Третий виток - Сергей Николаевич Стоян

class="p1">В его словах был определенный резон.

– Ну, хорошо, – согласился Тед, – попробуем.

– Опять, – недовольно прокряхтел Уэйн, подхватывая толстые деревянные брусья, – ох, Паркер, ты мне эту прогулочку отработаешь…

– Непременно…

– Тихо! – приструнил склочников Макс. – Внимание! Хенк, я контролирую левого, ты правого, пошли.

Наспех сооруженный импровизированный символ власти с Паркером во главе вновь двинулся в сторону пещер. И произошло чудо! Охранники безропотно расступились, словно на самом деле признали за Хенком право быть допущенным к святая святых родного племени. До огороженной резными кольями тропинки, ведущей на ритуальное плато, было еще метров пятьдесят. Оставшиеся за спиной дикари молча взирали на замешкавшихся пришельцев. Что делать дальше, никто не знал.

– Где же остальные жители? – недоумевал Хенк.

– Я больше не могу, – предупредила Жанет, – у меня сейчас руки отвалятся.

– Опускаем! – скомандовал Тед.

Едва носилки снова коснулись земли, как из двух ближайших пещер повалили аборигены. Перепугавшиеся люди чуть было не открыли огонь на поражение, но вовремя сообразили, что теперь дикари и дикарки обвешаны нарядными праздничными балахонами. Первобытный танец был по-своему очарователен. Всюду на зеленых листьях, прикрывавших уродливые тела, яркими вспышками играли ослепительно-белые и нежно-розовые бутоны прекрасных цветов. Сначала движения танцоров были хаотичны и слишком отрывисты, но вот в глубине пещер возник глухой барабанный перестук. Единый ритм подхватил участников представления, расставил их по своим местам и внес тот элемент организованности, без которого любой откровенный танец воспринимается лишь как бесстыдное, противоестественное кривляние.

– Ну! – удовлетворенно хмыкнул Паркер. – Другое дело! Знают ведь, черти, как надо встречать настоящих миссионеров!

Тем временем из центрального, самого широкого, входа в пещерный лабиринт появилась уже знакомая и так примитивно скопированная людьми процессия. Шестеро мощных аборигенов несли богато украшенный трон. Восседавший на нем вождь племени, надменно задрав голову, грозно сверкал налитыми кровью глазами. Почему-то его морда выглядела на порядок противнее всего того, что им уже пришлось лицезреть. Если бы не мирно танцующие подданные, можно было бы подумать, что он намерен сию минуту казнить чужаков.

«Какой чудесный экземпляр, – иронично подумал Тед. – Вот во что превращает любой разумный организм неуемная жажда власти!»

Установив трон вождя на плоские прямоугольные камни (оказывается, они здесь лежали неспроста) носильщики расположились полукругом за его спиной. Громкость боя невидимых ударников достигла внушительной силы. Вероятно, барабаны специально были спрятаны в глубоких скальных полостях, таким образом создавался дополнительный акустический эффект.

Люди ощутили неприятную дурноту, как будто звук проникал во все внутренние органы и заставлял их вибрировать с противоестественной жизненному ритму частотой.

Пляски ряженых обезьян стали еще более стремительными. Мелькающие перед глазами цветные пятна мешали сосредоточиться, заволакивали сознание яркой пеленой, погружая его в пропасть тупого безразличия.

С торжественной частью визита надо было срочно заканчивать, но когда гости спохватились, их воля уже была парализована, двигательные центры блокированы, а остатки жизненных сил испарялись с катастрофической скоростью.

Хенк, последним усилием повернув голову, увидел, как медленно осела на камни Шерон, потом рухнул Тед, а следом опустилась тьма…

Дольше всех продержался Макс, но изменить что-либо и он был не в силах.

9

Огненный смерч источал едкий зловонный дым. Конвульсивно дергающееся пламя стремилось мгновенно выжечь даже слабые намеки на вновь зарождающиеся мысли. Тихое равномерное потрескивание отдавалось в мозгу одной единственной фразой: «Все напрасно!».

Паркер закрыл глаза, прислушался к своим ощущениям. Лучше бы он этого не делал! Беспомощно вздрагивающее сердце, словно отдавая последний долг, редкими толчками отправляло в сосуды обедненную кислородом кровь. Мышцы и суставы протяжно ныли, в пустой голове поселился страх. Хенк понял, что еще немного, и он просто умрет, погаснет, как задутый ветром огонек. Надо было срочно что-то предпринять! Но что?! Если плоть обессилела, будто высохшая на солнцепеке рыба, остается уповать лишь на незримую энергию, называемую силой духа.

Хенк сосредоточился, ловя ускользающее сознание, и снова перед его взглядом возникла потрескивающая огненная завеса. Однако теперь он не собирался сдаваться. Пространство, болезненно корчась, медленно приобретало реальные очертания. Опять темная, вонючая пещера. Из стены торчит чадящий, догорающий факел. Нагромождения камней отбрасывают нерезкие, вздрагивающие тени, очень похожие на балахоны тех костлявых старух, что рано или поздно приходят за каждым из нас.

Итак, зрение восстановилось. Паркер, осторожно ворочая головой, осмотрелся. Пещера была маленькой и абсолютно неухоженной. Судя по всему, здесь никто никогда не жил. Узкий выход черным провалом зиял в освещенной факелом стене. Чуть в стороне от него сидел Тед и удивленно хлопал глазами. Из одежды на нем не осталось ничего, даже обмазанных глиной плавок. Возникший из-за этого контраст между стянувшей кожу темно-красной коркой и белесым пятном, образовавшимся ниже пояса, сделал его похожим на пришедшего в баню сильно загорелого курортника. Хенк и сам выглядел не лучше.

На полу без движения лежало еще несколько обнаженных человеческих тел. Хенк встал на четвереньки и пополз. Вот Шерон… дышит! Слава Богу!

– Эй, детка… очнись!

Вздрогнула, зашевелилась.

Дальше…

Жанет. Макс. Уэйн.

Все живы!

Так, а это кто?!

Немного в стороне за покатым уступом лежали еще двое. Их тела не были покрыты глиной и от того на фоне других казались неестественно белыми. Хенк вытянул шею, пригляделся. Это были Кэрри и «главарь». Странно. Они же остались в лесу под опекой Джеффа!

Сдавленный невнятный стон заставил Паркера отвлечься от анализа ситуации. Он оглянулся. Шерон, обхватив голову руками, мерно покачивалась взад-вперед. Остальные тоже потихоньку приходили в себя.

Макс, приподнявшись на локте, пытался свободной рукой ухватиться за торчащий из земли камень. Пальцы не слушались – соскальзывали, и он, беззвучно матерясь, начинал все сначала. Наконец ему удалось подняться. Нетвердой походкой он приблизился к выходу, но тут, видимо, силы покинули его, и он вновь опустился на колени.

– Суки! – очнувшийся Уэйн энергично массировал виски. – Что они с нами сделали? – Прикрыв наготу, он пересел на другой бок.

Жанет зашлась неудержимым выворачивающим внутренности кашлем. Тед хотел подползти к ней поближе, но не смог сдвинуться с места. Мышцы словно атрофировались.

– Какой ужас, – откашлявшись, прохрипела она.

– Влипли, – мрачно констатировал Макс.

– Это я виновата, – всхлипнула Шерон. – Дура. Идиотка. Кто меня за язык тянул?

– Здесь еще тела Джеффа и Кэрри, – сообщил Хенк то, что не было видно остальным.

– Кэрри! – встрепенулся Уэйн. – Она жива?

– Да, похоже, они просто спят.

– Какого «Джеффа»? – не понял Тед.

– Джеффа-человека, – уточнил Паркер. – «Главаря» в общем…

– Интересно, а где же Джефф-абориген? – нахмурился Макс. – Почему он не пришел нам на выручку?

– Судя по тому, что Кэрри и «главарь» здесь, – Джеффу-аборигену тоже досталось… – сказал Тед. – И может, еще почище, чем нам.

– Ну теперь эти твари мне за все ответят! – Уэйн рубанул ладонью по воздуху. Двигательные функции организма потихоньку восстанавливались. – Больше я с ними цацкаться не буду.

– Угу, не забудь только, что оружие наше они тоже умыкнули, – пробурчал Хенк. – Герой…

Как ни странно, Уэйн не стал разжигать склоку.

– Что же все-таки произошло? – срывающимся голосом спросила Жанет.

– Гипноз? – предположил Макс.

– Скорее инфразвук, – возразил Хенк. – Вернее, и то и другое. Не зря они свои барабаны под землей спрятали. Сверхнизкие частоты вообще способны свести человека с ума…

– То есть нам опять повезло, – горько усмехнулся Тед.

– Вроде того. Эти аборигены далеко не так просты, как нам казалось…

Помолчали.

Шерон перестала раскачиваться. Она сидела, обхватив колени и уставившись в одну точку. Хенку было жаль подружку. Та во всем винила себя.

– Очухались… – как-то по-детски обрадовался Макс. На всеобщее обозрение, совершенно не стесняясь своей наготы, вышла Кэрри. Макс невольно залюбовался ее фигурой. В душе с новой силой всколыхнулось тщательно скрываемое даже от самого себя чувство.

Следом за женщиной появился