Новая Инквизиция I - Михаил Злобин

— Мэтью, вы меня разочаровываете, — покачал головой руководитель проекта. — Вам разве незнакомо значение слова «безграничный?» Если «бревно» хоть и медленно, но теряет массу, выходит, некий предел все равно существует.

— Если я чего и усвоил за время проведения научных изысканий, сэр, — слегка насупился лаборант, — так это то, что в природе нет ничего безграничного.

— Очень грустно, что вы такой прагматик, — криво ухмыльнулся мистер Грейси. — Я-то полагал, будто нашел в вас родственную душу мечтателя. Ведь перед нами открыто необъятное поле для исследований, которое ограничивает только наша фантазия! Кто знает, что мы отыщем там, за горизонтом известного?

— Тут я, конечно, с вами соглашусь! Еще не было такого дня, чтобы я пожалел о своем решении принять участие в программе «Санта Муэрте!»

Лицо помощника быстро приобрело блаженное выражение, окунаясь в мир грез, где он совершает революционные открытия. Но строгий профессор не позволил ему долго фантазировать.

— Ну, а коли так, Мэтью, то бегите скорее надевать кожаный фартук! — пихнул он ассистента в плечо. — Пришла пора немного запачкать руки!

— А? Что? — встрепенулся лаборант. — Зачем? Что мы будем делать?

— О-о-о, мы попробуем отыскать ту часть трупа, которая отвечает за воскрешенное сознание! — воодушевленно поведал руководитель. — Разве вам не кажется странным, что отсеченную руку или ногу можно заставить шевелиться, накачав некроэфиром, но нельзя получить от них никаких ответов? В то же время абсолютно пустой и выбеленный череп при воздействии энергии смерти не сможет клацать челюстями, но зато сумеет ментально рассказать инфестату о том, кем он был при жизни! Ну а если мы, допустим, распилим тело вдоль на две равные половины, то какая из них унаследует личность умершего? Или до какого предела нужно делить труп, чтобы он стал просто бесполезным куском мяса, неспособным связать бренные останки с упорхнувшим в чертоги бога сознанием? Столько вопросов. Мэтью, и в наших силах получить на них ответы! Бегите скорее переодеваться, я буду ждать вас в секционной!

— Изюм, ну-ка, подсоби, — попросил я напарника, когда не смог отодрать бронепластину инквизиторского облачения, прикипевшую к спине вместе со сплавившимся нательным комбинезоном.

— Ёп, Факел, да у тебя тут в мясо все! — сморщил нос мой товарищ, который успел уже снять с себя все элементы ИК-Б. — Тебе в больничку показаться бы не мешало, сечешь?!

— Ничего страшного, — небрежно отмахнулся я, усиленно превращая зубами в ядрёно-мятный комок сразу половину пачки жвачки. — Ты, главное, дерни, а пригоревшую шкуру я сам соскребу. К вечеру уже заживет.

— К вечеру? — с подозрением осведомился Виноградов. — Мне кажется, или твоя регенерация заметно ускорилась? Что стало с твоим даром, Юрец? Почему он так разошелся?

— Тебе честно ответить, Макс? — поинтересовался я, награждая сослуживца тяжелым взглядом.

— Ну, если учесть, что мы с тобой на пару под смертью ходим, то мне бы хотелось услышать правду.

— Помнишь тех двух некромантов, с трупом девочки в багажнике?

— Помню, — кивнул напарник, — не так уж давно это было.

— Так вот, я выпил их.

— Что ты сделал? — непонятливо переспросил Изюм.

— Я осушил их резерв, выкачал до капли весь некроэфир, выжал досуха их дар, выскреб, как ведерко мороженного чайной ложкой, — принялся я сыпать метафоричными сравнениями, — опустошил…

— Я понял, хватит! — вскинул ладони мой приятель. — Хотя, если честно, не совсем. Как это «выпил?» Разве такое возможно?

— Если инфестат без сознания и не сопротивляется, то, выходит, что очень даже возможно, — пожал я плечами и поморщился от острой боли, прострелившей обгоревшую спину.

— Охренеть… интересно, кому еще о таком известно?

— Вот уж чего не знаю, того не знаю, — признался я. — Гиштап запросил от меня подробный отчет, и я честно изложил обо всем в своем рапорте. Но он с тех самых пор ни о чем не спрашивал. Мне почему-то кажется, что комбат мое сочинение вообще не читал.

Напарник, выражая крайнюю степень задумчивости, уселся напротив, рассматривая развороченную когтями неведомого упыря нагрудную пластину на моем костюме. И я понял, что сейчас лучший момент для ответного вопроса.

— Откровенность за откровенность, Макс? — предложил я, украдкой оценивая реакцию напарника.

— Валяй, — легко согласился он. — Спрашивай.

— Что это были за твари? — не стал я ходить вокруг да около. — Признай, ты ведь не в первый раз их видишь, так? И в руководстве ФСБН, судя по всему, тоже знают о них, иначе вы бы не секретничали на закрытом канале, ставя под угрозу жизни всех остальных инквизиторов, задействованных в операции.

Изюм, заслышав мои рассуждения, полыхнул виной настолько ярко, что я даже удивился. Мой дар редко когда столь четко улавливал чужие эмоции, не считая страха.

— Юрец… тут такое дело… я… в общем…

— Не хочешь говорить? Ну ладно, что уж теперь. Как ты там сказал, мы ведь с тобой всего лишь под одной смертью ходим, да, Макс? — прибегнул я к откровенно абьюзивному приему. — Видимо, только ты заслуживаешь правду знать.

— Ну вот что ты за человек такой, Факел?! — вскинулся Виноградов, награждая меня испепеляющим взглядом. — По живому ведь режешь!

— Если б парочка этих обезьян меня там укокошила, то не резал бы. Надо было всего лишь нас оставить с ними наедине…

— Ну хватит! — скрипнул зубами Виноградов. — Я понимаю, как это выглядит со стороны, но и ты меня пойми, Юрец! На мне «секреток» висит, как блох на собаке, сечешь?!

— Мы уже столкнулись с этой дрянью, — привел я следующий аргумент, — стало быть, чем меньше мы знаем, тем меньше у нас шансов противостоять им. Говоря «у нас», я подразумеваю себя и Умара. Ты то, конечно, осведомлен получше нашего…

— Твою мать, чтоб у тебя язык отсох, такую херню молоть! — начал буянить мой напарник. — Хочешь знать? Ну так держи: встречал я тварей и похуже этих! И во времена Кровавой Зимы, и там… в Риме. Видел их, и ссался в штаны, потому что даже инфестатом тогда не был! И уж можешь мне поверить, те недоделки, которые нас встретили в том вонючем борделе, это еще фигня! Даже не щенки, а так, зародыши!

— Ну и хреновый же ты объясняльщик, — фыркнул я, вычленяя из эмоциональной речи напарника только сухую информацию. — Ты главное мне можешь сказать? Кто они, откуда появляются, как с ними бороться?

— Кто-кто… люди они, — буркнул Изюм. — Куклы, плоть которых изменил некроэфир. Сильные, быстрые и безжалостные. Я видел, как такая чебурашка когтями стальную броню американского M-ATV вскрывает, словно пивную банку, сечешь, Юрец?!

— Так янки тоже знают о существовании этих вурдалаков?! — удивился я.

— Да много кто знает! Но отчего-то скрывают. Я помню первые месяцы после того, как Аид на улицах Москвы ад устроил, много видео ползало по интернету с такими чудовищами. Но их быстро подчистили то ли чтоб панику среди населения не вызывать, то ли чтоб другие радикальные инфестаты не экспериментировали с созданием этих мутантов.