Клятва - Александр Викторович Волков

рукопожатием.

— Я, — начал тарахтеть Барон, плюхнувшись всем своим объемом на хлипкую скамью, отчего та протяжно застонала, — безумно рад, что ты посетил мою арену. Как только узнал, что здесь сам Сибирский Мясник, сразу распорядился все подготовить! Жаль сразу не встретился с тобой.

— И на том спасибо, — улыбнулся Егерь, глядя, как Барон утирает пот со лба.

— Надеюсь, Живик тебе все как следует объяснил? Ну и отлично! Что ты так смотришь, Корсар? А, точно!

Он вынул из-за пазухи два мешочка. Один, толстый и пузатый, почти как Барон, скоро был в руках у Егеря. Второй, вдвое тоньше, достался Корсару.

Барон грустно вздохнул.

— Не смотри на меня так, — развел руками хозяин арены, глядя на нахмурившегося Корсара, — это я ещё надбавил за зрелищность!

Сталкер пожал плечами, чуть развязал мешочек, взял одну монетку, прокусил, сверкнув белыми зубами.

— На баб с пойлом хватит, — заключил он, звеня монетами, — может по пиву, а, мужики?

Барон тяжело поднялся, охнул, а после замахал головой:

— Я бы с вами, но дела, чтоб их!

— Конечно, конечно! — иронично отметил Корсар. — Не смеем отвлекать.

— Ну, бывайте!

Они пожали руки, а после Барон скрылся за дверьми, ведущими вглубь арены.

— Чертов еврей, мог и побольше отсыпать, — буркнул Корсар, — ну да черт с ним. Так что Егерь, может в бар? Там и перетрем за наше дельцо детальней.

— Пошли, — ответил перевозчик, — После такого грех не выпить.

— Верно! Там у Живика такая настойка есть, аж уши в трубочку…

Тяжело ударилась дверь, стихли голоса.

Об пол тихо ударилась капля воды.

4

В том же баре, за тем же столиком сидели трое. Вернее сказать, четверо.

— Значит, Зевс? Кусаешься, а? — спрашивал Корсар у полуволка, присев на корточки по-бандитски.

Зевс, на удивление, не рычал. Он даже не обратил внимания на новоприбывшего гостя и, скорчив грустную морду, жалостливо смотрел на стол, полный всяких вкусностей.

— Странноватое имечко для собаки, — отметил Корсар, гладя животное, — почему не Бобик?

Егерь на секунду отвлекся от мяса.

— Иногда я сам задаюсь этим вопросом, — усмехнулся кавказец, — просто в голову пришло. Но Бобик — слишком просто.

— Хм, интересно. Назвать собаку в честь бога грома и молний…

— В какого бога? — удивился Даня.

— Ха! Это, салага, покровитель грома и молний, родом из древнегреческой мифологии, — сказал Корсар, щекоча питомца. — Так что, когда видишь молнии, считай, разгневали людишки великого Зевса!

Полуволк довольно растянулся по полу, завилял хвостом.

— Правда? Из древнегреческой? Это… Чего?

— Тьфу! Не знать таких банальностей… Хотя, — сталкер вдруг переменился в лице. — К чему тебе это? В теперешнем мирке и остается только, что убивать, ломать кости и запивать всё пойлом.

— Впрочем, — продолжил он, усаживаясь за стол, — сменим тему.

Корсар ловким движением вынул игральную колоду карт из куртки.

— Ай да в картишки? Надеюсь, ты играть умеешь? — сталкер посмотрел на Даню, чей взгляд застыл на проходящей мимо девушке, а вернее, на глубоком вырезе ее груди.

— Ясно все с тобой, — засмеялся Корсар, — Ну, бабы здесь огонь, я тебе так скажу.

Парень резко обернулся, словно только вышел из транса.

— А? Да я не об этом…

— Ладно тебе, салага! Ну так, в карты резаться умеешь?

Парень утвердительно кивнул.

— Отлично! Ну, поехали…

Через полчаса на весь бар разлетались искусно завернутые трехэтажного размера маты. Ругался Корсар.

— Чтоб вам всем ходу не было! Снова дерьмо на раздаче! Пацан, я тебя шею сверну, еще раз так херово растасуешь!

— Да что я? Егерь тасовал, вы…Ты тоже проиграл! — защищался от нападок Даня, про себя усмехаясь над особой удачей Корсара.

— Чернота под красный козырь! А ты что туза словил? Лыбишься тоже, чтоб тебя, — перешел сталкер уже на Егеря. Кстати, не без оснований. Перевозчик потирал в руках козырный бубновый туз.

— Так, что говоришь, — начал Егерь, с легкостью отбиваясь от карт незадачливого сталкера. — Беркут давно так все успел организовать?

— Да, — буркнул Корсар, — как только стену поставили, сразу и решился строить отдельную базу. А, черт! А! На тебе, на, и вот!

Сталкер, закусив губу, подкидывал Дане несколько королей, крестовую даму и два туза.

— Ха-ха! Как тебе, Данька? Нравится?

Пацана больше смешил не проигрыш, а то, как взрослый мужик, упивался от радости, побеждая в какие-то карты. При том, что всего несколько часов назад этот же человек не на жизнь, а на смерть бился с Егерем. Перевозчик, кстати, за несколько партий ни разу не проиграл.

Даня собрал все накиданные карты в кучу, сложил вместе и подставил лоб. Щелк!

— Ай! Можно помягче было? — забубнил он, схватившись за лоб.

— А вот нехрен было закидывать в той партии! Я тоже настрадался.

— Понимаю тебя, Корсар, — довольно ответил Егерь. — Понимаю.

— Нет, черт возьми! Не понимаешь! Ещё раскидай, — гаркнул сталкер. — Он не может выйти из-за стола не проиграв!

С горя Корсар опрокинул всю кружку особой настойки Живика. Поморщился, но не закусил.

— А что за Беркут? — спросил Даня, раздавая всем по шесть карт.

— Беркут — глава базы охотников, — спокойно ответил Егерь, глядя на скромные карты, — мой хороший знакомый. Завтра едем к нему.

— Зачем?

— Тренировки, Даня. Тебе нужны тренировки, чтобы стать сильней.

Пацан вздохнул. Единственное, что ему хотелось сейчас — познакомиться поближе с той обаятельной официанткой, что виляла туда-сюда меж столиков, сверкая прелестями, а не заниматься изнурительными тренировками.

— Да, — подтвердил Корсар. — Тренировки, чтоб не быть как все эти разжиревшие мудаки. Иначе на рейде тебе кирдык придет.

— На каком рейде? — охнул Даня. — Когда?!

— Когда рак… А! Пошел ты, Егерь, сколько уже можно? Опять без козырей…

— Мы с Корсаром обсуждали всё это не просто так, — продолжил перевозчик, вытягивая карту из колоды, — с завтрашнего дня я начинаю усиленно тебя тренировать. До первых декабрьских морозов. После, мы вместе с Корсаром выдвигаемся в рейд. Что это такое и зачем оно надо расскажу завтра.

Парень спорить не стал и грустно вздохнул.

Глава XVII. Рейд

1

14 декабря.

Почти сразу после попойки в баре, мы двинулись за город. Он впечатлил меня своими размерами. Тогда, по приезду, мы ехали сюда в потемках и я толком ничего не разглядел, но… На самом рассвете, это место играет совсем другими красками. Несмотря на пятиутровую рань, по улицам слонялось много людей, причем, людей совсем обычных, таких как беженцы в моем пункте, и, казалось, ни разу не державшие в руках оружие. Они шныряли туда-сюда и каждый был занят каким-то мелким делом: кто-то в стельку пьяный плелся из бара, еле держась на ногах, кто-то, только проснувшийся,