На шее у русского принца - Мария Жукова-Гладкова

Не запертой (кроме комнаты Максима) была одна комната. Но ею тоже явно пользовался Максим – в ней стояли какие-то куски железа и сварочный аппарат.

Но в комнате Максима нас ждал «подарок».

На полу, сразу же за входом, лежал мужчина в черных штанах и ватнике. Мужчина явно был мертв.

– Откуда он взялся?! – закричал Максим. – Он что, в другом месте помереть не мог?!

– Он из тех, кого вы сюда доставили в летающей тарелке? – спросила я.

– А я почем знаю? Я их лиц не видел! Я же вам объяснял. Я даже не знаю, как должен выглядеть тот, из-за кого я на зону летал. Мне фотографию не показывали. Мне сказали приземлиться там-то и там-то в такое-то время. Я в точности выполнил все указания.

– Из твоих пассажиров, – спокойно сказал художник. – Ты посмотри, во что он одет.

Художник присел на корточки и дотронулся до лица трупа.

– Э, да он совершенно холодный. Он не сейчас умер. Вы сами посмотрите!

Я заставила себя дотронуться до мертвеца. На самом деле не похоже, что он только что пришел сюда умирать. Но это значит… что его сюда кто-то принес!

– Давайте посмотрим его документы, – я подняла голову на двух мужчин.

– Какие документы?! – закричал Максим. – Я же его из колонии забирал.

– Бирка должна быть на груди, – сказал художник. – Им же пришивают на грудь.

Семен расстегнул на мертвеце ватник, под которым оказалась черная куртка из того же материала, что и штаны. И на нагрудном кармане куртки на самом деле оказалась бирка с фамилией, инициалами (которые нам троим ничего не говорили) и номером отряда.

На вид мертвецу было лет тридцать пять. Он был хорошо сложен, наверное, когда-то занимался спортом. Ватник был заляпан кровью, но не похоже, чтобы эта была кровь нашего мертвеца. На первый взгляд мы не обнаружили никаких ран. Возможно, он просто ударился обо что-то виском в летающей тарелке. Правда, мы его полностью не раздевали.

– Что будем с ним делать? – спросил Семен, глядя на Максима.

– Почему вы до сих пор не позвонили спонсору? – спросила я.

Максим пожал плечами, достал из одного из своих многочисленных карманов маленькую трубку, которая явно не пострадала от падения хозяина (может, карман противоударный?), включил.

Тут же послышался писк, свидетельствующий о получении SMS. Максим прочитал сообщение и скривился.

– Спонсор уже сам звонил несколько раз? – спросил Семен.

Максим кивнул и запустил набор номера. До нас с художником донесся отборный русский мат. На том конце матерились довольно долго.

– Я был без сознания, – наконец смог вставить изобретатель.

Потом ему пришлось слушать, что ему говорили. До меня доносился звук мужского голоса, но я не могла разобрать слов. Абонент говорил гораздо тише, чем матерился. И матерился он очень четко, а тут слова будто набегали одно на другое. Хотя если бы он говорил на английском языке, я бы, наверное, его поняла.

– То есть как?.. – ошарашенно спросил Максим, когда ему удалось вставить фразу в поток речи спонсора.

Абонент выдал еще одну длинную тираду.

– Но аппарат нуждается в ремонте! – закричал Максим в отчаянии, потом быстро описал аварийную посадку и местонахождение тарелки.

Потом он еще послушал спонсора. Потом сообщил, что один из беглецов лежит у него в комнате мертвым, местонахождение двух других ему неизвестно, к тому же у него угнали машину. Потом он опять послушал тираду спонсора.

– Я не знаю, сколько времени займет ремонт, – наконец сказал изобретатель и вздохнул. – Да, жду вас завтра.

Максим отключил связь и вытер пот со лба.

– Ну чего? – спросил Семен. – Видишь, все разрешилось.

– Да ничего не разрешилось! – воскликнул Максим. – Тот человек, за которым я летал, так и сидит в своей колонии!

– То есть как? – моргнул художник.

– А вы-то тут при чем, если вам даже его фотографию не показывали? – спросила я.

– Ну надо же кого-то сделать козлом отпущения, – хмыкнул Максим. – А теперь мне предстоит еще один полет на ту зону! Интересно, как он это себе представляет? Один раз летающая тарелка могла сойти, но не два подряд!

– Вы считаете, что в русской колонии за короткий срок подготовятся к приему летающих тарелок? – удивилась я.

Максим пожал плечами. Но он был прав: второй подобный полет окажется гораздо рискованнее первого.

– Почему не сбежал тот, за кем вас посылали? – спросила я.

– Другие оказались сообразительнее.

– Так валите все на них. Они виноваты, а не вы. И тот, кто должен был сбежать.

– Где они, чтобы на них валить? Этот – труп, еще двое исчезли в неизвестном направлении.

– Но ваш спонсор, наверное, будет их искать. Вот пусть и разбирается с ними.

– Их и полиция будет искать, – вставил Семен. – А что твой спонсор сказал насчет этого? – Он кивнул на труп на полу.

– Убрать.

– Куда?! – поразилась я.

– Куда угодно, но подальше отсюда. – Максим посмотрел на художника. – Сеня, вокруг поля идет канава.

– Ну да, – кивнул Семен.

– Мы с тобой его поднимем, хотя мужик здоровый… Давай его куда-нибудь подальше. В общем, докуда дойдем, пока руки не начнут отваливаться. Тут же все занесло, как назло. Лучше бы сегодня ночью снегопад прошел… Барбара, вы нам двери будете открывать?

Я кивнула. Я и предположить не могла, отправляясь в Россию, чем мне тут придется заниматься… Но общаться с русской полицией у меня не было никакого желания. Как, впрочем, и с русской мафией.

– И лопату возьмите, пожалуйста, – попросил Максим.

За окном к этому времени уже совсем стемнело. На небе появились звезды и луна. Значит, никакого снегопада сегодня больше не будет. Из-за ослепительно-белого снега было довольно светло.

И мы втроем одновременно увидели темный силуэт джипа метрах в пятистах от дома, в котором создавал свой летательный аппарат изобретатель Максим.

– Как он там оказался? – пораженно спросил Семен.

– Там не стояло никакого автомобиля! – воскликнула я. – По крайней мере, днем, когда я тут гуляла.

– И угнать, пока мы находились у тебя, Семен, мой джип тоже не могли. Следы бы остались.

– Кстати, этот джип повернут сюда, – заметила я. – Может, за беглецами приехали их друзья?

– Как бы они их вызвали? – посмотрел на меня Максим. – Барбара, я их с зоны забирал! Там не положено иметь мобильные телефоны. Конечно, многие имеют, но при себе постоянно не носят. Прячут. То есть, сбегая во внезапно приземлившейся тарелке, эти зэки не должны были иметь при себе телефоны. У меня в доме аппарата нет.