Седьмая Луна. Декамерон - Андрей Коробов

Он посмотрел вперёд себя, затем — обернулся через плечо. Бегло посмотрел на людей, организовавших для него засаду. Все вооружены. Голодны и злы. Не похожи они были на коренных жителей Саргуз.

Всех расцветок кожи. Словом, весь цвет Восточного Аштума. Некоторые носили обыкновенное тряпьё. Другие же — облачились в доспехи блюстителей правопорядка. Как ни крути, ренегат знал точно, кто это такие. Одного из них он даже видел пару часов назад. Отверженные сыны гетто. Стервятники из подворотни. Словом…

Бандиты с Барахолки.

А во главе у них стоял тот самый чернокожий родом из Пао. Худой и высокий. С палицей наперевес — он вбил в неё ржавые гвозди. Как черви, с головы его свисали вкруговую толстые дреды. Вспыхнула молния, являя взору предателя его красные глаза и позолоченное кольцо в носу, как у быка.

Глава разбойников улыбнулся, демонстрируя кривые, но белоснежные зубы. Он спросил у дезертира с издёвкой:

— Далеко собрался-то? А, инквизитор?

Всё стало ясно в тот же миг. Одно «но»: бежать от них некуда…

Приближение заражённых Селевк предвидел. Вовремя затаился.

Среди туч его скат не спускал с архонта глаз. Так что когда Актей Ламбезис поспешил убраться с Ярмарочной Площади, его убийца выдвинулся сразу за ним.

Очевидно, аристократ не мог не ощутить присутствие одного из Ауксилии: он же маг, причём — один из наиболее искусных в Рамхиде. Бежать предатель не стал. Просто вышел на открытое пространство и стал ждать.

В то время как упыри отвлеклись на скопище людей позади, превентор пошёл за ним, опираясь на поддержку с воздуха. Селевк обнаружил раскольника на смотровой площадке. Оттуда открывался угнетающий, унылый вид на Портовый район.

Тяжёлой поступью преследователь вышел к нему из-за угла. По пути он скинул с себя окровавленный плащ бродяги. К этой встрече его готовили с тех самых пор, как стало ясно: в ближайшие годы настанет эпоха Семи Лун. Рука потянулась к живому клинку.

Актей усмехнулся. Тут и гадать, в общем-то, не над чем: рано или поздно Ауксилия напала бы на след. И он сделал всё, чтобы они опоздали, вмешались тогда, когда их поползновения ничего ровным счётом не изменят. Не оборачиваясь, Ламбезис заговорил:

— Лучший из лучших, видимо. Неужто они послали только тебя?

— Игры кончились, архонт, — спокойно говорил Селевк, вынимая из ножен меч. Многоножка ожила, зашевелилась и зашипела. — Вы знаете, зачем я здесь…

Раскольник издал короткий смешок и повернулся к нему. Он ощупывал молочно-белый подбородок, не воспринимая воителя всерьёз. Теперь — даже близко нет. Архонт заполучил силу, которая и не снилась его предкам. Одолеть превентора Ауксилии для него — всё равно, что пнуть младенца.

— Думаешь, у тебя хватит сил убить меня? — с наигранным удивлением задался вопросом Ламбезис, раздражённо терзая ногтями губы. — Рискни. Удиви меня…

Он оскалил зубы в плотоядной улыбке. Его язык изогнулся во рту, выделяя слюну при одной только мысли о свежей крови. Глаза архонта стали непроглядны: склера теперь матовая, чёрная, будто их залило каменным маслом. Ещё бы. Актей Ламбезис — больше не человек. Это Киаф, наполненный до краёв божественной сутью.

Селевку было достаточно одного взгляда, чтобы понять: бой лёгким не будет. Но если метишь встать во главе Ауксилии заместо магистра, то должен быть готов бросить вызов и самой преисподней. Превентор собирался испробовать всё, чему его учили, но выгрызть победу хоть зубами.

Руку он выставил в сторону, материализуя эфир смерти. Чёрная сфера с зеленоватыми прожилками раздулась в ладони, после чего резко схлопнулась. Энергия уходила в трупы, оставшиеся здесь после жатвы упырей.

Ламбезис покачал головой, поражаясь примитивности некромантии. Он фыркнул:

— Этому сейчас учат в Ауксилии?

Преследователь произвёл не больше, чем обманный манёвр. Тогда как зомби ни шатко, ни валко пробуждались от вечного сна и ворчали, превентор колдовал. Он воссоздал поток порчи, который тут же направил на архонта. Тот ухмыльнулся: любой трюк Ауксилии знал наперёд — и легко мог преумножить в разы.

Вспышка! Лиловый свет рвался навстречу предателю.

Тлетворную энергию Актей рассеял без особого труда. Лукаво прищурился и бросил преследователю, потешаясь:

— Моя очередь!

Он выбросил руку в сторону. Из ниоткуда в ладонь легло древко посоха, вытесанного из жемчужной лиственницы. Даже в ночной тьме, при небе, затянутом тучами, он сиял, как море в свете Семи Лун.

Взяв орудие в обе руки, Ламбезис выставил вперёд навершие. Им служила насадка, повторявшая лезвие глефы. На другом конце ветвился раздвоенные крюк, между остриями которого нагнетался эфир.

За дальнейшими действиями Актея Селевк едва уследил. Архонт протащил через себя столб эфира. Он закрутился, размётывая в разные стороны снопы порчи. Превентор не успел и оглянуться, как от поднятого им отряда мертвецов остался тухлый бульон.

Ламбезис в следующий же миг сорвался с места. Преследователь едва успел отреагировать, выставив перед собой меч. Энергия, заключённая в клинке, чудом сумела сдержать магию Разложения, догонявшую аристократа. Она обогнула воина Ауксилии, разламывая каменную плитку и превращая трупы в пепел.

На губах Актея заиграла улыбка. В глазах блеснуло любопытство. Он осведомился, напирая на противника с удвоенной силой:

— Биомантий, значит? Интересно… Очень интересно!

Сколопендра верещала, шевелила ножками в попытке переломить посох. Но жемчужную лиственницу обрабатывают алмазной сталью. Куда живому существу до неё?

Превентор ему не отвечал. Оппоненты крутились на месте, пытаясь продавить один другого. Но ни у кого из них не получалось. Тогда как преследователь держался изо всех сил, раскольник попросту жалел своего убийцу. Как вдруг меч и посох расцепились.

Не тратя время почём зря, Актей выставил свободную руку. Ладонь вспыхнула лиловым огнём. Порча расплавит голову Селевка в вязкий студень. Отнюдь. Ауксиларий вовремя отпрянул. Направил на архонта призрачный огонь Аида. Бирюзовое пламя объяло Ламбезиса. Но защита его оказалась непрошибаема.

Энергия Серости натолкнулась на стену из чистейшего эфира. Актей крутанул посохом, рассеивая остатки. Затем ударил навершием. Сколопендра сложилась в единый клинок. Селевк отпарировал удар и перешёл в контратаку.

В ход шли то лезвия, то магия. Актей бился играючи, не оставляя попыток унизить превентора: он задействовал только те чары, которым научился в прошлой жизни.

Натравливал пламя Аида, хлестал кровью, что вытягивал из горожан, прожигал оппонента губительной порчей. Однако свои козыря припрятал на потом. На случай, если тот зайдёт слишком далеко.

— Ещё не выдохся? — нагло бросал ему в лицо Ламбезис.

У Селевка чисто физически не могло быть столько сил и эфира, сколько у Киафа. Он тяжело дышал, но не бросал борьбу.

Поддерживал свои силы за счёт магической энергии. Орудовал