Ты Для Меня - Ольга Гринвэлл

Я не мог удержаться. Пришлось сесть на стул. Голова совсем перестала соображать. Ещё этот чертов перелёт, разница во времени. Я больше не мог находиться в этом месте. Отец, одурманенный кокаином, куча информации, обрушившаяся на меня словно цунами.

Дотронулся до плеча своего родителя.

— Я, пожалуй, пойду. Увидимся позже.

Отец молча кивнул.

— Позвоню вечером.

Я быстро вышел из кабинета. Мэгги улыбалась мне вслед широкой белозубой улыбкой.

На улице я сразу почувствовал свежесть в голове. Хорошо, что я все-таки характером пошёл в маман. И, конечно, воспитание деда дало о себе знать. Мой папочка хоть и слыл неплохим юристом, но в нем не было того стержня, какой был у его отца.

Еле дождался отлёта. Недолгое время, проведённое в обществе моего отца, оказалось более чем достаточным для меня. Может, я начал стареть, а может, наконец-то понял, что в жизни должны быть несколько иные ценности, нежели деньги, алкоголь и наркотики.

Я уезжал с двумя новостями. Как говорится, с одной хорошей, а с другой плохой. Позитивным было то, что отец в своё время припрятал эти документы в дедовской квартире, в библиотеке. Положил внутрь одной из книг.

Это очень обрадовало меня. Квартира давно уже была моей.  К сожалению, мой папаша в то время находился, по-видимому, под влиянием либо алкоголя, либо ещё чего. А может, так торопился все это упрятать, что у него напрочь вырубило память.

В моей библиотеке было более тысячи книг. Попробуйте перелопатить все эти полки. Ладно, по крайней мере, я не торопился. Узнал, что хотел. Отец был уверен, что я собираюсь передать эти ценные документы Лидии. У меня было подозрение, что эта настырная блондинка на самом деле не просто любовница Михаила Журавлева, жаждущая выйти за него замуж. Зная своего хитрого родителя, я был практически уверен, что все гораздо сложнее.  Большой и некрасивый клубок теперь надо распутывать. А мне совсем не улыбалось заниматься этим. Самое неприятное во всей этой истории то, что никто не думал об Эвелине и ее чувствах.

Я вздохнул. Мне и самому не хотелось о ней думать, но я не мог себя заставить забыть эту девушку. Каждый раз, закрывая глаза, видел ее лицо, ее глаза, губы. Проклинал тот день, когда впервые  встретил Эвелину. Ну что в ней такого, чего не было в других женщинах? Мысленно перечислил всех своих предыдущих подружек, какими я их помнил, представляя в постели со мной. И ведь все были красотки как на подбор, ничем не хуже Эвелины.

Стюардесса подошла, спросила не желаю ли я сок, воду или вино. Мне хотелось только, чтобы меня оставили в покое. Я надел наушники, включил какой-то фильм. Оставалось ещё три часа до Франкфурта. Я пообещал загрузить себя работой по самое некуда. Только бы не думать о Веле.

Мама что-то делала на кухне. Я слышала ее шаги. Не знаю почему, но мне не хотелось разговаривать с ней этим утром. Как ни старалась, но я не смогла заставить себя почувствовать любовь к этой женщине. Может, должно пройти какое-то время, прежде чем я искренне смогу назвать ее мамой.

Я быстро надела босоножки, схватила сумочку и уже открыла дверь, когда мама вышла из кухни. Ее брови удивлённо приподнялись.

— Веля, ты куда?

— Мне нужно по делам.

— Почему ты ничего не сказала? Я же должна знать, куда ты идёшь.

Меня аж передернуло. С какой стати?

— Хочу встретиться с подругой.

Мама подошла ко мне. Одной рукой взяла меня за руку, а другой сняла сумку с моего плеча.

— Позвони подруге и скажи, чтобы сама приехала. Куда ты сейчас поедешь? Час пик.

Я нахмурилась.

— Мам, ты знаешь, сколько мне лет?

Женщина мягко улыбнулась.

— Я просто волнуюсь за тебя.

— Не надо этого делать, — вырвала свою сумку из ее рук и протиснулась между стеной и дверью.

— Эвелина, во сколько ты придёшь обратно? Ты записала адрес?

Уже с лестницы, я ответила.

— Не знаю. Адрес у меня есть. Пока.

Я не стала дожидаться лифта. Бегом спустилась вниз.

Присела на деревянную скамейку.

Как хорошо здесь. Неожиданно поняла, что не хочу обратно в стены этого дома. Не хочу видеть эту странную женщину. И лучше бы вовсе не знала о ее существовании.

* * *

Я остановилась около раскидистого куста сирени, не решаясь шагнуть дальше. Казалось прошла вечность, как я в последний раз была здесь. На секунду прикрыла глаза, вспоминая тот день, когда, вырвавшись из застенков собственного дома, буквально вылетела на своей БМВ из гаража. На самом деле всего каких-то две недели. Я провела рукой по лицу. Даже синяки ещё не успели сойти.

Внезапно поняла, что лучше всего чувствовала себя на даче у Никиты. Не из-за чистого воздуха.

До боли закусила губу.  Не нужно воспоминаний.

Я увидела, как двери нашего дома открылись, и оттуда выпорхнула Лидия. На ней был голубой брючный костюм. В руках она сжимала зонт. Наверное, на сегодня в прогнозе погоды был дождь. Она села в машину, что-то сказала шофёру.

Это хорошо, что любовницы отца дома не будет. У меня так и не получалось назвать эту женщину его невестой.

Дождавшись, когда они уедут, я вышла из своего укрытия и, перейдя дорогу, подошла к дому. Взбежала по ступенькам. Набрав код, отворила тяжелую дубовую дверь.

Глубоко вдохнула чистый кондиционированный воздух. Стараясь ступать неслышно, прошла по коридору в гостиную, поднялась по винтовой лестнице к кабинету отца. Только бы он был сейчас дома.

Постучалась.

— Вернулась? Входи.

Черт, все время забываю, что снаружи дом натыкан камерами.

Я вошла внутрь.

Отец крутанулся в своём кресле, повернулся ко мне. Его лицо осветилось довольной улыбкой.

— Рад, что ты одумалась.

Я молчала.

Он встал, подошёл ко мне. Взяв за подбородок, приподнял мое лицо.

— Тяжело без денег и без машины, не правда ли, Эвелина? Ну, что ты решила? Ярослав только вчера спрашивал о тебе.

Кивнула.

— Позвоню ему сегодня вечером.

Отец довольно кивнул.

— Я найму для тебя адвоката. Хорошего и дорогого. Он замнёт это дело с аварией.

— Поздно, пап... — я высвободилась из отцовских рук, прошла к дивану из мягкой белой кожи.

— Как поздно? У тебя неприятности?

Я помотала головой.

— Все нормально, пап. Обошлось. У меня был адвокат. Никита Светлов.

— Никита Светлов? — я видела, как нахмурился отец, словно пробуя на вкус незнакомое имя. — Я его знаю? Светлов!