Страсти оперной дивы - Марина Серова

– Борюс-и-и-к… – донеслось откуда-то со стороны, и я поняла, что больше не смогу удержать Борино внимание ни на секунду.

Было обидно, что в такой решающий момент мне не сообщили никаких подробностей и, главное, я так и не узнала ничего про очень и очень заинтересовавшую меня «Мазду», но приходилось довольствоваться тем, что есть. По крайней мере, главный тезис теперь был известен: оперный тенор Гриша – поклонник Ольги и убивать ее не стал бы, даже если бы ему очень хотелось подставить Изольду.

Сопоставив эту информацию с теми характеристиками, которые давал Грише Земелин, можно было с большой долей вероятности предположить, что и на роль заказчика он не годится. Все-таки, чтобы придумать столь сложную интригу, нужно было иметь… способности.

«Что же у меня есть? – раздумывала я, удобно устроившись на диване и не имея ни малейшего желания предаться сну. – Если исходить из того, что, даже несмотря на отсутствие алиби, Изольда здесь ни при чем, то организовать всю эту свистопляску мог кто-то, кто очень хотел ей навредить. Ну и заодно обделать свои делишки, если ему, например, чем-то досадила эта Ольга.

А кто хотел навредить Изольде? На моих глазах подобные попытки предпринимали два совершенно конкретных человека – несносное дитя Миша и любовь из прошлого – Витя.

Пожалуй, с ними-то и следует мне пообщаться в первую очередь, если я хочу выполнить слезную просьбу Изольды и попытаться хоть чем-то помочь ей. Эти загадочные исчезновения Миши… куда его носит? Если у него здесь остались старые друзья, никто не помешает ему обратиться к ним за помощью, если вдруг ему взбредет в голову затеять новую, веселую и безобидную интрижку, вроде купания в бассейне с оголенными проводами. А что касается способностей к этим интрижкам, наличие их у Миши не вызывало ни малейших сомнений.

Да и Витя… кто знает, чем он тут занимался, пока Изольда жила в Москве. Может, как раз и крутил роман с этой Ольгой. А теперь прежнее вспомнилось, возродились надежды… А тут эта… под ногами путается. Взял да и пришил ее, чтобы лишнего не болтала… кому не надо. Он же парень решительный… как мы недавно имели возможность убедиться в подземном коридорчике…»

Размышления мои носили некоторый оттенок иронии, но не потому, что я не считала эти кандидатуры не стоящими внимания, а скорее потому, что у меня было слишком мало информации, чтобы четко представить себе, каким образом тот или другой могли бы осуществить весь этот план.

Выманить Изольду, где-то спрятать ее на целый час, пробраться к Ольге… Ведь в квартиру-то тоже нужно было еще попасть, а о сломанных замках и выбитой двери я, кажется, от Бориса ничего не слышала.

Вот этим-то мы, пожалуй, и займемся… например, завтра. Поговорю с Мишей по душам, встречусь с Витей… Нужно только будет придумать что-то с Изольдой… Чтобы в свое отсутствие я за нее не волновалась.

Сама Изольда в условиях домашнего ареста уйти никуда не могла, оставалось только обеспечить, чтобы никто ненужный не попал в номер гостиницы. Я знала, что завтра на ресепшене снова будет дежурить Маша, и помимо того, что, конечно же, я строго-настрого накажу ей никого не впускать, никого не выпускать, наверное, придется привлечь и толстенького охранника, неизменно дежурившего внизу и неизменно же умудрявшегося во всех по-настоящему экстренных случаях оставаться в стороне. Думаю, пришло время и ему немного поработать.

Определившись с планами на завтра и наметив в голове основные тезисы, которые нужно будет использовать в разговорах, я наконец решила отойти ко сну. Как-никак было уже два часа ночи.

На следующее утро, раздав все необходимые рекомендации персоналу, я решила первым делом отправиться в театр. Уже немного освоившись с привычками богемы и зная, что раньше одиннадцати никто не высунет носа из номера, я подумала, что у меня как раз хватит времени поговорить по душам с Витей.

Неторопливо пробираясь в плотном транспортном потоке по городским улицам, я размышляла о том, какие могли бы быть у Вити мотивы для тех или иных действий.

«С какой ненавистью, с какой досадой говорил он о Земелине, – думала я. – Задетое самолюбие чувствовалось просто почти физически. Московский продюсер и простой монтировщик… конечно… Разница существенная. Есть от чего взбеситься…»

И тут меня как громом поразило.

Монтировщик!! Витя – монтировщик. Тот самый сотрудник, который устанавливает различные сценические конструкции. И световые в том числе.

Витя, давний поклонник Изольды, имел доступ и самое непосредственное отношение к креплениям металлических конструкций. Он незадолго до происшествия с софитом получил отказ от Изольды и небольшое прибавление лично от меня. Его же и без того, по-видимому, давно уже мучили романтические воспоминания и снедала зависть.

Черт побери! Даже одного пункта из этого, возможно, отнюдь не полного списка вполне достаточно, чтобы возгореться желанием мести. А их тут целый набор.

Желание поговорить с Витей, и до того бывшее достаточно сильным, в свете новых догадок возросло во мне просто во сто крат.

Подъехав к театру, я втиснулась в микроскопическую щель в плотном ряду разномастных автомобилей, выстроившихся в близлежащем переулке, и, раздумывая о том, как бы мне, не вызывая излишнего нездорового интереса, переговорить с глазу на глаз с интересующим меня товарищем, неторопливо пошла к красивому зданию.

Вспомнив, что договор на обслуживание Изольды заключен мною с представителями театральной администрации, я подумала, что сейчас самое время к этим представителям обратиться.

Зная, как быстро разлетаются сплетни, и понимая, что в этой дружной семье я все-таки чужая, я решила не ставить в известность о своих ближайших планах Лилю и о том, где обычно тусуются монтировщики, почла за лучшее узнать не у нее.

– Иосиф Вениаминович? – проговорила я, набрав нужный номер. – Добрый день, это Евгения. Ну, как там у вас дела? Все утряслось? Или отзвуки еще слышны?

– Ах! Евгения! Рад вас слышать… Но какой ужас! Мы все просто в шоке… Олечка – ангел во плоти… Кому могла она помешать? И Изольда… такое страшное обвинение… Все это просто не укладывается в голове. Я до сих пор в себя не приду…

– Но Изольду выпустили, вы в курсе?

– Ах… Выпустили… Но ведь… она ведь все равно… возможности свободного передвижения… пока лишена? – тщательно подбирая слова, сказал Иосиф.

– Ну… не все сразу. Просто у полиции пока нет реального кандидата в подозреваемые, вот они и… подстраховываются.

– Правда? Ну что ж, мы все будем надеяться на лучшее. Как там Изольда? Я смотрел пресс-конференцию в новостях, но ее там не было…

– На тот момент она фактически только что вышла из камеры. Сами понимаете, состояние было не самым лучшим.

– Ну да, ну да… разумеется.

– Но теперь она в полном порядке, – оптимистично добавила я. – Очень переживает, что не может продолжать концерты.