Ночные шорохи - Джудит Макнот

— Ты никогда не боишься?

— Чего?

— Грабителей. Взломщиков. Этот дом огромный, как музей. Будья вором, наверняка решила бы, что здесь много чего можно стянуть.

— Нам ничего не грозит, — заверила Парис. — По всемупериметру двора установлена система инфракрасных лучей, которая автоматическивключается вместе с сигнализацией. Кроме того, есть еще и десять видеокамер.

А тебе здесь страшно?

— Н-нет, просто почему-то всегда ожидаю нападения, —пробормотала Слоан, почти не отклонившись от истины.

— Поэтому и брала уроки самообороны, — заключила Парис ипоспешила успокоить взволнованную сестру:

— Если так уж тревожишься, можешь включить любой телевизор вдоме и увидеть, что творится в поместье. Настрой на канал девяносто, а потомпродолжай переключать до сотого. Кажется, так… Гэри скажет точнее. Я егоспрошу. Он вместе с отцом договаривался о новой сигнализации.

— Спасибо, сестра.

— А если услышишь что-то подозрительное, возьми трубкувнутреннего телефона, нажми кнопку тревоги и положи трубку, но только в томслучае, если действительно что-то неладно. Однажды я случайно нажала кнопку,когда пыталась открыть ворота изнутри, но забыла включить переговорное устройство.

— И что произошло?

— Все, — хихикнула Парис. — Сирена соединена прямо сполицейским участком, тут же раздался ужасный вой, и все лампы в доме и водворе немедленно стали вспыхивать.

Слоан подумала, что все это весьма напоминает переполох,устроенный Карен Олторп и доктором Пемброуком.

Парис подъехала к гаражу на шесть машин, и двери немедленнооткрылись.

— Я не заметила никакого пульта дистанционного управленияворотами и дверями гаража, — недоумевала Слоан.

— В машинах где-то спрятано электронное устройство, и когдасвои оказываются у ворот, подастся сигнал.

— Похоже, что никто посторонний не сумеет ни войти, ни выйтиотсюда, — заметила Слоан.

— Если Нордстром впустил кого-то, потом они могут спокойновыбраться на дорогу. Под плитами аллеи находятся датчики, которые реагируют надавление колес машины и открывают ворота. Не может же Нордстром бегать кворотам всякий раз, когда подъезжает грузовик для доставки продуктов!

— Да, этот дом уже живет по законам электронной эпохи, —вздохнула Слоан.

— Отец считает, что никакие предосторожности не лишни.

У Слоан отчего-то возникли вполне обоснованные опасения, чтодля этого у него есть свои причины.

Едва Слоан и Парис вошли в холл, как рядом с нимимоментально материализовался Дишлер.

— Миссис Рейнолдс спрашивала о вас, — сообщил он Парис. —Она наверху, в своей спальне.

— Бабушка хорошо себя чувствует? — встревожилась Парис.

— По-моему, единственное, от чего она страдает, — это скука,— заверил Гэри.

Пока Парис расспрашивала, к каким телеканалам подсоединеныкамеры, Слоан исподтишка рассматривала дворецкого. Нордстром отличался огромнымростом, светлыми волосами, голубыми глазами и мускулистой фигурой.

По пути наверх она поделилась с Парис своим мнением: . — Онвыглядит скорее как телохранитель, чем дворецкий.

— Верно, — отозвалась Парис. — Настоящий гигант.

Все еще улыбаясь, сестры вошли в спальню Эдит. Старухавосседала на, затейливом диванчике, обитом бордовым бархатом, в дальнем концеогромной комнаты размером с весь дом Слоан и так тесно заставленной темнойтяжелой мебелью, что девушке показалось, будто она вот-вот задохнется.

Миссис Рейнолдс, грозно хмурясь, сняла очки и отложила книгу.

— Вы где-то пропадали целый день, — буркнула она. — Ну, какпрошел урок?

— Мы не ездили в клуб, — призналась Парис.

Белые брови Эдит взлетели вверх, но прежде чем она успелачто-то сказать, вмешалась Слоан. Пытаясь одновременно защитить Парис и умаслитьстаруху, она шутливо заметила;

— Парис пробовала меня уговорить, но я умоляла о милосердиии в конце концов отказалась выходить из машины. Она даже тащила меня силком,только я оказалась гораздо сильнее. Тогда она попыталась стукнуть меня поголове клюшкой, но я увернулась и успела вовремя напомнить, что вы не терпитепубличных проявлений чувств, так что Парис пришлось сдаться.

— Ты снова дерзишь! — объявила Эдит, однако суровая гримасакак по волшебству исчезла и лицо разгладилось.

— Да, мэм, знаю, но ничего не могу с собой поделать, —усмехнулась Слоан.

— Я велела тебе называть меня прабабушкой.

— Да, прабабушка, — послушно повторила Слоан, инстинктивнопочувствовав, что следует уступить. И оказалась права. Губы Эдит дернулись вневольной улыбке.

— Кроме того, ты безобразно упряма.

— Так и мама говорит, — вздохнула Слоан. Поняв, чтопроигрывает в этом поединке характеров, и желая избежать полного поражения,Эдит небрежным взмахом руки отпустила Слоан:

— Убирайся! С меня достаточно! Я хочу поговорить с Парис.

Обрадованная тем, что сестре теперь не попадет, Слоанпоспешно исчезла, мельком успев, однако, заметить ее ошеломленное лицо.

Оставшись наедине со старшей внучкой, Эдит кивнула на стул.

— Садись. Я хочу знать, что вы делали и о чем говорили.

— Пообедали в «Гамене»и болтали обо всем на свете. Беседа спрабабкой заняла больше часа, поскольку старуха постоянно перебивала Парисновыми и новыми вопросами.

— Все было так замечательно, — заключила наконец девушка,когда допрос был завершен. — Я могла бы остаться там хоть на всю ночь. И Слоантоже, я в этом уверена.

— Ну а теперь, — сдержанно предположила Эдит, — ты, должнобыть, собираешься в Белл-Харбор, увидеться с матерью?

Парис приготовилась к буре упреков и возражений, но вопрекивсегдашней привычке на этот раз решила не отступать.

— По правде говоря, собираюсь. Слоан так много рассказывалао ней. Оказывается, она совсем не такая, как о ней говорили отец и бабушка!

— Ты знаешь Слоан меньше двух дней и так сразу ейдоверилась?

Парис изо всех сил старалась выговаривать раздельно каждоеслово и ни в коем случае не заикаться. Она не позволит себе спасовать передпрабабкой!