Как Малая Русь стала польской окраиной - Александр Широкорад

Литовский же народ долго был привержен своим языческим богам. Литва[112]стала последним европейским государством, принявшим христианство. Так, жмудины (племена, жившие на территории Ковенской губернии) официально приняли христианство (католичество) в 1415 году.

Присоединение русских земель литовскими князьями имело и обратный эффект — русское проникновение в этническую Литву. Так, в Вильно с XIII века существовал так называемый русский конец (нынешний район улицы Аушрос Варту), возводились одна за другой русские церкви. К середине XIV века имелись богатые русские торговые ряды на Великой улице (между нынешней Субачяус и Свято-Троицким монастырем). В 1366 г. по неизвестной причине они были разграблены и сожжены, но к 1375 г. специальным разрешением Ольгерда восстановлены. Естественно, в Литву проникало и православие.

Нет данных, свидетельствующих о том, что литовские воины (то есть этнические литовцы) в захваченных русских княжествах пытались хоть кого-нибудь обратить в язычество. Литовцы спокойно смотрели на русских воинов в дружине Ольгерда и даже на православных священников, приезжавших с княжнами Рюриковнами — женами литовских князей.

Но новообращенным в православие литовцам зачастую приходилось худо. Так, в 1347 г. было казнено три дружинника Ольгерда — Антоний, Иоанн и Евстафий. Правда, с католиками обращались еще хуже. Вот, например, в 60-х годах XIV века один из литовских бояр Гаштольдов женился в Кракове на некой Анне Бучацкой, обратился в католичество и при переезде в Вильно с супругой-полькой завез и монахов-францисканцев. Они поселились в центре города, в здании, где позже разместился дворец вильнюсских католических епископов, на нынешней Кафедральной площади. Католики явно неудачно выбрали место жительства (а может и нарочно!) рядом с языческим капищем Пяркунаса. В 1368 г. толпа литовцев растерзала всех 14 монахов. Их трупы прибили к крестам и пустили вниз по реке на плотах со словами: «Пришли с Запада и ступайте на Запад».

Еще при Гедимине была построена первая православная церковь в Вильно. Она была деревянной. Первым же каменным православным храмом в Вильно стала Пятницкая церковь, построенная в 1345 году. А на месте казни трех православных мучеников в 1349—1353 гг. по приказу Юлиании Тверской, второй жены Ольгерда, был основан Свято-Троицкий монастырь. Монастырь этот в 1609 г. был захвачен униатами и лишь в 1839 г. волей императора Николая I возвращен православной церкви. Сами же мощи убитых Иоанна, Антония и Евстафия были позже захоронены в Свято-духовном монастыре в Вильно. Замечу, что первый католический храм в Литве — костел Святого Станислава в Вильно — был построен лишь в 1387 г. по приказу Ягайло.

В какой пропорции находились православные и католики в этнической Литве в 1400—1450 гг., сказать трудно. Но то, что православных было много, следует из самого литовского языка.

Вот что пишет профессор Дмитрий Петрович Огицкий: «Слово knyga (книга), конечно, не религиозный термин, но и оно пришло в Литву, несомненно, вместе с христианством, едва ли нужно уточнять, с каким.

Вербное воскресенье у литовцев по сей день называется Verbu sekmadienis, или просто Verba, хотя литовское название самого дерева ничего общего с этим словом не имеет. Источник и фон заимствования очевидны.

К группе современных литовских слов, имеющих православно-русское происхождение, лингвисты относят слова: Velika (Пасха), Kalados (Рождество Христово; белорусск.: каляда, коляды), Krikatas (Крещение), krikatynos (крестины), kumas (кум). По-видимому, сюда же надо отнести rojas (рай).

Любопытно, что некоторые из таких слов сохраняют сейчас в литовском языке свое древнее русское значение, которое они со временем утратили или несколько видоизменили у себя на родине.

К таким словам прежде всего относится слово bajnyjcia (церковь). Сейчас никто из русских не назовет христианского храма «божницей». Между тем, в глубокую старину так именно называли наши предки свои святыни. «Володимир поиде к божници к святому Спасу на вечернюю» (Ипатьевская летопись). «Приближися к дверем божничным» (Житие блаженного Андрея, Христа ради юродивого). «Исписаша божницю Антонову» (Новгородская Первая летопись). «А крест достоить целовати всем, кто лазить в божницю». «Принесуть в божницю (кутью)». «Лзе ли им в божнице быти?». «В божнице ставати» (Вопрошание Кириково).

То же самое касается литовских слов gavenia (пост), gaveti (поститься). Сейчас у нас словом «говение» обозначается подготовка к Причащению. В древней Руси значение этого слова было более узким и полностью совпадающим с его значением в современном литовском языке: «Пришедше в Петрово говенье» (Псковская летопись); «В лето 6910 во великое говение месяца марта» (Супрасльская летопись). Такое же первоначальное значение этого слова в русском языке подтверждается производными от него «заговляться», «разговляться», имеющими прямое отношение только к посту.

Наличие еще и сейчас в литовском языке таких слов, после свыше трехсот лет интенсивных влияний на Литву польского Запада, говорит о том, что православные влияния в языческой Литве отнюдь не были чем-то поверхностным, эпизодическим, неглубоким.

Если мы обратимся к памятникам литовского языка XVI, XVII, XVIII вв. (к сожалению, более ранних нет), то найдем там значительно больше подтверждений вышесказанному. В литовской речи сохранялись тогда еще такие слова, как Trajce (Троица), pravadai (проводы, радоница), viera (вера), zokonas (закон), griechas (грех), grieshnykas (грешник), neshcestyvas (нечестивый), kodyti (кадить), minychas (монах), prysega, prysiega (присяга), prisiegoti (присягать). Bajytis (божиться), swodba (свадьба), biesas (бес), gromata (грамота), dijakas (писец), nedila (неделя и в смысле «воскресенье», и в смысле «седмица»). Семидневная неделя пришла в быт литовцев вместе с христианством. Вплоть до XVIII века дни недели у литовцев носили такие названия: paldienikas, utarnikas, sereda, cietviergas, petnicia, subota»[113].

Историк русской церкви В.А. Беднов писал, что «князья Гедимин и Ольгерд были женаты на русских княжнах (у первого — Ольга и Ева, у второго — Мария Витебская и Иулиания [Юлиания — А.Ш.] Тверская). Из семи сыновей Гедимина (1316—1341) четыре (Наримонт, Любарт, Кориат и Евнут) были крещены в православие; православными были и все двенадцать сыновей Ольгерда (1345—1377 гг.)»[114].

Как уже говорилось, литовцы не имели письменности, что признают даже самые рьяные литовские националисты. Так, уже упоминавшийся Гудавичюс писал: «Бесписьменное литовское общество при создании государства сразу столкнулось с двумя письменными системами — латинской и русской. Этот дуализм нашел выражение уже в княжеской сфрагистике: использовались печати с русской и латинской легендами. Письменность применялась почти исключительно для внешних сношений. В XIII в. такие потребности были ничтожны. Акты дарения, адресованные Миндовгом Ливонскому ордену, были составлены орденским писарем и поданы монарху для приложения личной печати. Однако развитие связей с европейскими странами вызвало потребность в собственных грамотеях: поскольку Миндовг направлял послания Ливонскому ордену (что несомненно), он мог писать и Рисскому папе. Обязанности писцов исполняли немецкие монахи. Во времена Гедимина в Вильнюсе открывались миссии доминиканцев и францисканцев, к услугам этих монахов прибегали при написании посланий в католические края. Соответственно использовались и русские писцы, в случае нужды составлявшие грамоты и по-гречески (Ольгерд переписывался с Константинопольским патриархом). Однако постоянная великокняжеская канцелярия не была учреждена вплоть до самого крещения Литвы, потому в государстве письменность и не получила распространения. Сдвиги в этой области стали проявляться только в семидесятых годах XIV в., когда великий князь начал выдавать удельным князьям акты, подтверждающие их право на землевладение. В конце семидесятых годов и в начале восьмидесятых заметно оживилась переписка с зарубежьем, а после заключения персональной унии с Польшей и введения христианства резко возросла потребность и во внутреннем делопроизводстве. Его обслуживали писцы канцелярии польского короля и местные русские писари.