Частная магическая практика. Сны и явь - Елена Малиновская

Я притаилась в карете, разглядывая в крохотную щелочку между занавесками опустевший величественный город. В очередной раз подивилась громадным статуям, изображающим аборигенов этих мест — прямоходящих ящеров. Интересно, что они будут делать, лишившись своего божества? Неужто в самом деле обленятся донельзя, занимаясь лишь поглощением плодов драконьего дерева?

— Милая, не стоит. — Вашарий, обеспокоенный чем-то, перехватил меня за руку и задернул занавеску. — Не высовывайся, прошу.

— Иногда у меня такое чувство, что после прибытия домой ты посадишь меня в самый надежный карцер, лишь бы со мной ничего не случилось, — пробурчала я, недовольная тем, что меня лишили последнего развлечения. — Вашарий, что ты будешь делать в Нерии? Хочешь или нет, но тебе придется выйти на работу, и я целыми днями буду предоставлена самой себе.

— Я думаю, тебе не стоит возвращаться в свою квартиру, — после секундной паузы проговорил Вашарий. — Тебе нужны покой и тишина, а не постоянные скандалы Зальфии и Дольшера. И потом, они вольно или невольно, но будут смущать тебя, пытаясь уединиться для своих извечных шалостей. Поэтому я решил, что ты переедешь ко мне. Зальфия вряд ли уедет в Микарон, так как на нее свалятся хлопоты по подготовке сразу двух свадеб. Она сама предложила свою помощь, поскольку тебе в твоем положении негоже таскаться по магазинам и вообще заниматься этими вопросами. Особенно с учетом того, что Рашшар ошивается где-то рядом.

— Дольшер мог бы снять или купить собственное жилье, — вредно заявила я. — Я вполне понимаю причины, по которым он не желает привести Зальфию в дом своей матери, но выгонять меня из собственной квартиры… Мне кажется, это уж слишком!

— Я попросил его не особенно усердствовать в поисках. — Вашарий слабо улыбнулся. — Чтобы у тебя не было соблазна отказаться от моего предложения. И он любезно согласился.

— Ну знаешь ли! — возмущенно воскликнула я. — Кое-кто переходит всяческие границы! Ты мне еще не муж, чтобы указывать.

— Киота, поверь, — спокойно начал Вашарий, не желая со мной ссориться, — как только Рашшар и Фарн окажутся за решеткой, я дам тебе полную свободу действий. Обещаю! Даже позволю вернуться к практике вещевика, правда, сначала лично оборудую твою халупу щитами безопасности и проконсультируюсь у целителя, а лучше двух-трех, не будет ли это угрожать твоей беременности. Если они разрешат — то и у меня исчезнут малейшие возражения. Но пока этот упырь на свободе — лучше не спорь, милая! Поверь, если начнешь упрямиться, я даже сфабрикую против тебя какое-нибудь обвинение и действительно упеку за решетку. Впрочем, кое в чем тебя можно обвинить хоть сейчас без всяких усилий. Например, в покушении на жизнь начальника магического департамента. И достаточный повод для этого имеется — ты узнала о его измене и воспылала жаждой мести.

Вашарий замолчал, пытаясь отдышаться после яростной тирады. Я обиженно насупилась, гадая, не шутит ли он. Однако он ответил мне кристально честным взглядом.

— Тиран, — проворчала я. — Сатрап! И я еще собираюсь за тебя замуж.

Вашарий спрятал усмешку в уголках губ и примиряюще поцеловал меня в лоб.

Когда карета остановилась около здания пространственных перемещений, Вашарий заметно напрягся. Первым выбрался наружу и подал мне руку, настороженно оглядываясь по сторонам. Хайтес казался вымершим. Ни ветерка, ни звука. Белоснежные здания высились в бесконечной синеве неба, нависая над нами, словно обелиски.

Карраяр долго не желал выпускать меня из своих объятий. Обещал, что лично прибудет на свадьбу и одарит меня лучшими драгоценностями Варрия. Вашарий и Дольшер при этом понимающе переглянулись и заулыбались. Явно представили себе реакцию несчастного Шассара на подобное заявление своего правителя. Как бы бедного старика удар не хватил!

После Карраяра я угодила в руки Дайры. Она расцеловала меня в обе щеки, затем громко зашептала на ухо, умоляя хоть в этот момент открыть ей величайший секрет — кто же оказался лучше в постели: Дольшер или Вашарий. Благо что последний заподозрил неладное и буквально вырвал меня из цепкой хватки своей чрезмерно любопытной кузины.

Наверное, после свидания с Итирусом я обречена была в каждой кабине переноса видеть скрытую угрозу. Вот и теперь я нервно сжала кулаки, наблюдая, как игла надо мной набирает тревожный багровый цвет мгновенного переноса. Но все произошло без малейших неожиданностей. Спустя миг я оказалась в знакомом зале нерийского здания перемещений. Правда, обычно шумный, сейчас он поражал своей пустотой. Видимо, опять постарался Вашарий.

По пути в загородный дом я упросила его заскочить ко мне. Нет, меня не так волновали вещи, как несчастный дракончик. Бедняга не заслужил выслушивать постоянные крики моей темпераментной тети и не менее темпераментного Дольшера. Пусть спокойно отдохнет и полетает в тени раскидистых яблонь.

Дольшер и Зальфия нисколько не возражали против моего краткого визита. По-моему, они были только рады отделаться от вредной мелкой рептилии, постоянно грозящей наслать на их головы все ужасы комиссии по охране домашних животных.

Я почувствовала неладное, когда мы только поднимались по лестнице. В воздухе кто-то щедро разлил аромат смертельной опасности и крови. Насторожилась и Зальфия, шумно втянув воздух трепещущими ноздрями. А следом и Вашарий с Дольшером замедлили шаг.

Перед самой квартирой запах ржавчины и соли стал невыносимым. Вашарий мягко отстранил меня, приложил к двери подушечки пальцев, полыхнувшие зеленым огнем. Несколько секунд к чему-то прислушивался, затем недоуменно пожал плечами. Переглянулся с Дольшером, тот едва заметно кивнул, оттесняя меня и Зальфию подальше от предполагаемой опасности, и Вашарий резко дернул дверь на себя, без особых проблем сорвав ее с петель. Одновременно полыхнул энергетический контур, разорванный с пугающей легкостью.

Вашарий отреагировал моментально, встав так, чтобы загородить мне весь обзор. Однако некоторые детали я все же разглядела. И увиденное заставило меня согнуться в сухом рвотном позыве.

Прихожая казалась красной от ярко-алой, не успевшей свернуться крови. Несчастный дракончик был еще жив. Неведомый жестокий враг пришпилил его за крылья к двери, ведущей в гостиную, распотрошил, вывалив внутренности грузной кучей на пол.

— Хозяйка, — жалобно курлыкнул дракончик, с трудом приподнимая треугольную мордочку. — Я сражался, хозяйка…

И страшно захрипел, пуская из пасти кровавые пузыри.

В этот момент я постыдно потеряла сознание.

На улице шумела гроза. Душное влажное марево, висевшее над Нерием уже несколько дней, наконец-то обернулось прохладным сильным дождем. Крупные капли упруго барабанили по листве старых яблонь, нескончаемыми потоками заливали стекло. Я с ногами залезла в кресло, вплотную подвинув его к окну, и задумчиво наблюдала за буйством стихии. Повеяло настоящей осенью — временем затяжного ненастья и штормов на близком заливе.

У меня на коленях уютно свернулся дракончик. Вполне живой, правда, летать он вряд ли когда-нибудь сможет. Не знаю, какую магию тогда применил Вашарий, наверное, из него действительно получился бы великий целитель, но он спас его. Не давал умереть, щедро делясь с ним собственной энергией, пока не подоспела подмога. Сказать, что дракончик после этого полюбил Вашария, — значит, ничего не сказать. Он просто обожествлял его, не отходил ни на шаг, когда тот возвращался домой, смешно вперевалку бегая за ним по пятам и изредка ругая обрубки мертвых, неподвижных крыльев, не позволяющие ему взлететь. Только Вашарию вредная рептилия позволяла все. Даже с неумелой лаской курлыкала, пытаясь поднырнуть под его руку и добиться поглаживаний. А вот со мной дракончик по-прежнему предпочитал переругиваться, демонстрируя на редкость скверный характер. К слову, после перенесенного ужаса он стал еще сварливее. И только изредка — как, например, в сегодняшний ненастный день, позволял себе капельку нежности.