Фридрих Львиный Зев верхом на шмеле - Верена Райнхардт

— Да, кое-что в жизни у меня случалось, — гордо сказал Кальссон, медленно поворачиваясь вокруг своей оси, чтобы Фридрих мог рассмотреть все татуировки. — Но еще чуток места осталось. Хочешь, я тебе тоже татуировку сделаю?

— Нет, спасибо, — твердо сказал Фридрих. — Я и так всё помню.

— Ну, расскажите, сами-то вы откуда? — спросил Кальссон и снова сел (насколько это можно было понять по его коротеньким ножкам).

Брумзель посмотрел на Фридриха, Фридрих — на Брумзеля. Вопрос был ясен: соглядатай Кальссон или нет? Если да, то было бы очень глупо рассказывать ему, откуда они летят.

— Чего мнетесь? Где-то нашкодили, что ли? — спросил Кальссон.

— Хм… — задумчиво начал Брумзель. — Не то чтобы. Но как-то умудрились настроить против себя решительно всех. При том что ничего плохого не делали. Нас просто обманули.

— Ух, звучит интересно! Выкладывайте! — Кальссон подался вперед и отхлебнул еще пива.

— Не-е, — вздохнул Брумзель. — Мы и так слишком много наговорили.

— Ну как хотите, — Кальссон был явно разочарован.

— Мы никому ничего плохого не сделали, — сказал Фридрих. — По крайней мере, это можно утверждать. А такое не каждый вправе о себе сказать, — со злостью добавил он.

— А вы действительно хотите в Ласточкину Горку или просто так говорите? — язвительно спросил Кальссон.

Фридрих с Брумзелем снова переглянулись.

— Ласточкина Горка нам вполне подходит, — ответил Фридрих.

Брумзель мрачно кивнул:

— Потому что места дальше от Южной Стороны не придумаешь.

Кальссон как будто задумался.

— Хм. Прям через Царство Шипов?

— Над ним, — уверенно ответил Брумзель.

— Лучший путь для тех, кто не хочет, чтобы его видели, — самодовольно бросил Кальссон.

— Царство Шипов? Звучит не особенно приятно, — скептически заметил Фридрих.

— И не только звучит, — наставительным тоном подтвердил Кальссон. — Без проводника, знающего местность, туда лучше не соваться. Хорошо, что вы меня встретили!

Фридрих украдкой посмотрел на Брумзеля. Тот, кажется, тоже сильно удивился.

— Зачем тебе с нами? — наконец спросил он.

— Чтобы узнать, что за эпичных делов вы натворили, — ответил Кальссон. — В общем, побуду пока что с вами, пособлю.

— Во-первых, пересечь Царство Шипов не настолько сложно, чтоб за нами нужно было присматривать, — упрямо возразил Брумзель. — А во-вторых, ты слишком медленный, тебе за нами не угнаться, даже если бы мы и захотели взять тебя с собой.

— Я-то медленный, а вот байк у меня — быстрый! Я его сам собрал, я вам уже говорил? — заявил Кальссон, гордо выпятив грудь. — Он по скорости шмелю не уступит!

— Знаешь что? — начал Фридрих, уперев руки в боки. — Товарищей мы себе сами выбираем!

Брумзель у него за спиной захихикал. Кальссона этот выпад не впечатлил, но он поднял глаза на Фридриха.

— А если бы я вежливо попросил, вы бы меня взяли?

— Может быть, — холодно ответил Фридрих.

— Ну тогда предположим, что я вежливо попросил, — предложил Кальссон, пожимая плечами. — Чего вам бояться-то? Что я ночью на вас нападу и ограблю? Я один? Вот этими неуклюжими отростками? — и он потряс своими ножками, чтобы продемонстрировать, насколько абсурдна эта мысль.

Фридрих схватил Брумзеля за ногу и потянул в сторону, чтобы Кальссон их не слышал. Потом он шепнул:

— Что будем делать с этим типом?

— Я не знаю, что у него на уме, — тихо ответил Брумзель.

— Он соглядатай?

— Вряд ли.

— Он бы наверняка что-нибудь про нас знал, если б был соглядатаем, — стал размышлять Фридрих. — Тальпа, скорее всего, об этом позаботился.

— Может быть, — прошептал Брумзель. — Но в любом случае карты раскрывать нам не стоит.

— А нужен он нам, или, может, просто устроим спринт и оторвемся от него? — спросил Фридрих, глядя через плечо. Это толстое существо уж точно их не догонит.

— Я не очень-то хорошо ориентируюсь в Царстве Шипов, — нехотя признался Брумзель. — Когда я в последний раз был в этих краях, там все было еще свеженькое и зелененькое. А колючки распространились только в последние годы. Растут они чертовски быстро.

— Хм… — Фридриху пришла в голову мысль. — Если соглядатаи нами интересуются, то ищут они только шмеля с наездником, так? А не троих путешественников. Кальссон, как не имеющий отношения к делу персонаж, мог бы стать для нас чем-то вроде прикрытия.

Брумзель кивнул:

— Хорошая идея. Если, конечно, он нас не раскусит.

Так что они вернулись к Кальссону и сообщили, что решили присоединиться к нему и вместе добираться до Ласточкиной Горки (по большому счету всё было ровно наоборот, но Кальссон возражать не стал). Закончив обедать, они снова двинулись в путь через Дикие леса — в сторону Царства Шипов.

Кальссон оказался приятным спутником: он отлично рассказывал анекдоты и не терял бодрости духа, если начинался дождь. Он грохотал на байке по толстым веткам деревьев, а Брумзель летел сверху. Через просветы между ветвями Кальссон совершал головокружительные прыжки.

— А что мне ломать? — повторял он снова и снова. — Костей-то у меня нет!

Когда расстояние было слишком большое, он выпускал нить паутины и на ней вместе с байком спускался на другую ветку, откуда перебраться на соседнее дерево было проще.

Компания продолжала двигаться на север. Фридрих сидел на спине у Брумзеля и анализировал. Он записывал имена в блокноте и соединял их стрелочками. Офрис. Клупеус. Брумзель. С краю листка — Белая Фея и соглядатаи. Он рисовал между ними стрелочки и записывал соображения, но понять смысла происходящего пока не мог.

— Что, тяжело на душе, малыш? — крикнул ему Кальссон. Фридрих сосредоточенно кивнул. Кальссон потер короткими ножками одна об другую:

— Кажется, я знаю, как отвлечь вас от грустных мыслей. О да, я придумал! Это самое правильное для вас лекарство!

— Лекарство? — недоверчиво переспросил Брумзель.

— Да! Вам понравится! Если я ничего не путаю, мы уже сегодня вечером доберемся до «Сердца на вертеле».

— Звучит прямо сердечно, — отозвался Брумзель.

— Это трактир, — объяснил гуснец. — «Последний трактир перед Царством Шипов» — так там над дверью написано. Там потроха готовят, это, конечно, на любителя, но… короче, доверьтесь мне!

— Легко сказать, — пробормотал Фридрих. Ему очень хотелось, чтобы можно было просто все рассказать Кальссону — от скрытничанья и выведывания он ужасно устал.