Лесные призраки - Даниил Калинин

Шум боя и горящие бронетранспортёры привлекли внимание зверствующих в селе карателей. К школе бросились большая часть эсэсовцев и примерно половина полицаев. Бой в здании ещё не закончился, как первые «помощники» уже добежали, но их встретил кинжальным огнём расчёт Ходова, поддержанный точными выстрелами снайперов. Бойцы прикрытия вовремя подоспели к схватке.

В школе обнаружился ещё один МГ-42, уцелевшие бойцы взяли в руки трофейные пистолеты-пулемёты, до того служившие десантникам «ганомагов». Десяток партизан какое-то время успешно сдерживал атаку попытавшегося обойти школу врага.

Часть освобождённых в церкви сельчан попыталась атаковать карателей, осадивших группу Глуханкина. Но это была уже иная схватка, отличная от боя у участка: практически все мужики погибли от винтовочных и автоматных пуль, бьющих в упор.

Но их кажущаяся бессмысленной атака помогла продержаться отделению Виталия до подхода основных сил. Прошедшие горячую схватку у участка заключённые рвались в бой, имея на руках трофейное оружие. Мои уцелевшие бойцы возглавили людей.

Их дружный удар завершил бой. Эсэсовцы дрались до последнего, но большая их часть погибла в попытках отбить школу, а уцелевших просто смяли. Украинцы и здесь попытались бежать: опьянённые кровью и беспомощностью жертв палачи разом сломались, когда пришлось всерьёз драться. Многие бежали, вот только ночь подходила к концу, уже светало. Пытающихся спастись украинцев в спину точно били из пулемётов с оптикой и снайперской винтовки; в них стреляли из трофейного оружия селяне, вели огонь оставшиеся в живых пулемётчики и бойцы моей команды. Спаслись не многие.

– А что с водителями?

– Часть из них направилась к месту схватки и погибла. Остальные попытались прорваться на двух грузовичках, когда стало ясно, что сводный карательный отряд обречён. Но попали в мою засаду.

– Сколько жителей уцелело?

– Примерно третья часть, но мужиков ещё меньше.

– Отряды не объединились?

– Я был ранен и не приходил в сознание. Так что Захар, искренне поблагодарив моих за спасение хоть части жителей, справедливо отметил, что такую толпу народа в нашем лагере не спрячешь. Средних и тяжёлых раненых он оставил вместе с уцелевшим деревенским фельдшером, взамен забрав наших баб и стариков. Им выделили большую часть своих запасов, в том числе консервы. После чего Захар увёл людей, решив забраться в более глухие леса. Немцы тогда как раз активизировались, авиация регулярно висела в небе, но крупная поисковая операция началась только через сутки. Отряд Захара сумел оторваться, хотя десяток добровольцев погиб, уводя преследование в сторону.

Мы потом поддерживали связь со спасёнными жителями, кое-кто из мужиков, потерявших всех родных, перешёл ко мне. Остальные просто пытались спасти уцелевших родных и от немцев, и от голодной смерти.

А нашу заимку фрицы не нашли, видимо, удовлетворились находкой пустого лагеря отряда. Нас осталось чуть более тридцати человек. Тяжёлые практически все умерли, да и из средних уцелели не многие. Но мне и Кругову повезло.

Капитан понимающе кивнул.

– Куда были ранены?

– Очередь прошила корпус ближе к горлу, раздробив ключицу. Но ни лёгкие, ни жизненно важные артерии не зацепило. Меня вовремя перевязали, необратимой потери крови удалось избежать. Но лихорадило меня долго и крепко, поправился я только к зиме.

Капитан встал, разминая затёкшие мышцы.

– Видите, немцы открывали церкви, приглашали священников – а после убивали их, сжигали людей в храмах. Они шли в бой с эмблемой «С нами Бог», а мы их убивали. Помог им Бог? Нет. Правильно у нас говорят, религия – это…

– Опиум для народа. Знаете, товарищ капитан, я ведь много общался со спасшим меня Виктором, затем с отцом Николаем. Я также много думал о вещах, про которые они говорили. И сейчас отвечу вам цитатой: «По делам их и узнаете». По-моему, так.

Знаете, что означают эти слова? Не важно, что ты говоришь, важно, что ты делаешь. Можно трижды назваться святым праведником и не сделать в жизни ничего хорошего. А вещие надписи на поясах немцев – но разве можно уничтожать людей во имя Бога? Разве Бог, проповедавший любовь как высшую ценность, призывал к насилию?

Капитан внимательно смотрит мне в лицо. Ухмыляется.

– Да нет никакого Бога, Мещеряков, нет! Где Он по-твоему был, когда немцы убивали и насиловали детей и женщин в твоём селе? Где Он был, когда украинцы закололи твоего священника? Почему не защитил Своего служителя?

– Отец Николай потому сделал сознательный выбор, когда бросился защищать девушку: он знал, что его убьют, но не мог поступить иначе. «Смерть за друга своя» – вот что он выбрал в конце своего жизненного пути.

– Ну да шут с ним, с попом. Поступил по-мужски, вот как это называется. А что ты мне скажешь про тех невинных, которых замучили и казнили?

– Вряд ли вы поймёте. Но у меня есть ответ.

– Ну давай, говори.

– Вы помните, что Бог отправил Своего Сына на землю? Он прожил 33 года, проповедовал любовь и милосердие, учил людей бороться с собственными грехами, вёл их за собой примером высшей нравственности. Помните, что стало с ним в конце? Его распяли на Кресте. Его замучили и казнили.

– И что ты хочешь этим сказать? Что это и есть пример того, к чему в конечном счёте мы должны стремиться?

– У каждого свой Крест, товарищ капитан. Но я хотел сказать, что смерть не является концом. Что ради спасения людей Бог Отец послал Бога Сына на смерть, и тот добровольно взошёл на Крест. И этот выбор имел очень важный смысл: своей кровью Иисус смыл первородный грех человека. Он спустился в ад и сломал адские врата, выпустив оттуда всех праведников. Он дал человеку право наследовать Царство Небесное, откуда людей когда-то изгнали. Смерть – это не конец, товарищ капитан. И если она открывает путь в Царство Небесное, так разве не это является конечной и самой главной целью жизни человека?

Смешок раздаётся позади меня: конвоир демонстрирует пренебрежение к моим словам. Усмехается и капитан, но улыбка у него больше похожа на оскал:

– То есть, по-твоему, женщины, старики, дети, да все, кого убили немцы, заслужили такую смерть? И смысл их жизни – умереть в руках палачей?! Ты видел своё село, но ты не видел массовых захоронений! Это когда трупами людей заполнен огромный овраг!!! Ты не видел, как немецкие танки гусеницами сминают раненых детей после бомбёжки санитарного состава! С красными крестами на вагонах!!! Не видел, как их лётчики охотятся за гражданскими! Ты много не видел, Никита, чтобы утверждать, что Бог есть!

– Но Бог есть.

Моё спокойствие ещё сильнее распаляет капитана. Он уже не орёт, а шипит мне в лицо, брызгая слюной:

– Так, может, мы сейчас тебя казним? А предварительно помучаем?! Думаешь, не сможем, пугаю? Да про тебя хрен кто вспомнит, и никто не найдёт! Я тебе такое устрою, что ты сто раз откажешься от своего Бога!!!