Золотой дар - Джейн Энн Кренц

С каждым движением необыкновенное чувство становилось все сильнее и сильнее. Вот Джонас вышел из ее лона и снова ворвался внутрь. Тяжелое, сильное копье распахнуло врата Верити и оккупировало сокровенную долину. Неприятные ощущения сменились головокружительным, немыслимым наслаждением. Верити судорожно вцепилась в Джонаса, прижимаясь все крепче и крепче.

— Вот так, милая, — простонал Джонас, сотрясаясь от страсти. Он что-то жарко шептал ей в самое ухо, просил, умолял, требовал. — Только так… Отдайся мне. Позволь взять тебя целиком. О Боже, ты держишь меня так, будто никогда уже не отпустишь… Такая горячая, такая маленькая… ты выжмешь меня до последней капли! Дай же мне дойти до конца. Я не желаю думать ни о чем другом!

Верити задрожала, застигнутая врасплох безумным освобождением. С первым же аккордом ей все стало ясно.

Девушка с готовностью кинулась в водоворот удовольствия, с жаром предаваясь ему.

— Да!

— Да! Да, Господи… Да!!!

А потом наступила тишина.

Верити медленно приходила в себя. Сначала она услышала рев бури, бушующей за окнами, а потом почувствовала на себе тяжесть мужского тела. Она долго лежала неподвижно, прислушиваясь к глубокому дыханию Джонаса, наслаждаясь воздушной легкостью, переполняющей все ее существо.

Так вот, значит, что это такое. Верити улыбнулась и пошевелила пальцами ног. Еще одна молния прорвала черное небо, и в свете ее вспышки Верити вдруг увидела шпагу, лежащую на полу.

Она сразу все вспомнила, Лезвие клинка казалось влажным, будто обагренным свежей кровью. В следующее же мгновение милосердная тьма вернулась в спальню, но спокойствие и счастье уже покинули душу Верити.

— Джонас? — легонько коснулась она его плеча. — Джонас, ты не спишь?

— Нет, — промычал он, даже не подумав поднять голову с ее груди. Горячее дыхание опалило сосок Верити.

— Ты… тебе хорошо?

— Прекрасно. И все благодаря тебе, — зевнул Джонас.

— Погоди минуточку, — настойчиво попросила Верити, и голос ее почти обрел привычную резкость. — Не смей спать, ты слышишь, Джонас! Я хочу поговорить с тобой.

— Утром.

Верити звонко шлепнула его по плечу, Джонас недовольно заворчал.

— Нет, — отрубила она. — Сейчас. Что случилось с тобой сегодня ночью? Зачем ты притащил сюда шпагу? У тебя был кошмар?

Джонас долго молчал, и Верити подумала даже, что он все-таки уснул. Но наконец он с тяжелым вздохом приподнялся и лег на спину возле нее, рукой прикрывая глаза.

— Можно сказать и так.

— Джонас!

Он убрал руку со лба, привстал на локте и пристально посмотрел на Верити. Лицо его оставалось бесстрастным, одни лишь глаза сверкали в темноте.

Флорентийское золото, снова подумала Верити.

— Это очень длинная история. Ты уверена, что хочешь услышать ее сегодня?

— Само собой разумеется. — Верити отодвинулась, поудобнее устраиваясь на подушках. — Я хочу знать, что произошло. У тебя часто бывают такие приступы?

— Если я осмотрителен, то нечасто. — Джонас сел на постели. — Последние пять лет я соблюдал предельную осторожность, уверяю тебя. — Он резко встал, подошел к окну и замер, глядя в черную пасть разыгравшегося шторма. — Впрочем, ты не сможешь ни принять, ни понять этого, Верити. Ты решишь, что я сумасшедший. Порой я и сам считаю себя ненормальным.

— И все-таки попытайся объяснить мне.

Джонас покачал головой:

— Не торопи меня. Возможно, ты поверишь, когда получше узнаешь меня.

— Джонас, к добру или к худу мы встретились с тобой, и если я теперь буду спать с тобой, то должна знать все о твоих кошмарах!

— Сильно сказано! — криво усмехнулся Джонас. — Да ты настоящий деспот, милая.

— Мне кажется, теперь я имею на это право, — с мрачным достоинством отрезала Верити.

— Что ж, в этом есть свои резоны… Боюсь, мой рассказ окончательно отпугнет тебя. Но раз ты так настаиваешь, давай покончим с этим, да поскорее.

— Меня не так-то легко испугать, — хвастливо заверила Верити. — Надеюсь, ты не забыл о своеобразии полученного мной воспитания? Я жила в тысяче мест и видела тысячу самых разных вещей. То, что до встречи с тобой я оставалась девственницей, вовсе не значит, будто я была тихоней и затворницей! Папа всегда был яростным противником чрезмерной опеки.

Джонас кивнул и облокотился о стальной подоконник.

— Охотно верю. Ладно, оставим это. Ты когда-нибудь слышала о психометрии?

С минуту Верити молчала. Она ждала подробного отчета о кошмарах и причинах, их вызывающих, поэтому неожиданный вопрос Джонаса застал ее врасплох.

— Ты имеешь в виду экстрасенсорные способности? — осторожно переспросила Верити. — Это когда человек касается какой-нибудь вещи и чувствует ее историю?

— Да. — Джонас нервно пригладил волосы. — Короче говоря, я наделен таким даром. Когда-то ты обвинила меня в том, что я бегу от своего таланта. Клянусь, Верити, это не талант. Это тяжкий недуг.

Верити наморщила лоб, обдумывая его слова. Она никогда не верила в так называемые паранормальные явления. Шумиху вокруг экстрасенсов Верити всегда считала очередным модным поветрием. Меньше всего на свете Верити думала, что такой человек, как Джонас, всерьез относится к подобной чепухе. Она даже растерялась.

— Но почему ты так считаешь? — растерянно переспросила она.

— Я не считаю, — резко бросил Джонас. — Я знаю.

— Ради Бога, Джонас, не цепляйся к словам! Я ведь только пытаюсь понять!

Он пробормотал что-то себе под нос и тяжело вздохнул.

— Извини, Верити, но я не могу привести тебе простого и ясного доказательства.

— А когда ты впервые узнал, что обладаешь… ну, в общем, способностью к психометрии? — попыталась зайти с другого конца Верити. ;

— Ты ни к чему не придешь, если решишь, будто я страдаю от собственных фантазий… Впервые я почувствовал что-то не то, еще учась на последнем курсе колледжа.

Все начиналось очень невинно. Просто меня порой охватывало какое-то очень слабое предчувствие, когда я прикасался к старинным предметам, тесно связанным с кровью и насилием.

— Ты имеешь в виду оружие? Как эта вот шпага?

Джонас угрюмо кивнул.

— В детстве я был равнодушен к музеям и лавкам древностей. После развода с отцом мать воспитывала меня одна. Она работала секретаршей, денег вечно не хватало… Неудивительно, что я привык думать о настоящем гораздо больше, чем о прошлом. Все мировые проблемы исчерпывались для меня вопросом о том, когда электрокомпания вырубит нам свет, если мы вовремя не оплатим очередной счет.

— Я прекрасно тебя понимаю! — с неожиданным сочувствием воскликнула Верити. — Безденежье заставляет жить одним днем. Для моего отца деньги никогда не были самоцелью. Не скажу, чтобы мы жили в достатке, ну разве кроме того времени, когда он издал «Сопоставления».