула, услышь этот разговор Гри, у него бы мигом пропали все сомнения в отношении Этти.

И вдруг, неожиданно для себя самой, я спросила:

– А что такое совместное владение жилплощадью?

Выпалив вопрос, я покраснела и смутилась. Сейчас Этти обидится и будет права, но свекровь совершенно спокойно объяснила: