След крови - Таня Хафф

Фицрой как-то раз сказал Вики, что у существ его рода зверь находится гораздо ближе к поверхности, чем у смертных. Как только кровь начала медленно сочиться, капая под джинсами, он выпустил своего зверя на волю.

Но спустя секунду в его левое плечо, у самого основания шеи, угодила пуля и, развернув вампира кругом, сбила с ног. Головой он ударился о ствол дерева и упал, почти потеряв сознание, на землю.

Сквозь боль, сквозь пульсацию жизни в ушах ему казалось, что он слышит голоса, мужские голоса, один — почти истерический, другой тихий и глубокий. Генри сознавал, как важно было разобрать, что он слышит, понять это, но был не в состоянии сосредоточиться. Он с трудом справлялся с болью, которую приходилось переносить. В него стреляли и раньше, и он знал, что уже сейчас его раны начинают затягиваться. Фицрой боролся с волнами чего-то серого, накатывающего на него, изо всех сил пытался удержать себя на поверхности, но это было подобно тому, как удерживать песок, просачивающийся сквозь пальцы.

Голоса удалились; куда — он не имел ни малейшего понятия.

Затем — Генри не знал, сколько прошло времени, — чья-то рука осторожно перевернула его на спину. Знакомый голос тихо произнес:

— Надо перенести его в дом.

— Сходи за Дональдом, — отозвался другой голос. — Он слишком тяжелый, чтобы ты смог нести его.

Стюарт. Он узнал голос Стюарта. Теперь вампир имел некоторое представление о том, что происходит. К тому моменту, когда Надин вернулась в сопровождении Дональда, он сумел собрать свои разбегающиеся в стороны мысли и заставил свой мозг работать, Фицрой ощущал свою голову хрупкой, как яичная скорлупа, но, если не делать резких движений и вести себя осторожно, очень осторожно, он мог удержать окружающий мир от беспорядочного вращения.

В голове к тому времени, когда оборотни доставили его в дом, почти прояснилось. Сверхъестественные способности вампира медленно, но верно возвращали его к жизни.

Он уже мог видеть Вики, ожидающую их на веранде, беспокойно всматривающуюся в темноту. Его подруга выглядела более женственной и более беззащитной, чем когда-либо ему приходилось видеть. Когда Стюарт с Дональдом проносили его в дом, она протянула руку и слегка прикоснулась к щеке Генри.

— Что, черт возьми, с тобой случилось? — спросила она, нахмурившись.

— Разумеется, я тебя понимаю!

Марк Уильяме глотнул еще немного виски из стакана, который держал в руке.

— Я вернулся немного раньше после игры в покер с друзьями и увидел, как мой престарелый дядюшка тайком ускользает из дома посреди ночи, таща.. — Он указал рукой на винтовку, лежавшую теперь в разобранном виде на столе. — Бог знает что…

— Бог знает, — спокойно прервал его Карл, проводя промасленной тряпкой вдоль ствола.

— Прекрасно. Бог знает. Но я не знаю. И, — он стукнул уже пустым стаканом об стол, — после всего того, чему я только что стал свидетелем, думаю, что заслужил хоть какое-то объяснение.

Карл посмотрел на племянника снизу вверх, затем вздохнул:

— Сядь.

— Ладно. Я сяду. — Марк с размаху плюхнулся на кухонный стул. — Говори. Какого черта тебе взбрело в голову там охотиться, и что за чудовище на меня напало?

С тех самых пор как Господь открыл ему, кто живет на ферме Хееркенсов, и позволил ему узнать, в чем заключается его долг, Карл Бьен опасался, что у него не хватит сил. Он был старым человеком, старше, чем выглядел, и Господь возложил на него ужасное бремя. Его племянник был не тот человек, у которого можно было попросить помощи, чтобы нести этот крест, но пути Господа неисповедимы, и, очевидно, Марк также был избран. Старик предположил, что это имело определенный смысл: мальчик был его единственным оставшимся в живых родственником и, нажав на курок сегодня ночью, доказал, что у него хватило сил вступить в борьбу. Возможно, его собственные прегрешения будут смыты кровью нечестивца, которого он должен был помочь уничтожить.

Карл укрепился в своем решении — вынул три патрона, которые приготовил и хранил в жилетном кармане, и выложил их на стол. Они мерцали при верхнем свете, словно крошечные ракеты.

— Черт бы меня побрал! Да ведь это серебро!

— Верно.

Марк, погладив пальцем головку пули, рассмеялся — в его смехе были явно слышны истерические нотки.

— Ты пытаешься сказать мне, что охотишься на оборотней?

— Именно так.

Среди внезапно наступившего молчания тиканье кухонных часов звучало неестественно громко.

«Старина, вижу, совсем спятил. Лишился остатков своего невеликого умишка. Оборотни! Да он просто сумасшедший».

А затем Карл заговорил. О том, как вышел понаблюдать за птицами прошлой весной и случайно впервые увидел обращение. Как за остальными обращениями стал следить уже специально. Как он опознал дьявольское создание. Понял, что именно поэтому никто из этой проклятой семьи никогда не посещал дом Господа. Понял, что они не Божьи создания, а творения Сатаны, посланные Нечистым для распространения тьмы по всей земле. И постепенно пришел к пониманию своего долга.

Их нужно послать обратно в ад. И они должны быть низвергнуты туда в том обличье, которое не было бы осмеянием образа Божьего. Это следует сделать тайно, под покровом ночи, чтобы Нечистый дух не смог остановить его.

К своему удивлению, Марк обнаружил, что верит дядюшке. Это была самая сверхъестественная чертова история, которую он когда-либо слышал, но она, несомненно, звучала правдоподобно.

— Вервольфы, значит, — пробормотал он, покачивая головой.

— Создания Нечистого, — согласился с ним Бьен.

— А ты убиваешь их?

И это старик, который утверждает, что, съедая гамбургер, ты совершаешь грех?

— Я отправляю их обратно, к их нечестивому хозяину. Демонов невозможно убить по-настоящему.

— Но ты отправляешь их туда с серебряными пулями в голове?

— Серебро — это металл Господа, ведь им заплачено за жизнь Его Сына.

— Господи Иисусе!

— Не поминай имя Господа всуе.

Марк опустил взгляд на винтовку, уже вычищенную и собранную, затем снова посмотрел на дядю. Старик был явно ненормален — это следовало запомнить. Прекрасно вооруженный сумасшедший — и потрясающий стрелок при этом.

— Да. Извини. Ну а как насчет того, что произошло в лесу сегодня ночью?

— Я не знаю. — Карл переплел пальцы рук и вздохнул. — Я стрелял в это существо, чтобы защитить тебя.

Капли пота покрыли лоб Марка, а сердце отчаянно заколотилось, когда он вспомнил. На мгновенье он подумал, что может снова утратить контроль над мочевым пузырем. Сегодня ночью он заглянул в глаза Смерти и, как бы страстно ему ни хотелось, никогда не забудет, как ее ледяные пальцы сомкнулись у него на шее. То переживание, примитивное и ужасающее, позволило легче принять остальное.