Россия и Ближний Восток. Котел с неприятностями - Евгений Сатановский

Несмотря на потенциал российско-иранских отношений в сфере экономики, российские интересы в Иране, реализация которых осложняется санкциями ООН, политической нестабильностью и напряженной ситуацией в отношениях ИРИ с соседями, скорее всего на протяжении длительного времени останутся на уровне $ 2–3 млрд торгового оборота при минимальном объеме взаимных инвестиций. Основные партнеры ИРИ, при ее внешнеторговых связях, включающих Турцию, Пакистан, Южную Корею, страны арабского мира, ЕС и даже Израиль (через турецких посредников), – Китай и Индия. Периодически возникающие кризисы неплатежей за поставки иранской нефти из-за финансовой блокады Ирана в конечном счете разрешаются, как и инвестиционные проблемы, связанные с реализацией на территории ИРИ инфраструктурных проектов, в том числе строительством нефтеперерабатывающих заводов. Это же касается газопровода Иран – Пакистан, хотя Индия из этого проекта вышла.

Волнения шиитов на Бахрейне, в Восточной провинции Саудовской Аравии и других странах арабского мира заставляют говорить о «руке Тегерана», который вступил в столкновение с Эр-Риядом. Гражданская война в Йемене может быть использована ИРИ против Саудовской Аравии. Ответом на это являются контракты на поставку военной техники и вооружений в КСА и ОАЭ, интервенция силовых структур ССАГПЗ на Бахрейн и заключенный в конце марта 2011 г. договор о коллективной безопасности арабских стран Залива. В перспективе вероятность прямого столкновения Ирана и Саудовской Аравии, в которое могут быть вовлечены другие монархии Залива, высока. В этом случае «Аль-Каида», талибы, белуджская «Джондалла», суннитские радикалы в Ираке и Афганистане и курдские боевики «Пежак», действующие с территории Ирака, активизируют антииранскую деятельность, но последователи шейха Юсефа Кардауи из «Братьев-мусульман» или ХАМАС могут занять нейтральную позицию.

В Ливане руководству ИРИ при поддержке Сирии удалось добиться перевеса над саудовским лобби, хотя эта победа оказалась пирровой: перевес шиитов и их союзников – друзов Валида Джумблата, части суннитов и христиан, над ушедшим в оппозицию блоком Харири невелик. Оснащенные десятками тысяч ракет иранские плацдармы в Газе и Южном Ливане, контролируемые союзными Ирану и Сирии ХАМАСом и «Хизболлой», представляют для Израиля значительную опасность, увеличивая вероятность столкновения с Ираном, неизбежного в случае атаки на Израиль с применением химического оружия. Отравляющие вещества (иприт и зарин), пополнившие арсеналы радикалов после расхищения военных складов в Ливии, в настоящее время, по израильским данным, дислоцированы в Судане. Не исключено, что с этим была связана силовая акция «неопознанных военно-воздушных сил» на суданской территории 6 марта 2011 г. Иран наладил рабочие отношения с Афганистаном (инвестиции и гуманитарная помощь) и Пакистаном (поставки газа).

Силовое подавление оппозиционного «Зеленого движения» в Иране, возникшего после спорных президентских выборов, в результате которых Махмуд Ахмади Нежад во второй раз пришел к власти, не привело к его разгрому. Высокий протестный потенциал сохраняется в студенческой среде. Однако режим прочен и положению верховного религиозного лидера – рахбара и президента ничто, кроме разногласий между ними, не угрожает, хотя власти не могут уничтожить идеологических противников внутри страны. Опасен для ИРИ местный национализм, имеющий давнюю историю и прочные корни. Протесты в арабском мире стали примером для курдов, азербайджанцев, туркменов, белуджей и других жителей «национальных окраин» Ирана. Многомиллионная иранская диаспора в странах Запада включает и сторонников, и противников режима. Хотя большинство эмигрантов – противники правящей власти, рассчитывать на их помощь в свержении режима, как это делают в Вашингтоне и Брюсселе, не приходится. Насчитывающая сотни тысяч иранская община в странах Залива в свою очередь рассматривается их правительствами как пятая колонна Тегерана.

Не исключено, что в случае эскалации конфликта между Ираном и Саудовской Аравией Тегеран сможет нанести смертельный удар геронтократии Эр-Рияда, спровоцировав распад Саудовской Аравии, но маловероятно, что он успеет воспользоваться плодами этой победы. Закрепление Ирана как ведущей силы возможно только на территории с доминирующим шиитским населением. В борьбе с режимами Залива Иран преследует собственные интересы, но на долгосрочную перспективу расчищает дорогу для региональной гегемонии Турции. Отметим, что возможность распада страны, о котором часто говорят западные средства массовой информации, не исключена, но вероятность ее высока только в случае прямого военного столкновения с США. Сценарий такого рода может быть реализован в случае коллапса Саудовской Аравии или иранской атаки объектов США в Заливе, которая может быть произведена с использованием ракет среднего радиуса действия, брандеров, самолетов-камикадзе, террористов и спецподразделений.

Учитывая высокую мотивацию и боевой опыт иранских военнослужащих и бойцов КСИР, в случае прямых столкновений они могут нанести экспедиционным корпусам стран Запада серьезный урон в живой силе и технике, тем более что западная тактика действий была изучена иранцами на примере афганской и иракской кампаний последнего десятилетия. При этом вооруженные силы ИРИ понесут невосполнимые потери. В случае столкновения с Израилем численный перевес иранской армии будет скомпенсирован устаревшей военной техникой, которой она вооружена: основные усилия по достижению победы будут приложены израильтянами в дистанционной войне, с применением ракет, подлодок и авиации, а также электронных систем. Военный сценарий, реализацию которого облегчает отсутствие у ИРИ современных систем противовоздушной обороны, спровоцирует поток беженцев (от нескольких сотен тысяч до 2–3 миллионов) в Азербайджан и Россию, дестабилизирует Прикаспий и Центральную Азию (Таджикистан), а также увеличит террористическую угрозу на российском Северном Кавказе (Дагестан).

Ядерная война между Ираном и Израилем в среднесрочной перспективе маловероятна, хотя в будущем не исключена. Израильские эксперты полагают, что Иран будет готов к ведению ограниченной ядерной войны не ранее 2020 г. Оптимистические прогнозы предполагают, что этой войны не будет, поскольку иранское руководство дойдет до «предвоенного уровня», заморозив на этом уровне ядерную программу ИРИ ради получения бонусов от мирового сообщества. Оценки эти основаны на нежелании США воевать с Ираном. Вашингтон понимает, что без нанесения превентивного удара по ядерным объектам ИРИ эта страна в короткие сроки пополнит ряды членов «ядерного клуба», но Запад в разгар кризиса в арабском мире заинтересован в иранской нефти. Проблема угрозы для Израиля, однако, этим не снимается. Вопрос не только в том, что высшее руководство ИРИ консервативно и настроено на бескомпромиссную борьбу с Израилем, но и в том, что окружение президента верит в Апокалипсис. Сочетание религиозного фактора с оружием массового поражения не имеет аналогов в истории и внушает мало поводов для оптимизма. Согласно иранской военной доктрине Израиль – «страна одной бомбы». В случае получения ядерного оружия искушение нанести по Израилю удар, использовав эту «одну бомбу», может оказаться сильнее прагматических планов, тем более что неудачные операции в Афганистане, Ираке и Ливии продемонстрировали лимиты военного присутствия Запада на Ближнем и Среднем Востоке.