Распад - Брюс Стерлинг

Какой-то журналист возразил:

— Но, мэм, мы же стоим прямо перед этой самой базой!

— Тогда вы должны признать, что это заброшенное помещение. Здесь нет ни света, ни топлива, ни воды, ни пищи. Так что это не военная база. Вы видите хоть один государственный самолет, взлетающий с базы? Нет. Здесь летают только геликоптеры, доставившие сюда прессу. А также наши личные спортивные самолетики — у нас многие увлекаются самолетным спортом. Так что вас дезинформировали насчет так называемой военной осады. Все это целиком и полностью извращенная выдумка прессы. Мы не вооружены. Мы просто нуждаемся в какой-то крыше над головой. Мы толпа бездомных людей, которым нужен дом, где можно укрыться в зимние холода. Это заброшенное помещение прямо перед вами — идеальное место для нас. Потому мы ждем здесь, стоя у ворот, мы надеемся, что сможем отстоять свои человеческие права.

— Много ли войск кочевников сосредоточено здесь, мэм?

— Это не войско, это народ. Нас здесь девятнадцать тысяч триста двенадцать человек. Вот так! И мы полны надежд. У нас высокий моральный дух. К нам стекаются люди отовсюду.

Вперед выступил британский журналист.

— Были сообщения, что у вас, в вашем лагере, есть незаконные магнитные излучатели.

Заместитель командующего нетерпеливо тряхнула головой.

— Слушайте, мы терпеть не можем излучателей. Мы вообще осуждаем применение бластеров. Любую атаку с нашей стороны, ведущуюся с помощью излучателей, мы будем расценивать как провокацию!

Британский журналист, одетый в помятый костюм цвета хаки, скептически взглянул на нее. У британцев в Америке инвестиций было больше, чем у кого-либо. Особые англо-американские отношения все еще давали о себе знать, особенно когда они оборачивались выгодными вкладами.

— А что вы можете сказать насчет этих нацеленных на людей орудий, которые вы расставили здесь?

— Не смейте их так называть. Это наши оборонительные устройства. Люди должны быть в безопасности. У нас здесь очень много людей, так что мы вынуждены принять меры безопасности. Что? Колючая проволока? Да, конечно! Пенно-струйные устройства, да, они у нас есть, мы всегда их используем. Пенные снаряды и снаряды со слезоточивым газом вы можете купить в любом магазине! Что? Суперклей? Черт, конечно, у нас два танкера этого добра. Даже маленькие дети могут пользоваться суперклеем!

Настала очередь немецкого корреспондента. Он захватил с собой команду — двое энергичных помощников были с ног до головы увешаны блестящей оптической аппаратурой. Немцы были самой богатой нацией на свете. И у них была страшно раздражающая всех привычка выступать с важно-надутым видом.

— Почему вы разрушили дороги? — спросил немец, поправляя модные темные очки. — Это экономически непродуктивное действие.

— Мистер, но ведь эти дороги предназначены на снос. Государственный департамент шоссейных дорог решил, что они должны быть уничтожены из-за того, что в покрытии использовался тармак. Экологически вредное вещество. Так что мы в качестве общественной инициативы помогаем очищать окружающую среду. Тармак производится на нефтяной основе, мы разбираем дорогу себе на топливо. Нам нужно топливо, чтобы наши маленькие дети не замерзли. Понятно?

Оскар выключил звук и видео окно стало беззвучным. Он позвал:

— Эй, Джимми! А у нас как с топливом?

— У нас, шеф, все в порядке, — отозвался Джимми.

Оскар огляделся. Лана, Донна и Мойра заснули. Автобус выглядел пустым, как банка из-под сардин. Команда разделилась. Он уговорил большую часть людей остаться в Техасе, и теперь ему их не хватало. Он скучал, потому что с ним осталось мало людей, за которыми надо было присматривать, которых надо было одобрять и подбадривать. Кроме того, ему не хватало тех, кого можно было нагрузить проблемами или задеть за живое.

Мойра решительно была настроена, оставить команду, и находилась по этому поводу в отвратительном настроении. Фонтено сейчас был вовсе недоступен — он оставил свой телефон и лэптоп и отправился в новую лачугу, захватив с собой лодку и рыболовные снасти.

Предвыборная кампания Бамбакиаса стала наилучшим достижением в его жизни, и вот теперь все уходило в прошлое, рассеивалось по ветру. Одна только мысль об этом почему-то приводила Оскара в глубокое уныние.

— А что ты сам думаешь обо всем этом? — окликнул он Джимми.

— Слушай, я веду машину, — резонно возразил ему тот. — Я не могу вести автобус и смотреть новости.

Оскар пробрался по проходу вперед к сиденью водителя, чтобы не кричать.

— Я говорю о кочевниках, Джимми. Мне известно, что ты имел с ними дело. Мне интересно, что ты думаешь обо всем этом — о Регуляторах и базе ВВС.

— Ну да, все спят, вот ты и принялся за меня, да?

— Ты же знаешь, я всегда ценил твой вклад. У тебя особый взгляд.

Джимми вздохнул.

— Слушай, босс, да нету у меня никакого «вклада»! Я просто веду автобус. Я ваш шофер. Дай мне спокойно вести машину.

— Да веди, ради бога! Мне просто интересно… Вот как ты считаешь, кочевники — это серьезная угроза?

— В чем-то да… Конечно. То бишь, если ты кочевник и живешь на природе, ешь травку или сам приготавливаешь все эти био-штучки, ну, это же ничего особо не меняет.

— Верно.

— Правда, среди них встречаются крутые парни. Встретишь такого на улице — обычный бездомный, ничего особенного, а потом оказывается, у него повсюду друзья в Сети, в разных важных местах, так что с тобой потом может, что угодно произойти… Но, черт возьми, Оскар, чего я тебе говорю, ты же лучше меня это знаешь.

— Ага.

— Да ты сам делал то же самое во время кампании.

— Гм-м.

— Ты все время в дороге. Ты сам кочуешь. Ты похож на кочевника. Наводишь страху на незнакомых людей, — ну, если они тебя не знают, как знаем мы, — они пугаются при встрече. У тебя крутой вид, шеф. Среди кочевников найдется парочка другая таких, что еще покруче, но не намного, это я тебе точно говорю. Дьявол, да ведь ты еще и богат!

— Деньги, это еще не все, — заметил Оскар.

— Ну да, рассказывай! Слушай, я ведь не слишком умен для тебя, верно? — Джимми раздраженно пожал плечами. — Ты бы лучше соснул маленько. Все уже спят.

Тут Джимми глянул на считывающее устройство и схватился за руль.

Оскар молча наблюдал за его действиями.

— Я могу вести машину восемнадцать часов в сутки, — сказал, наконец, Джимми. — И я не возражаю. Дьявол, да мне это нравится! Но я чертовски устал смотреть на тебя, шеф. Просто даже смотреть, как ты все это делаешь, это уже меня утомляет до чертиков. Я больше не могу быть с тобой. Я не из твоей лиги. Я обычный человек, ясно тебе? И мне задаром не нужна ваша федеральная научная база. Я простой рабочий из Бостона, босс. Вожу автобусы.