Золушка в поисках доминанта. Остаться собой - Дора Коуст

Зажмурившись со всей силы, пыталась отречься от происходящего. Деймон сжимал мои руки почти до боли. Чувствовала, как его обуревала ярость. А мне почему-то хотелось смеяться. Кажется, истерика надвигалась неминуемо…

— Очень даже мое! Ты думаешь, это правда? Думаешь, он любит тебя? Весь этот цирк сделан лишь для того, чтобы сломать меня, сделать больно мне. Ты ему не нужна. Он использует тебя и выкинет при первой же удобной возможности! — говорил, не понимая, что вот-вот вынудит сбежать с собственной свадьбы.

Не искала любви у Деймона, но слышать речь Александра было чертовски обидно. Считал, что не достойна чьей-то любви? Он даже поднялся с места, стараясь, чтобы его слышало и видело как можно больше народа.

— Ты просто злишься, что я не с тобой! — не выдержала, обернувшись к нему.

— И совсем этого не скрываю. Я честен перед тобой, в отличие от твоего жениха! — последнее слово буквально выплюнул, приравнивая к ругательству. — Расскажи же своей возлюбленной о своих грязных делишках, Деймон! Пусть знает, за кого хочет выйти замуж! Между влюбленными ведь не должно быть секретов.

— Выставите его отсюда! — скомандовал Деймон, но охрана Конта резко окружила того, беря в широкое кольцо.

— Расскажи, как хотел использовать ее, и используешь сейчас. Назови ей свою фамилию. Она ведь до сих пор не знает ее?

— Все, Конт, ты перегнул палку! — прорычал разозленный Деймон.

Будто в замедленной съемке видела, как мужчина достал из-под полы пиджака пистолет. Мучительно долго направлял на Александра. Не сомневалась, что сделает выстрел. Не сомневалась ни в чем.

Несколько шагов по направлению к Конту сделались самопроизвольно. Даже не поняла, как спустилась с постамента. Я не управляла телом, лишь видела его огромные испуганные кристально-серые глаза, смотрящие на меня. Все происходило словно в самом страшном кошмаре, который перешел в явь.

Ощутимо прочувствовала, как спину обожгло. Слышала и звук выстрела. Упала прямо на Александра, не в состоянии удержаться на ногах. Они словно онемели или чересчур отяжелели, оказавшись неподъемными. Весь мир, будто закружился, подобно одной нескончаемой карусели. Заметила багряную кровь на его руках, пальцах. Улавливала крики, много криков — женские и мужские.

— Анжелика! Нет! Анжелика! — кто-то упорно, настойчиво звал, не давая мне уйти в теплую темноту, в такой долгожданный покой. — Ангел, черт бы тебя побрал, не закрывай глаза!

***

Проснулась от чьей-то настойчивой ругани. Слов разобрать не могла. Кто-то спорил в относительном отдалении от меня, напоминая жужжащих мух. Не желая выныривать из теплых объятий сна, хотела перевернуться на бок, но спину, а точнее лопатку тут же пронзило острой болью.

— Твою мать! — выругалась громко и распахнула глаза.

Сначала даже и не поняла, где я, но реальность спешно врывалась в сознание, подкидывая занимательные картинки собственной так и не состоявшейся свадьбы. Помнила, как упала в обморок, ощутив боль.

За дверью примолкли, а я продолжала рассматривать кипельно белые потолок и стены. Лежала на самой обычной больничной кушетке, разве что с повышенным комфортом. Вряд ли в простых палатах такие же широкие матрацы и мягкие подушки. Да и не размещают там по одному пациенту.

На тумбочке рядом с кушеткой пригорюнился огромный разноцветный букет. Бутоны высокой шапкой стояли над горлышком вазы, словно кое-как помещались внутри своеобразного кувшина. На фоне спины боль на сгибе локтя казалась несущественной. Капельница раздражала своим мирным потоком — слишком медленно. Наверное, еще пару часов так лежать. Интересно, что именно в меня вливали?

Дверь приоткрылась, впуская в палату Александра. Смотрела на него без лишних эмоций — просто смотрела. По его лицу тоже невозможно было угадать, что конкретно меня ждет. Не знала, о чем можем говорить, хотя… Кого я к черту обманываю? Прекрасно знала, о чем. Не понимала лишь, зачем…

— Здравствуй, Ангел. Как ты себя чувствуешь? — разместился в рядом стоящем кресле, перекладывая журнал на тумбу.

Видимо, и раньше тут сидел.

— Если я отвечу — отвратительно, этого будет достаточно?

— Сразу выставляешь шипы? Что ж, я готов был к этому. Не злись. Злиться не на что.

— Это такое завуалированное спасибо за то, что спасла твою задницу?

— И это тоже. Не хотел бы сейчас обсуждать твое глупое поведение.

— Глупое? — лежала в шоке, переваривая каждое его слово.

Да это он должен был сейчас корчиться от боли, занимая эту чертову кушетку!

— Прекрасно знаю, о чем сейчас думаешь. Твой поступок я оценил, поверь. Еще раз убедился в том, что небезразличен тебе.

— Самодовольный индюк! — хотелось повернуться к нему спиной, но возможности не имела.

Понимаю, что веду себя как маленькая девочка, но действительно очень хотелось обидеться. Да так обидеться, чтобы успокаивал, гладил, целовал, шепча какие-нибудь глупости…

— Имеешь полное право на оскорбления, но хотел бы, чтобы ты знала. Я прекрасно понимал, куда шел, Ангел. Куда и зачем. Вольф не пустил бы меня туда без защиты. Да и охранники, поверь мне, не пропустили бы пулю мимо себя. Ты поставила их всех в неловкое положение.

— То есть мне еще и извиниться перед ними нужно?

— Нет, конечно. Но страдаешь ты сейчас по собственной глупости, хотя не скрою, мне чертовски приятно осознавать, что ты ценишь мою жизнь. Да и репортеры подоспели вовремя…

— Вовремя для чего?

Нас прервал стук в дверь. Вольф заглянул в палату с виноватым лицом. Даже не видела его таким раньше.

— Мистер Конт, это невыносимо! — возмущался этот бугай.

— Мы еще не закончили. Скройся.

Дверь закрылась, будто и не было никого, но привкус недосказанности остался.

— Что-то не так?

— Да, нет. Все нормально. — как-то очень весело усмехнулся.

— Так для чего?

— Для того чтобы размазать твоего жениха по стенке. Конечно, папочка заплатит залог и его, скорее всего, выпустят до суда, но дальше… Ему не отвертеться.

— Александр, я ни черта не понимаю! Зачем тебе это? Из-за меня?

— Не только. Сейчас тебе станет все понятно…

Он все говорил и говорил, а я слушала молча, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Весь мой мир рушился на глазах, превращаясь во что-то непонятное, неестественное. Долго просил прощение за тот срыв, объясняя, что принял меня за очередную шпионку. Давно простила, но забыть не могла, страшась, что такое может повториться вновь.

Даже не подозревала, что творилось вокруг меня, когда я спокойно попивала кофе в предоставленной Мистером Ринтом квартире или ехала из Лондона в Глазго вместе с Эриком… Создавалось ощущение, что я побывала в центре самого пекла, да вот только глаза мои в этот момент были накрепко завязаны.