Факультет интриг и пакостей. Книга 1. Три флакона авантюры - Александра Черчень

— Неприлично-то как…

— Сейчас станет еще неприличнее! — мрачно пообещали мне и на пол полетел белый камзол.

Я даже глаза открыла.

И едва не заорала! Лис был ушастый… Это значит, что самоконтроль уже все… Того! А еще лис был дико злой. И расстегивал рубашку, многообещающе глядя на меня.

А я… А мне было… Как это? О по хыр-ли шеру! Потому что запах усилился, вообще отключая мозг. Поэтому я свернулась калачиком в замечательной водичке, все глубже погружаясь в радужную дымку энергии. Много… Ням-ням!.. Вкусная…

Я облизнула губы. Казалось, даже привкус березового сока на языке остался.

— О Великий Лис, вот какого Лешего эта зараза именно сейчас вступила в полную силу, а?! Мавка болотная, чтоб ее… — Он обхватил меня за плечи, вынуждая сесть в ванной, и легонько потряс. — Невилика, посмотри на меня!

— А-а-а-а? — я приоткрыла осоловевшие глаза.

— Дорогая моя, ты нарываешься! — нарочито спокойно начал мужчина, присаживаясь на бортик ванной и, ни капли не заботясь о том, что намочит одежду. Одна его рука гладила меня по подбородку, заставляя запрокинуть голову, а вторая выразительно скользнула вниз, по почти голой спине, до талии и краешка трусиков с высокой посадкой.

А я… Я увидела уши вблизи!

— Ушки-ушки!.. — хихикнула я и потянулась ручонками, чтобы пощупать.

Мои руки перехватили и сжали, удерживая.

— Позволь мне попытаться тебе объяснить… Я, как уже говорил, не насильник! Но сейчас у нас такая ситуация: мужчина, покусанный мавкой, находится с ней же наедине, притом у этой самой м-м-мавки, чтоб тебя, заключительный этап взросления наложился на стресс, и потому состояние — никакущее. То есть она неадекватна и пытается восполнить свои потери самым простым для себя способом: вызывая желание, которое и так всегда… На посту, скажем так!

— Та еще ненормальная!.. — согласилась я. — Как хорошо, что вы не насильник, правда? — Доверчиво улыбнувшись ему, я тихо проговорила: — Вы меня не тронете…

— Такое ощущение, что я с представительницей ясельной группы детского сада общаюсь! Хотя о чем это я?! Вы же в период пробуждения как обкуренные…

Меня посадили обратно в ванну, с самым мрачным лицом потрогали воду, потом открыли кран и добавили кипятка.

— Грейся!.. Упыреныш.

Алинро пристально посмотрел на меня и медленно опустился взглядом до груди. Я тоже посмотрела… Что-то из глубины сознания намекнуло, что полупрозрачное в воде белье, через которое отлично видны розовые вершинки, — это нехорошо. Прикрылась ладошками, подтянула коленочки… И с хихиканьем откинулась назад.

Вода соответственно тоже откинулась, то есть выбросилась из ванной. Лис теперь был еще и в мокрых штанах… Ну, очень злобный взор черных глаз! Взял какой-то бутылечек, не глядя, выжал в ванную почти весь. Мигом поднялась густая, обильная пена, которую хвостатый одной ладонью начал отгонять в мою сторону.

— Пузы-ы-ырики! — обрадовалась я и со смехом захлопала в ладоши. После посмотрела на лиса и расстроенно спросила: — А ушки где?

— Я не педофил! — Малопонятно. Но крайне угрюмо! И совсем уж тихо: — Надеюсь…

— Ушек не будет? — загрустила я.

— Будут!.. Но в другой раз! — ультимативно пообещал Нар-Харз. — И хвосты будут, все четыре!.. Никуда не денешься.

А я его опять не слушала. Я с хихиканьем тыкала пальцем в особо крупные пузыри и восторженно ойкала, когда они лопались. Правда тыкала почему-то средним пальцем… А почему?

Подняла руку, осмотрела со всех сторон. Показала лису, который почему-то не обрадовался и не разделил мой исследовательский интерес, а побледнел от гнева.

Я пожала плечами и продолжила развлекаться с пеной. Потом поплескала ладошкой и спросила:

— А утята есть?

— Какие?! — совсем уж обалдел от полета моей мысли лис.

— Желтенькие! У меня в детстве были…

Лис почему-то смотрел на мою прикрытую пенным кружевом грудь.

— Нету… утят.

— Жаль!..

Дальше мы молчали. Я — радостно, так как развлечений и без болтовни хватало, а лис, судя по атмосфере и горьковатому привкусу у его эмоций, молчал трагически.

— Вода холодная стала… — спустя какое-то время вздохнула я и, оглянувшись, добавила: — И пены почти нет.

Алинро поднялся, достал из светлого зеркального шкафа большую махровую простыню, возвратился к ванной, отвернулся в сторону и скомандовал:

— Вылезай!

Меня вынули из воды, закутали в полотенце и неожиданно крепко обняли, плотно прижимая к себе.

— Мавка… Ты — сумасшедшая девчонка! Глупая, впавшая в детство, и, более того, ты — всего лишь мой инструмент для достижения цели. Всего лишь!..

Я захлопала глазами, не зная, как на это реагировать, хотя и подозревая, что стоило бы обидеться. Но он почти неслышно выдохнул:

— Тогда почему я дышать забываю, когда ты рядом?!

Наверное, я бы ляпнула какую-нибудь новую глупость, в стиле тех, что уже были… Или если бы я была в здравом уме и трезвой памяти, то уже оцепенела бы от страха, от того, что он — настолько близко. От того, что я раздета, а глаза лиса — темнее бездны… Но я молчала, растерянно глядя на хвостатого демона севера, пришедшего оттуда, где льды сверкают нестерпимо ярко, а выдох замерзает, едва сорвавшись с губ. Сейчас, рядом с ним, мне почему-то было жарко… И вовсе не от того, что я только вылезла из горячей воды!

Я открыла было рот, но палец лиса прижался к губам, и он лишь медленно покачал головой. Воздух стал тягучим… В нем почти ощутимо повисло напряжение, которое воспринималось почти материальным. Заставляло едва заметно вздрагивать, скользило по коже невидимыми электрическими разрядами, делая ее невероятно чувствительной к еще несбывшимся прикосновениям… Заставляло их желать!

Воздух был пьянящим. Туманил голову запахом березы, вереска, и я уже не разбирала, что из этого меня наиболее притягивает… Привлекает… Лишает разума, оставляя лишь чувства.

Алин медленно поднял руку и заправил за ухо влажную, а потому — волнистую темно-каштановую прядку, невесомо скользнул пальцами к подбородку. Вторая ладонь легла на шею, заставляя вздрогнуть от прохлады прикосновения кожи… и пикантной остроты когтей. Я неосознанно облизнула губы, и в глазах мужчины полыхнул такой голод, что даже на мгновение стало страшно!

Почему-то в эту секунду я разом осознала все. И свою уязвимость, и его близость, и то, что он меня желает. Но испугаться просто не успела. Он склонился, касаясь губ легким, едва ощутимым поцелуем, заслоняя собой комнату, мои страхи… Весь мир! Его губы были теплыми, ласковыми и ни капли не настойчивыми. Лис не требовал, не завоевывал, не подавлял, как тот, кто был до него! Он… Просто был. Сделал шаг, заявляя права тем, что не отстранился сразу, подарив следующий поцелуй покрасневшей щеке, тем, как властно его рука лежала на моей шее, невесомо поглаживая чувствительную кожу. А еще… вблизи он пах молоком и медом. Неожиданно для мужчины, но очень притягательно! До такой степени, что мне захотелось попробовать его на вкус. А еще аромат березового сока стал многократно сильнее, и мавочная суть, почти мурлыча от удовольствия, впитывала его, насыщая тело энергией. А как известно, при всяком переборе нас тянет в сон.