Когда я вернусь - Татьяна Викторовна Полякова

стать Мишель? Не во сне же он ей проболтался, в самом деле!

– Может быть, он предпочел хранить бумаги у нее, чтобы отвести подозрения от жены в случае чего.

– И она смогла бы разобраться, что это и как он собирается с ними поступить?

– Маловероятно, – усмехнулся он.

– Тут вот еще что, – я не знала, стоит ли посвящать Бада во все детали, но все-таки продолжила: – На адрес Мишель он получал почту. Минимум два письма. От одного из них мы нашли конверт в его домашнем кабинете, а второе было доставлено примерно одновременно с тем, как он скрылся. То есть получить его он не успел.

– И что там?

– Всего три слова, напечатанные на стандартном листе: «Время раскрыть карты».

– Выходит, действовал он все-таки не один – это раз. И Мишель что-то так или иначе знала, раз переписка шла фактически через ее руки, – это два.

– Я совершенно запуталась – это три. Признаюсь, очень рассчитывала, что она сможет ответить на кое-какие вопросы и поможет пролить свет на ситуацию.

– Но вместо этого она нажала рубильник, – усмехнулся Бад.

– Выходит, что так.

– Знаешь, что мне больше всего не нравится в этой ситуации?

– Что? – я посмотрела ему прямо в глаза. Он не отвел взгляд.

– То, что отгадки пытаешься найти ты, а не твой бывший или менты. Ну, к последним я понимаю, почему он не спешит. А вот зачем во все это Забелин впутал тебя, мне совершенно непонятно.

– Мне кажется, от скуки, – я отвернулась. За окном мелькали ночные огни, причудливо подпрыгивая сквозь мелкие капли дождя на стекле.

– Твоей или своей?

– Сама не знаю, – пожала я плечами.

– Не так развлекают любимую женщину, – фыркнул Алексей. – Совсем не так!

– Кто как умеет. К тому же до исчезновения Марича я именно так и развлекалась.

– Потому что по уши в него втрескалась и хотела быть с ним двадцать четыре на семь. Сказал бы он тебе мешки с мукой ночами разгружать за компанию, ты бы и на это радостно пошла. Игры в детектива – так себе занятие для одинокой девушки.

– Что… одинокой… – я вскочила и запнулась на полуслове. Меня разом переполнили гнев, отчаяние, тоска. Алексей подошел ко мне вплотную, крепко взял меня за плечи и прижал к себе. Наверное, думал, что я буду рыдать у него на плече! Усилием воли я подавила в себе слезы.

– Конечно, не одинокой. Я всегда рядом, ты знаешь…

– Отпусти! – я попыталась вырваться из его сильных рук, а он наклонился и стал целовать меня. Я сделала рывок и выскользнула из его объятий. Помчалась к выходу, не обернувшись. Он тут же догнал меня, схватил за руку и посмотрел в глаза, я тут же отвела взгляд.

– Полина, ты знаешь, как я к тебе отношусь. Не смог сдержаться. Не делай поспешных движений, пожалуйста!

– Мне пора.

– И почему тогда в ресторане от пуль тебя закрыл он, а не я?

– Надеюсь, ты шутишь! – я укоризненно посмотрела на него, надела пальто и открыла дверь.

– Подожди, я провожу тебя до такси, подвез бы, но мы немало выпили.

– Не надо. Это лишнее. Спокойной ночи!

– Ты не злишься? – осторожно спросил он.

– Если только на себя. Не думаешь же ты, что я не ожидала такого развития событий? – Я развернулась и зашагала к лестнице, не дожидаясь ответа.

Дом Забелина тонул в темноте. Я разделась и отправилась в душ. Когда вышла, мысленно поблагодарила себя за то, что моя кровать переехала в соседнюю комнату. Как и полагается одинокой девушке… Только лицо коснулось подушки, как я зарыдала. Сжимала в кулаке кончик одеяла и горько, протяжно выла. Мне было наплевать, что меня, возможно, слышит Забелин и тихо улыбается. Мне стало легче, и именно это в тот момент было для меня главным.

Утро было добрым. Солнце светило прямо на мою подушку сквозь тонкий тюль – занавески я по возвращении не задернула. «Доброе утро», – произнесла я про себя не как пожелание, а как установку. Встала, застелила кровать и с удивлением обнаружила, что Валерки в доме нет. Пожалуй, впервые за долгие месяцы я так крепко спала, что не услышала ни его возни и вздохов, ни скрипа и позвякивая коляски. Может быть, я не услышала ничего вокруг, потому что наконец-то решила послушать себя?

Как бы то ни было, настроение у меня было прекрасным. Я взяла в руки телефон, намереваясь позвонить Забелину и узнать, где он. Но мое внимание привлекли четыре непрочитанных сообщения на экране смартфона – все от Бада. Одно противоречивее другого, но в целом из них следовало, что он раскаивается и боится потерять нашу дружбу. «Будто мы когда-то по-настоящему дружили!» – подумала я и усмехнулась.

Забелину все-таки позвонила и выяснила, что он час назад приехал на работу, где и находится до сих пор. «Труд облагораживает», – произнесла я, когда он отключился, и набрала номер Белозерова, у меня накопилось пара вопросов к бывшему однокласснику. Он обещал уделить мне минут двадцать в обеденный перерыв.

До кафе, где мы договорились встретиться, я решила идти пешком. Оделась потеплее, хотя погода с каждым днем радовала все больше, а температура поднималась все выше. Примерно минут за пять до того, как я была у цели, возникло ощущение, что за мной следят. Я постаралась оглядеться так, чтобы не выдать свой интерес, но ничего похожего на слежку заметить не удалось. Подозрительных автомобилей на горизонте также не было видно. Тем не менее я сделала пару лишних кругов, в одном месте прошла через проходной двор, затем вернулась метров на пятьсот по проспекту в обратном направлении. Наконец, села в автобус и проехала одну остановку. Она оказалась прямо напротив нужного мне кафе. Я вошла, выбрала столик в самом дальнем углу зала и стала ждать Серегу.

Он пришел минут через семь. Был он в отличном настроении, о чем свидетельствовала широченная улыбка во все тридцать два зуба.

– Рад, что мы стали так часто встречаться! – хохотнул он, садясь напротив, и подозвал официантку. Заказал комплексный обед, а я попросила чай